29 июня в нашей стране пятый раз отметят День партизан и подпольщиков. Дата эта связана с выходом Директивы Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) 29 июня 1941 года. Тогда партийным и советским организациям прифронтовых регионов предписывалось в занятых врагом областях создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями армии противника, создавать для врага и всех его пособников невыносимые условия, преследовать их на каждом шагу и уничтожать, срывать все их мероприятия.

Следует признать, что советское руководство спохватилось оживить давнюю традицию лишь после захвата части СССР. Дело в том, что власть предержащие ура-патриоты до начала войны провозгласили идею сопротивления на оккупированной территории пораженческими настроениями. Люди, занимавшиеся подготовкой кадров для партизанской борьбы даже были репрессированы. Предполагалось (вопреки реальному положению дел), что возможная война сразу же вернёт врага через границу СССР и будет вестись на чужой территории. Но жизнь не вписывается в теории, и необходимость срочной организации партизанского движения стала очевидной сразу же.

К концу 1941 года численность партизан доходила до 90 000 человек в примерно двух тысчячах партизанских отрядах. Средоточием движения стал тыл группы армий "Центр", а это вся Белоруссия, Орловская, Брянская и Смоленская области. Но вообще движение народного сопротивления поднялось на всех оккупированных территориях - на Украине, в Крыму, очень мощно на юге РСФСР. И надо сказать, корни явления залегают глубоко в истории. Например, партизанские отряды под предводительством Дениса Давыдова осенью 1812 года. Они переломили ход войны с Наполеоном, а ведь Давыдову тоже не сразу поверили. Его первый летучий отряд провожали на задание как на погибель. Напомним, что гусарский офицер позаимствовал идею привлечения возмущённого населения к боевым действиям у гверильясов (испанские партизаны). Давыдовский отряд сильно потрепал наполеоновские тылы - разбивали и отбирали обозы, освобождали русских пленных, обзаводились трофейным оружием и раздавали его крестьянам, с готовностью становившихся в ряды ополчения. Желающих было, как обычно на Руси, очень много, в дневнике Дениса Давыдова записано: "Общее и добровольное ополчение поселян преграждало путь нам. В каждом селении ворота были заперты; при них стояли стар и млад с вилами, кольями, топорами и некоторые из них с огнестрельным оружием". Не удивительно, что Бонапарт остервенело ненавидел Давыдова и приказал расстрелять того на месте, как только до него доберутся.

За годы Великой Отечественной войны в СССР в тылу врага действовали более одного миллиона подпольщиков и партизан, среди которых были женщины и дети. По статистике, они уничтожили и захватили в плен более 1 миллиона фашистов и их прислужников, вывели из строя более 4 000 фашистских танков и бронемашин, 65 000 автомобилей, подбили и уничтожили на земле 1 100 самолётов. Народные мстители разрушили и повредили 1 600 железнодорожных мостов, пустив под откос 20 000 немецких эшелонов. Огромные цифры!

Самая знаменитая подпольная организация - краснодонская "Молодая гвардия", потому что о ней Александр Фадеев написал книгу, что называется, по горячим следам. Хотя его пост-фактум настоятельно попросили внести коррективы, например, обозначив руководящую ролюь компартии в работе молодогвардейцев, что сами участники движения отрицают. Собственно, потому они и "погорели" - самостоятельные неумелые дерзкие диверсии юношей позволили гестаповцам раскрыть организацию. Писатель настойчиво просил учитывать художественный вымысел его литературного произведения. Раскрытые спустя годы документы не отрицают сути: в Краснодоне образовалось несколько групп народного сопротивления оккупантам, со временем они объединились под руководством комиссара Виктора Третьякевича. Школьник Олег Кошевой был членом штаба. По разным сведениям, в организации числилось от 90 до 150 человек - рабочие, служащие, много учащихся. У них было несколько радиоприёмников и подпольная мини-типография. Молодёжь распространяла листовки, уничтожала полицаев, немецкую технику, освобождала советских солдат. "Молодую гвардию" раскрыли в январе 1943 года, тогда фашисты около 70 юных патриотов, живых и мёртвых, сбросили в шурф 50-метровой шахты. Кошевого, Шевцову, Остапенко, Огурцова, Субботина после нечеловеческих пыток расстреляли в Гремучем лесу, ещё несколько ребят расстреляли в других местах. Многим схваченным гестаповцами ребятам было по 17-18 лет. Некоторые молодогвардейцы спаслись от облавы, воевали на фронте, кто-то погиб в боях, кто-то выжил. Они и рассказали, что предателей в их организации, в отличие от официальной советской версии, не было.

Очень мощное подполье было в Таганроге в 1941-1943 годах - не менее 500 человек, которые постоянно держали в страхе и напряжении оккупантов родного города. Антифашисты провели колоссальное количество операций. Одна из участниц подпольной группы, Ирина Евгеньевна Болдырева, тогда - Ира Баева, рассказала "Вечерней Москве", что летом 1941 года она окончила школу и вскоре в город пришли фашисты. Их гестапо расположилось прямо в стенах школы-гимназии №2, где не так давно прошел Иринин выпускной. Её отец Евгений Григорьевич успел уйти сражаться с врагом в составе азовского партизанского отряда "Отважный-2" под командованием Александра Гуды. А в Таганроге начался кошмар: в первые дни оккупации фашисты устроили несколько показательных акций: расстреляли десять и повесили шесть таганрожцев – явили силу завоевателей. Тела жертв охраняли немецкие солдаты – чтобы родственники не похоронили "назидание" остальным жителям о послушании. Но такое "запугивание" лишь укрепило в местной молодежи желание мстить.

За короткий срок образовалось Таганрогское подполье, его отряды возникли повсюду – на заводах "Гидропресс", "Красный котельщик", Кожевенном заводе, на железной дороге, в пригородном подсобном хозяйстве, среди медработников, а школьников организовали их учителя. В группе агитации и пропаганды для населения оказалась Ира Баева. Сначала они с одноклассницей Натальей Доленко (Оболенской) и другими девочками часто навещали Александру Гавриловну Иост, так как у нее квартировали немцы, а у них был радиоприёмник. Девочки в отсутствие фрицев включали его, записывали сводки информбюро, запоминали информацию, а записи уничтожали. Затем они устно распространяли эти сведения. В этом помогала даже тринадцатилетняя дочь Иост Луиза. Пройдя такую практику, они попали в группу под начало энергичной, бдительной наставницы Натальи Алексеевны Кубаревой. В подгруппу вместе с дочерью записалась мама Татьяна Емельяновна Баева. Подпольщики дали клятву и приступили к распространению листовок "Вести с любимой Родины". В 20 часов начинался комендантский час; всех, кого заставали на улице после восьми вечера, могли застрелить на месте. Поэтому раскладывать листовки приходилось днём, что называется, под носом у оккупантов. Подпольщики под видом менял ходили по окрёстным сёлам. На самом деле они туда относили листовки, а на месте вызнавали расположение германских частей. Попутно ходоки собирали печатную и копировальную бумагу, медикаменты и даже боеприпасы. Всё сдавали руководителю, а та – по назначению.

Одна из групп подпольщиков обучилась элементарным навыкам у сбежавшего от фашистов военнопленного и разминировала железную дорогу (!) между двумя населёнными пунктами - Таганрогом и Михайловкой; там прошли советские воины. Другие герои сопротивления взрывали автотранспорт немецких войск; фонариками указывали советским леёчикам нахождение немецких объектов. Когда начались угоны молодёжи в трудлагеря Германии, подпольщики на себе опробовали средства, приводящие к внешним симптомам тяжёлых или заразных болезней: мазались известью, а веки - маслом семян касторового дерева. В таком виде они приходили на медкомиссию по приёму в трудлагерь. Немецкие медики пугались, выгоняли "больных" экземой. Рецепт распространялся среди населения.

В июне 1943 года начались массовые аресты. Руководителям групп и штабов было приказано схорониться на конспиративных квартирах. Одна из таких была у Ольги Александровой. Ира Баева и Луиза Иост должны были сопроводить туда Александра Афонова, а на улицах как раз были страшные облавы. Он научил девочек: во время повышенной бдительности фашистов прячущиеся люди более заметны. Он просто надвинул кепку на глаза, и лёгкой походкой повёл подопечных по центральной части города, мимо гестапо. Девочки изображали беззаботность, переговаривались и шли рядом с ним. По пути к ним присоединился Андрей Афонов, и так они добрались до места. К удивлению девочек, задумка их наставника сработала отлично – ни один патруль не обратил особого внимания на прогуливающуюся компанию.

Ирина Евгеньевна говорит: гораздо позже удалось понять со всей глубиной, что мы тогда делали, как рисковали. А тогда, в молодости, а, главное, когда Родина в опасности, всё, что теперь названо подвигами, происходило само собой, по велению совести, в соответствии с клятвой таганрогских подпольщиков: "вступая в ряды бойцов Советской власти против немецких захватчиков, клянусь, что буду смелая и бесстрашная в выполнении доверенных мне заданий, буду бдительна и не болтлива; беспрекословно буду выполнять даваемые мне поручения и приказы. Если я нарушу эту клятву, пусть мне будет всеобщее презрение и смерть".

Несгибаемость организаций сопротивления поддерживала дух фронтовиков. Они получали донесения от подпольщиков, а в ответ писали благодарности и заверения в непобедимости такого народа. Две таких весточки получила и Ира Баева от капитана Потапова и комсомольцев и молодёжи воинской части НКВД 52-84.