10 февраля легендарному советскому разведчику, кавалеру десятков международных орденов, Герою России, одному из спасителей Кракова Алексею Ботяну исполняется 100 лет.

Долгое время считалось, что он был одним из прототипов главного героя известного советского боевика «Майор Вихрь» (у которого, к слову, в этом году тоже юбилей – 50 лет со дня выхода на экраны). Де юре это не так, рассекретили Ботяна лишь в середине 90-х. Де факто полковник Вихрь (именно так называют его уважительно коллеги – он для них авторитет признанный и безусловный) сделал для страны столько, что хватило бы на полноценный лихо закрученный сериал, куда там Штирлицу с его 17 мгновеньями.

Накануне юбилея «Вечерка» напросилась к легенде в гости…

НА СВЯЗИ С СССР

Вообще-то никакого разведчика Ботяна могло и не быть, окажись его отец менее разборчивым:

- Сам я из крестьян, - рассказывает юбиляр, - родился в Западной Белоруссии, в той части, которая в 1920-39 годах входила в состав Польши. Отец был хорошим столяром – мебель делал, шкатулки, мелочи всякие. В начале века уехал сначала в Германию на заработки, а потом аж в Аргентину. Жил почти на границе с Чили – город назывался Тукуман. Но вернулся. Никак, говорил, не мог найти себе подругу. Женщин много, но все сплошь легкого поведения. Хотел в Польше себе жену подыскать и обратно двинуть, но 1-я мировая его планы спутала…

На ее исходе – в 1917-м – родился у Ботянов сын Алеша. Как подрос, пошел в польскую школу. И поляки всегда держали его за своего: Ботян (bocian) - это ведь аист по-польски.

После школы – призыв в армию, в зенитчики, где очень быстро Алексей получил звание младшего унтер-офицера (уж очень метко сбивал мишени в командирской школе). 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая, в первый же день которой зенитный расчет Ботяна сбил три «Юнкерса». Дальше была сдача Варшавы, отступление, а 17 сентября на территорию Западной Белоруссии вошла Красная армия.

- Дивизион наш должен был отступать к Румынии, и мы - кадровые офицеры, резервисты – собрались на стихийный митинг. Решили: делать нам у румын нечего, будем Советам сдаваться. Мы ведь, считай, все время на связи с СССР были, слушали минское радио, знали, что там происходит, и появление советских солдат в наших краях народ встречал с энтузиазмом. В общем, сдались мы, погрузили нас в поезд и куда-то отправили. Мы там вместе с дядькой оказались, маминым братом. Я ночью по звездам определил, что везут на восток, растолкал его: «Бежать надо, не дай бог в лагере окажемся». Катынь потом, конечно, была, но все равно тревожно. Подскочил к охраннику: «Солдатик, разберись, драка там, спать не дают!», и как только он от двери отошел, мы в ночь и сиганули на полном ходу.

А дома была уже советская власть. Ботян поступил на курсы учителей, где молодого комсорга с блестящим польским, видимо, и приметили органы. В мае 41-го предложили сменить среднюю школу (он уже учительствовал) на Высшую разведывательную, в Большом Кисельном переулке.

Кадр из трехсерийного художественного фильма «Майор Вихрь» (1967): в роли Вихря — Вадим Бероев (на переднем плане). Долгое время считалось, что Алексей Ботян был одним из прототипов главного героя фильма

ЭТАЛОННАЯ РАБОТА

В июле курс Ботяна зачислили в ОМСБОН (Отдельную мотострелковую специальную бригаду особого назначения), под начало Павла Судоплатова, главы 4-го управления НКВД (занималось диверсиями в тылу противника).

- Мы в основном по тылам у немца и ходили. Мороз тогда, помню, под 40 стоял. Но мы хорошо одеты были. Тулупы, валенки, маскхалаты. А немцы мерзли страшно: ракету выпустят ночью в небо, и сразу обратно, греться. Ракета летит - мы ложимся, погаснет – мы ползем языка брать. В общем, война уже была по-настоящему. А когда фрицев от Москвы отбили, поделили нас на разведгруппы – человек по 10-30, организовывать очаги сопротивления в тылу. В Белоруссии партизаны с первых дней войны действовали, а вот на Украине нет, они ж самостийники, особенно западники. Вышли мы на стык Житомирской, Киевской и Гомельской областей (места там лесные), и начали действовать.

Главное действие было – пускать под откос немецкие поезда. Ботян в тужурке железнодорожника отирался на вокзалах, выяснял, когда какой поезд куда идет, дальше шли минировать рельсы.

- Поездами не ограничивались, конечно. Хорошая операция у нас в городе Овруч получилась. Был у нас в ближайшей деревеньке свой человек - бывший советский старшина Дьяченко, после отступления там оказался. Хороший мужик был, надежный. Мы у него часто дневали (работали-то по ночам). А в Овруче этом обреталась обширная районная администрация. У Дьяченко там родственник работал, Яков Каплюк, пользовался доверием у немцев. И уговорил я его эту резиденцию взорвать. Показал, как и где взрывчатку закладывать, а толовые шашки ему жена на работу носила. На дно корзинки положит, сверху снедь какую-нибудь (вроде обед мужу несет), в обе руки по ребенку, и вперед. Так все 150 килограммов и переправила.

Час Х наступил, когда в Овруч прибыла внушительная делегация из Берлина – специалисты по борьбе с партизанами. И аккурат в разгар совещания высокие гости в полном составе (больше 100 человек, плюс вся администрация) отправились к праотцам.

- Семью Каплюка мы к тому времени уже переправили в безопасное место, но на окраину города, посмотреть на результат, пришли, конечно. Взрыв был – будь здоров. Трупы всех этих гебитскомиссаров потом несколько самолетов вывозили!

Эта операция до сих пор считается у специалистов эталоном диверсионно-разведывательной работы, но тогдашний Центр, куда командир Ботяна отправил рапорт о присвоении ему звания Героя Советского Союза, Звезду бывшему унтер-офицеру не дал – ограничился орденом Красного Знамени.

НЕ ВЗОРВАЛИ И НЕ ЗАТОПИЛИ

Потом была еще масса других классических операций, которые до сих пор разбирают на занятиях в разведшколах. И уничтожение испытательного полигона немецких «Фау-1», и столкновения с бандеровцами, и дерзкое взятие тюрьмы в польском Илже (освободить участников Сопротивления Ботяна попросило одно из подразделений Армии Людовой: «Вы же советские партизаны, мы ждали вас как спасителей!»). Там, в Илже, до сих пор стоит памятная стела со словами благодарности в адрес «партизана Алеши». Много чего еще было. Но сам Ботян выше всего ставит Краковскую операцию.

Туда группа Ботяна прибыла в мае 1944-го. Центр приказал ликвидировать генерал-губернатора Польши Ганса Франка – одного из главных организаторов масштабного террора в отношении местного населения. С Франком не повезло: Ботян уже и поддержкой его камердинера заручился, и дом заминировал, но стремительное наступление наших губернатора спугнуло – он бежал (от возмездия, впрочем, не ушел – был казнен в Нюрнберге). Тогда же Ботяну сообщили, что расположенный неподалеку Ягеллонский замок под завязку забит взрывчаткой и оружием, в том числе и панцерфаустами – гранатометами, которые планировалось использовать против русского танкового авангарда. Замок щедро снабжал всем этим добром восточный фронт.

- В январе 45-го устроили засаду, подбили немецкую штабную машину. Нашли секретный документ о минировании памятников Кракова, мостов, двух плотин и близлежащего города Новы-Сонч. Город планировали взорвать и затопить, когда наши его полностью займут. Всю взрывчатку должен был поставить Ягеллонский замок. Стали думать, как к нему подступиться. В итоге сговорились с одним этническим поляком. Он устроился в замок рабочим, и заложил куда надо английскую химическую мину… Замок взорвали 18 января. А уже 19-го Конев вошел в Краков…

Середина 1950-х. Алексей Ботян с женой Геленой и дочерью Ириной / Фото: из личного архива Алексея Ботян

КВАРТЕТ ДВОРЖАКА

День Победы у Ботяна был рабочим. Ребят своих отправил по домам, а сам по просьбе контрразведки остался – надо было передавать с рук на руки агентуру.

- Поляки в большинстве своем хорошо к советским относились, были, конечно, и такие, что пытались меня немцам сдать, но я всегда об этом узнавал – от других поляков. А вот про кого слова худого не скажу, так это про ксендзов. Если появлялся в отряде тяжело раненый, всегда обращался к их священникам – чтобы устроили, спрятали, не сдали немцам, оказали медпомощь… Ни разу не было случая, чтобы кто-то отказался или выдал нашего фрицам!

После войны Ботян получил новый приказ: стать… чехом.

- Когда вернулся, написал рапорт Судоплатову: хочу получить высшее образование. А он: ты что, у тебя ж опыт, успеешь еще! И сделали меня чехом-репатриантом, Лео Дворжаком.

В Чехословакии Лео массированно учил язык, поступил в машиностроительный техникум, устроился на урановую шахту и… влюбился. О том, чем на самом деле занимается ее муж, красавица Гелена Фиксель узнала лишь в середине 50-х, когда его затребовали в Москву.

- Я их с дочкой на границе встречал. Пограничнику сказал, кого жду. Тот ее спрашивает: «Вы такого Ботяна знаете?». Она, естественно, головой мотает. А Ира, дочка, 4 годика ей было, вырвалась от него: «Папочка!» - и побежала ко мне. Ну, пропустили, конечно. Галя у меня молодец была, ни разу не упрекнула, не сказала, что зря уехала. Там же хорошо было, домик у нас был, садик, а тут комната в коммуналке, и нас четверо...

Дальше была еще масса всего. И период опалы (1,5 года Ботян проработал администратором в ресторане «Прага»), и восстановление на службе, и новые операции по всему миру, многие из которых до сих пор засекречены, и обучение спецназа (отряд «Вымпел» - это и его, Ботяна, детище)… В свои 100 лет Алексей Николаевич бодр, улыбчив, остроумен, выбивает на стрельбище 9 очков из 10, с азартом режется в шахматы, жалеет, что перестал играть в волейбол (врачи три года назад состорожничали) и собирает чемодан в Карелию – кататься на санках («Знаете, такие санки есть, моторные, очень хочу попробовать»).

КСТАТИ

Президент России Владимир Путин в 2007 году присвоил Алексею Ботяну звание Героя России за мужество и героизм, проявленные в ходе операции по освобождению города Кракова и предотвращению его уничтожения. Среди наград Алексея Ботяна также два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени, нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности».