Почему нас не отпускает вкус детства и что это такое на самом деле

Даже «на все пуговицы застегнутый» человек смягчается, стоит ему вспомнить нечто, попадающее под определение «вкуса детства». Что, скажем, любили дети в Советском Союзе? Задай такой вопрос в воображаемом классе, и потянется лес рук, причем ответы будут разными.

Мороженое с кремовой розочкой наверху побьет, скорее всего, все рекорды. За ним выстроятся брикет пломбира и «Лакомка», конфеты «Батончики» и петушки на палочке, сахарная вата и ириски. Кто-то вспомнит молочный коктейль, что взбивали в гастрономах, шоколадные медальки, а кто-то воздаст должное школьным котлетам — резиновым, не пахнущим мясом, подпрыгивающим при падении на пол и... очень вкусным.

Воспоминания об аромате газировки «Буратино» и бутербродах с копченой колбасой, которые продавались в театральных буфетах, способны вызвать слюноотделение даже у сытого нетеатрала средних лет. А незабываемые бублики, рецепт которых ныне, очевидно, позабыт, ибо ничего подобного в продаже нет? А бутерброды с маслом, посыпанные сахаром? Были вещи и повкуснее. Например, многие любили грызть кисель в брикетах! Розовый, становящийся во рту кашей. А незабываемый вкус прямоугольных батареек? Шутка, но кто помнит — поймет... А каково было грызть сосульки, у них ведь был особый вкус! Как был он и у первого советского «орбита» — еловой смолы, хотя некоторые гурманы предпочитали гудрон. Это позже его заменила вожделенная жевательная резинка «Баббл гам», а потом ее иллюстрированная вкладышами «коллега» — «Лов из…» Что интересно — любой вопрос на эту тему, особенно в рубрике вроде «Назад в СССР», вызывает колоссальное обсуждение, умиляет, фотографии давно забытых и иногда полностью ушедших из обихода вещей и вкусов вызывают бурю эмоций и шквал воспоминаний. Но дело не только во вкусе. Согласитесь, ведь иногда и аромат, ассоциируемый с детскими годами, может растрогать до слез.

Но одно дело — просто вспоминать, и совсем другое — получить возможность протестировать забытый вкус. Это нередко кончается разочарованием: то, что когда-то вызывало у нас гастрономический экстаз, вполне может разочаровать. Тогда-то и делается вывод: прежде было лучше. И не те уже сегодня трубочки со сгущенкой, и не те батончики, и не те сосульки, да и пробовать их нельзя, ибо…Что же происходит с нами за тот период времени, что разделяет детство и абсолютную взрослость? Или, напротив, не происходит ничего, и мы все те же, просто иными стали продукты, красители, консерванты и иже с ними? Попробуем выяснить.

Каскад эмоций

В романе «Дети снеговика» Глен Хиршберг замечает: «Отрочество, по-моему, не имеет никакого отношения к взрослению. Скорее, оно похоже на переправу через Лету. Если тебе это удается, то все, что сохранится у тебя в памяти от детства, — это его вкус. И будет ли это вкус ада или рая, ты уже никогда не сможешь его заесть…» Примерно об этом же писал и Марсель Пруст: «Когда от давнего прошлого ничего уже не осталось, после смерти живых существ, после разрушения вещей, одни только, более хрупкие, но более живучие, более невещественные, более стойкие, более верные, запахи и вкусы долго еще продолжают, словно души, напоминать о себе, ожидать, надеяться, продолжают, среди развалин всего прочего, нести, не изнемогая под его тяжестью, на своей едва ощутимой капельке, огромное здание воспоминания». Как точно! И «заесть» не получится, и микрочастицы вкуса достаточно для того, чтобы что-то вспомнить, охнуть и схватиться за сердце. К этому подводит и известный психолог, доцент факультета консультативно-клинической психологии Московского психолого-педагогического университета Мария Радионова.

— Вряд ли стоит объяснять непростое понятие «вкус детства» воспоминанием только о некоем осязательном опыте. Вкус — это одно из пяти ощущений, доступных нам благодаря органам чувств, насыщающих нас информацией об окружающем мире как в детстве, так и в любом другом возрасте. Заметьте, отсутствие любого из них организм стремится компенсировать развитием и усилением другого: у человека с плохим зрением может быть очень острым слух, и так далее.

Органы чувств, объясняет Мария Сергеевна, связаны мозговыми связями.

— Особенно ярко это проявляется в синестезии — особом способе восприятия, когда некоторые состояния, понятия и символы непроизвольно наделяются дополнительными качествами: цветом, запахом, текстурой, вкусом, формой. Например, звуки музыки человек может ощущать в виде каких-то форм или света.

То же самое может происходить и с другими чувствами. Некоторые пережитые нами в детстве ощущения могут быть настолько сильными, что любое напоминание о них во взрослом состоянии способно вызвать целый поток эмоций, воспоминаний и образов. Эмоции эти могут быть так сильны, что на них возможна любая реакция — вплоть до потери контроля над собой! Но если даже до этого дело не доходит, это все равно всегда потрясение.

«Ниточки» единого целого

Мария Радионова объясняет: восприятие ребенка сильно отличается от восприятия взрослого человека: для него ощущения и память играют наиболее значимую роль в его системе восприятия мира.

— Как писал выдающийся ученый Лев Выготский, восприятие детей раннего возраста синкретично. Исходя из того, что синкретичность — это нерасчлененность, слитность, неразделенность, объясним проще: ребенок воспринимает образ окружающего целостно, а отдельные его ощущения — это атомы целостного восприятия. Целостный образ мира связан у него с эйдетической памятью, которую в народе называют также памятью фотографической. Это не точное определение, тем не менее прижившееся. На самом деле в это понятие входят различные составляющие, «обеспечивающие» эту целостность: это и эмоции, и другие сенсорные модальности.

Любая модальность, объясняет Радионова, — хоть вкус, хоть аромат, хоть тактильные ощущения — могут во взрослом состоянии сыграть роль «кода доступа» к далеко, но не безвозвратно спрятанному в нашем прошлом. Что-то, например вкус, в роли такого кода открывает дверцу в воспоминания.

Обманутые ожидания

Но почему же так часты разочарования? Скажем, вкус газированного напитка когда-то казался божественным, и человек грезил им, а при снятии пробы с аналога испытал колоссальное разочарование. Мария Радионова полагает, что причин тут может быть несколько:

— Восприятие меняется по массе причин. Ну посудите сами. Ребенок воспринимает мир как нечто очень большое. А потом он начинает выглядеть иначе, поскольку он сам вырос. Но главное, что понятие вкус вмещает в себя не только одно осязание, это комплекс ощущений, которые соединены с образами, ярко окрашенными эмоциями и связанными с памятью. И наши умиление, восторг, радость при виде того, что лишь на первый взгляд ассоциируется только со вкусом, на самом деле связаны с глубоким погружением в мир прошлого.

Очевидно, это так. Интереснейшую вещь вычитала я у практикующего психолога-консультанта Татьяны Блиновой. Она пишет о плюсах детства — возможности быть искренним, открытым, ты чувствуешь себя защищенным и живешь с ощущением возможности волшебства.

А затем специалист подводит черту: «У всех нас есть внутри этот вкус детства. Кто-то наелся его вдоволь и перешел во взрослую жизнь спокойно и с интересом — а что же будет дальше? А кто-то начал вкушать горький вкус взрослого слишком рано, оставшись голодным и скучая по детским сладостям. Такие мальчики и девочки, даже став Петровичами и Ивановнами, остаются детьми в душе и всю жизнь заедают непрожитое детство сладостями (алкоголь — это тоже сладкий вкус), ищут мамину грудь, ноют и жалуются на жизнь, капризничают. Если от слова «детство» у тебя текут слезы, значит, ты не прожил свое детство, ты еще маленький. Это нужно признать. Только тогда у тебя есть шансы вырасти на самом деле…» Иными словами, детство продолжает влиять на нашу жизнь, даже когда мы окончательно и бесповоротно (увы!) выросли. Вкус детства не уходит...

Чистая физиология

Однако механизм разочарования пока понятен не до конца. Производители уверяют: вкус у того, что нам нравилось когда-то, все тот же, ГОСТ неизменен, ириски — «один в один», и по той же технологии делают пончики…

— Дело может заключаться и во вкусовых рецепторах, — предполагает терапевт, кандидат медицинских наук Елена Топалова. — У малыша на языке до 30 тысяч вкусовых рецепторов во рту, а у взрослого — в разы меньше. Любые ощущения, которые раздражают рецепторы на языке, для малышей очень сильны. Нельзя исключить, что когда мы возвращаемся ко вкусу детства и испытываем разочарование, мы просто воспринимаем этот вкус иначе, не так, как прежде. Оттого и возникает ощущение внутреннего фиаско. К тому же в детстве многие очень любят сладкое — обратите внимание, в перечисленных вами «вкусах детства» нет соленых и острых вещей.

— Любовь к сладкому можно назвать для человека и врожденной — ведь сладковато на вкус и материнское молоко, — рассказывает диетолог Лариса Коновалова. — Но на самом деле дети любят сладкое не поэтому: им просто нужно много энергии, а соответственно, много быстрых углеводов. Прошу не считать это призывом кормить детей конфетами! С годами же вкусы меняются. Человек помнит, что в пять лет любил сладкую вату. А вот теперь ему 55, и он давно любит мясо с острым соусом. Ему вата не понравится, хотя когда он возьмет ее в руки, они у него затрясутся от волнения.

Время смены пристрастий

Как говорят медики и физиологи, переходный возраст для вкусовых ощущений, точнее их смены, наступает после двадцати лет. Именно с этого момента человеку начинают нравиться острые соусы, соленые и консервированные овощи, чеснок и приправы. Это априори начинает менять и наше отношение к вкусу детства: он идеален лишь для памяти, но уже не для языка. Не могу не припомнить в связи с этим историю, рассказанную мне когда-то журналистом Василием Натыкиным, ныне,увы, покойным.

— В войну мама иногда давала нам лакомство — какие-то цукатики из свеклы. Я долгие годы просил ее повторить это божественное блюдо, она отказывалась со смехом, говоря, что, мол, есть не буду все равно. Но я настаивал, и наконец она «сломалась» и сделала их. Я взял кусочек, закрыл глаза и… чуть не подавился. Это была редкая, ну просто исключительная гадость…

— Очень часто у нас создается неправильное впечатление о каком-то продукте, попробованном в детстве. Иногда так бывает, если нас по каким-то причинам — хоть по безденежью, хоть по диетическим соображениям — удерживали от него, — полагает психолог Николай Ковалев. — Дофаминовая система мозга создает дополнительную привлекательность запретным продуктам. Если в детстве вам запрещали есть конфеты или выдавали по одной в месяц, даже воспоминание о них будет казаться божественным.

Вообще восприятие вкуса может меняться даже под влиянием каких-то таких факторов, о которых мы, как правило, не задумываемся. Оказывается, давно доказано: если мы пробуем незнакомую пищу в приятной компании, она нравится нам больше, чем то же самое блюдо, но в окружении тех, кто раздражает. Воспоминания о невероятном мороженом так хороши и потому, что оно было вкусным, и потому, что рядом были любящие друг друга молодые родители и в этот день был поход в зоопарк и даже большой слон подмигнул тебе — только тебе.

Ну а закончить хотелось бы словами историка Анатолия Берштейна: «Вкус детства — это то, к чему нас приучили: к удовольствию от чтения или к солоноватому привкусу крови во время дворовой драки, к ощущению широты или убогости пространства, в котором жил, к радостному смеху младшей сестренки или пьяной ругани родителей. Это то, что приводит в восторг или причиняет боль. Что определяет художественные предпочтения и поведение. Вкус детства, если угодно, — это наша аутентичность».

Очевидно, с этим не поспоришь. Вкусы нашего детства разные — от цукатов из свеклы до упомянутого петушка на палочке с налипшей на него оберткой из шуршащего целлофана. Мы помним его манкую липкость и сладость, и не исключено, что он поучаствовал и в формировании нашего мировоззрения, отстраивании личного камертона, личной ментальности и даже стиля жизни.

КСТАТИ

Есть предположение, что вкус формируется еще в утробе. Ученые говорят, что вкус некоторых продуктов передается не только через материнское молоко, но и через амниотическую жидкость, пока ребенок находится в животе у мамы.

ФАКТ

Ученые установили средний возраст для «принимания» тех или иных вкусов. В 20 лет мы начинаем принимать в блюдах лук и чеснок, в 21 год — перец, баклажаны и шпинат, к 22–24 годам начинаем ценить вкус пармезана и сыра с голубой плесенью, а оливки становятся вкусными в 25 лет. Позже всех — к 30 годам — мы учимся есть козий сыр. Кроме того, к продуктам для взрослых относятся мидии, чили, карри, корнишоны, хрен.