Александра Урсуляк: Моя героиня не хочет быть частицей зла

В разное время Гедду Габлер играли гениальные мастера сцены: Элеонора Дузе, Вера Коммисаржевская, Ингрид Бергман, Гленда Джексон. Эта роль остается мечтой многих актрис. Для Александры Урсуляк она стала реальностью благодаря Анатолию Шульеву, поставившему «Гедду Габлер» в Театре имени Пушкина.

— Александра, как вам работалось с молодым режиссером Шульевым? Его первая серьезная постановка на основной сцене Театра Маяковского «Бешеные деньги» некоторым критикам напомнила постановки его учителя — Римаса Туминаса...

— Мне показалось, что даже в манере общения Анатолий похож на Римаса Владимировича... Может быть, это и неплохо — напоминать своего педагога? Все мы питаемся от своих учителей даже больше, чем иногда нам кажется. Анатолий еще очень молод, и, если он опирается на почву, откуда черпает силу, это объяснимо. У него еще долгий путь, и он будет высекать то, что свойственно именно ему и что до него никто не делал.

— У вас есть опыт сотрудничества с особенным художником — Юрием Бутусовым. Правда, говорят, что работать с ним непросто. Как после работы с мэтром выполнять задания начинающего режиссера?

— Скорее, это миф, что с Бутусовым сложно. С ним прекрасно, интересно. Не скрою, мне бы хотелось больше сотрудничать с Юрием Николаевичем. С молодыми режиссерами все немного иначе, в другой системе координат. К тому же, после Бутусова, который меняет мироощущение артистов, понимание театра, непросто найти общий язык с другими режиссерами. Но, я думаю, и Анатолию с нами было непросто.

— Ваша героиня Гедда Габлер — очень красивая женщина, Ибсен в начале пьесы заостряет на этом внимание. Отталкивались ли вы от внешних данных героини, работая над ролью?

— Я пошла не от описания внешних данных. Ибсен написал, что Гедда красивая, но играть это невозможно. Зритель видит, оценивает красоту героини несколько минут, а потом он ищет другое. Красоту Гедды я отодвинула на второй план. Решительный характер моей героини тоже был не главным элементом в моей работе. Я и сама с характером, и для меня героиня с характером не открытие. Для меня было важно понять эту женщину, ее мысли, желания, цели. Какую-то логику я для себя выстроила. Признаюсь, что я боялась показать ее этакой стервой, которая от безделья провоцирует людей, не жалеет их. Я стремилась показать безысходность героини, ее боль, отчаяние.

— Многие сравнивают Гедду с Анной Карениной...

— Я не увидела между ними связи. Если у Анны были предпосылки для счастливой жизни, то у Гедды нет. К тому же я воспринимаю Анну гармоничной личностью, тогда как Гедда — невольный разрушитель. Моя героиня не хочет быть частицей зла, но поскольку она не может брать жизненную энергию у природы, других людей, то вынуждена питаться за счет энергии разрушения.

— В жизни вы встречали женщин, похожих на Гедду Габлер?

— В глубине каждой из нас живет Гедда Габлер, но абсолютную Гедду я не встречала. Быть Геддой Габлер в жизни очень трудно.

— А на сцене?

— Когда я приближаюсь к персонажу, то ощущаю, что это я. Копаюсь в себе и достаю качества, которые могут наполнить мою роль. На сцене Гедда — это я, а в жизни я совсем не Гедда. Замечу, что в работе над ролью я погрузилась в психоанализ. Со всеми актерами нашего спектакля работал опытный психолог.

— Простите, как вам, маме двух дочерей, играть женщину, которая убила в своей утробе ребенка? Смогли ли вы ее понять?

— За то время, как мы с вами не общались, у меня родился сын. Сейчас Володе годик и два месяца. Я назвала его в честь своего дедушки по папиной линии. У моего сына и дедушки рядом дни рождения — 15 и 16 сентября. Назвала Владимиром еще потому, что для моей бабушки это очень важно. Что касается поступка Гедды, то она была человеком, оторванным от земли, нежизнеспособным, без корней, без почвы, без опоры, ее бросили в этот мир непонятно зачем. Не представляю ее матерью. Наш консультант-психолог сказала, что «таких героинь, как Гедда Габлер, может играть только очень здоровая женщина». Повторяю, что я и близко не Гедда, потому что считаю себя человеком созидания, а не разрушения.

— Хочется подробнее узнать о ваших бабушках. Тем более что об одной из них, маминой маме, вы рассказываете в спектакле «Гардения».

—  «Гардения» (спектакль режиссера Семена Серзина в Театре им. Пушкина. — «ВМ») вышла из режиссерской лаборатории. Молодой режиссер выбрал четырех актрис, одна из которых я, и дал нам возможность общаться друг с другом как в жизни. Без доли преувеличения каждую репетицию мы рассказывали друг другу о своих житейских буднях, а он все слушал. Незадолго до премьеры режиссер посадил наc на стулья и назвал историю, которую мы должны рассказывать в постановке. Если честно, сначала мы не поняли этот ход.

В спектакле одна из главных линий — взаимоотношения с мамами, бабушками. К сожалению, маминой мамы, о которой я рассказываю в спектакле, нет в живых, но она была очень интересным человеком и настоящей русской красавицей, к тому же ответственным работником.

Бабушка мне все разрешала, никогда не ругала, тогда как вторая бабушка, папина м ама, — суровый воспитатель. Папина мама живет в Москве, и мы с ней очень близки.

— Что значит «суровый воспитатель»?

— Бабушка закаливала наш характер и организм. Например, под ее руководством я бегала по снегу едва ли не босиком, принимала холодный душ. Для меня был не совсем понятен контраст ласки и нежности со стороны одной бабушки и строгости и требовательности со стороны другой.

— Ваш папа, режиссер Сергей Урсуляк — сама дисциплина и ответственность. Причем это факт, который даже не нуждается в комментариях.

— Вы еще не знаете младшего брата моего папы! Он эталон четкости, аккуратности, дисциплины.

— А вы дисциплинированный человек?

— В работе — да, а в жизни бывает всякое. Но в отношении профессии я очень щепетильна.

— В предыдущих интервью «Вечерке» вы констатировали факт, что ваш отец не снимает вас в кино. Возможно, за это время что-то изменилось?

— Вы угадали. В новом фильме Сергея Урсуляка «Ненастье» я играю маленькую роль — жену афганца, инвалида, алкоголика. Моя героиня — несчастная, замученная женщина. Пожалуй, это единственная роль в кино, где у меня вообще нет грима.

— Понравилось сниматься у Сергея Урсуляка?

— Благодаря этому небольшому опыту я поняла, что не могу, не могу, не могу работать с папой! Я воспринимаю его только как папу, боюсь его как папу, а это недопустимо в игре. Актер должен быть абсолютно свободен, а я была зажата. Для меня эти три съемочных дня были мукой. Причем мучились мы оба. Еще больше я переживала за папу, чувствуя, как он жалеет о том, что взял меня на роль. Признаюсь, что я боюсь смотреть фильм. Допускаю, что папа вырезал мою роль.

— Остается ли у вас время на хобби?

— Если бы было больше времени, то я занималась бы своим садом на даче, а сейчас делаю посадки стихийно. А еще я бы рисовала. И читала бы больше.

— А рисуете хорошо?

— Говорят, что хорошо.

— И танцуете замечательно.

— Я же когда-то хотела быть танцовщицей, занималась, но не поступила.

— Присуще ли вам чувство самоиронии?

— Мне кажется, без этого качества просто невозможно жить. Я боюсь людей, лишенных самоиронии.

СПРАВКА

Александра Урсуляк родилась в 1983 году в Москве в семье режиссера Сергея Урсуляка и актрисы Галины Надирли. Окончила Школу-студию МХАТ и была принята в труппу Московского театра имени А. С. Пушкина, в ее послужном списке с 2003 года работы в 19 спектаклях. Обладатель премий «Хрустальная Турандот» (2013) и «Золотая маска» (2014) за лучшую женскую роль в спектакле «Добрый человек из Сезуана». Дебют актрисы в кино состоялся в сериале Андрея Кавуна «Вокзал». Сегодня в фильмографии Александры Урсуляк около 40 киноработ, в том числе в комедии «Девушка с косой», в сериалах «Шерлок Холмс», «Орлова и Александров», «Время первых» и других.