Алексей Иванов: Домысливая образы

Роман «Тобол. Много званых» посвящен петровским временам истории Сибири. Это проект, состоящий из трех частей.

Первая часть — сценарий восьмисерийного фильма, съемки которого начнутся в феврале, вторая — широкоформатный приключенческий фильм, а третья — две части романа и документальные хроники «Дебри».

Первая часть романа только вышла и уже стала темой споров и обсуждений. О том, как создавался роман, в чем его особенности и что ждать дальше, писатель рассказал обозревателю «ВМ».

— «Тобол. Много званых» произвел на меня очень большое впечатление и «добьет», наверное, когда выйдет вторая часть романа («Тобол. Мало избранных» готовится к публикации в 2017 году. — «ВМ»). В него погружаешься и не хочешь выходить. Насколько я понимаю, то большой проект, который включает в себя не только роман, но и фильм, сериал и книгу «Дебри». Давайте сначала поговорим про «Дебри», что это за книга?

— «Дебри» — исторические очерки о становлении русской государственности в Сибири от Ермака до эпохи Петра. Это исторический бэкграунд к роману «Тобол», то, что происходило в реальности, и фотографии тех объектов и мест, которые сохранились до наших дней и которые иллюстрируют описываемые события. Книга готовится, скоро я уже сдам ее в издательство.

— Сложно было переходить с «Вил» («Вилы» — исторический роман Иванова о пугачевском бунте. — «ВМ») на «Тобол»?

— Нисколько. Я легко меняю жанры и форматы. Для меня это не составляет труда. Тем более что переход был достаточно мягкий, я ведь сначала написал сценарий, что заняло год. И этого года на переход хватило.

Писатель Алексей Иванов выпустил первую часть своего романа «Тобол» / Фото: Обложка книги

— Если мы вспомним о недавно же вышедших «Вилах», то вы говорите о том, что Александр Пушкин «не знал и не видел, да и не мог знать и видеть». Но вы же тоже всего этого не видели. Вы поднимаете архивные материалы или в большей степени домысливаете события?

— Я домысливаю только образы. Пушкин не знал и не видел всего того, о чем писал. Он в этих местах не бывал и не ставил себе ту художественную задачу, которую поставил себе я. Это не недостатки Пушкина, просто у него была другая цель. И ничего удивительного, тем более уничижительного для Пушкина в этом нет.

Я перерыл огромное количество источников, в том числе — что особенно важно — те, которые можно найти только на местах. Их невозможно найти в интернет-магазинах или на сайтах.

Это разнообразные мелкие брошюрки местных краеведов, которые рассказывают о событиях пугачевщины на вполне определенной территории, которую они и исследуют. Чаще всего это очень интересные события и факты, очень показательные, хотя и не имеют общероссийского звучания. Но тем не менее они прекрасно иллюстрируют события того времени. За ними нужно ехать на места, ходить по музейчикам, читать работы местных историков. Без путешествий для создания такого романа просто невозможно обойтись.

— Рассказывая о романе «Вилы», вы сказали, что писали о том, почему в России свобода не являлась ценностью в пугачевские времена и почему в наше время все остается примерно так же. Историки считают, что не нужно историю экстраполировать на современность.

— Абсолютно согласен.

— То есть то, о чем говорите вы, — это не параллель с современностью, а попытка осознать нашу историю?

— Параллель — это когда одна ситуация накладывается на другую. В данном случае мы говорим не об исторических ситуациях, а о мотивах и принципах организации российской жизни. А пока Россия сохраняет свою идентичность, она сохраняет и принцип организации. И то, что свобода не главная ценность, один из главных принципов организации этой жизни еще со времен Петра. По крайней мере, при нем это было институализировано.

— Вы говорите, что в «Вилах» писали о региональных идентичностях, которые активировала пугачевщина. А разве их до этого не было? Разве их не было в Сибири?

— Есть, конечно. Но ведь одно дело просто латентное, скрытое, существование, а другое дело, когда оно активно противостоит сложившемуся порядку вещей. В случае пугачевщины так оно и случилось. А когда люди восстают, они объясняют причины своих поступков, оглашают свои требования. А это и есть принципы региональной идентичности.

Кадр из документального фильма «Хребет России» — совместного телепроекта Алексея Иванова и Леонида Парфенов / Кадр из фильма

— Вы считаете, что в Сибири этого не было? Там ведь идентичности хватало и до прихода наших казаков...

— Вы имеете в виду Сибирь ХVII века? В Сибири были идентичности этнические. Манси, скажем, жили совсем не так, как остяки. Хотя они жили близко друг к другу. Но многое зависело и от образа жизни. Например, одни были рыбаки, а другие охотники. Это зависело от исторической судьбы народа — манси раньше встретились с русскими, а остяки позже. Соответственно, манси больше успели у русских перенять.

Но это все, повторюсь, были этнические идентичности, а русские принесли идентичность суперэтноса. То есть русские жили так, как не предполагалось жить на этой земле, исходя из ее свойств. Они жили так, как предполагалось жить, исходя из свойств государства Российского.

— Почему же тогда не прижились те же самые бухарцы, появившиеся в Сибири раньше казаков, джунгары или китайцы?

— Джунгары там и не собирались приживаться, потому что перекочевали на Волгу, превратившись в калмыков, или откочевали на юг, потому что они вели войны за степи с казахами и войны за Лхасу с китайцами. Они не имели амбиций прижиться в Сибири. Пограбили и ушли. Бухарцы очень хорошо себя чувствовали в этих краях.

Ведь тот же Ермак погиб за бухарцев, поскольку пошел на реку Вагай для того, чтобы защитить бухарский караван. И хотя это была ложная информация, тем не менее она шла от бухарцев.

Их хорошее существование продолжалось до XIX века, когда их начали целенаправленно лишать льгот и возможностей. Русские сами наладили ту торговлю, которой раньше заведовали бухарцы, и лишили последних экономической базы. Россия сама начала справляться с теми делами, с которыми раньше помогали справляться они, то есть торговлей с Азией.

— Когда читаешь ваш роман, то понимаешь, что центральная фигура в нем — Семен Ремезов.

— Вы правы.

— Но из аннотаций к будущему фильму ясно, что в нем совсем другие главные герои. Это история любви молодого офицера Ивана Демарина и Маши Ремезовой. Много приключенческих моментов: поиски кольчуги Ермака, экспедиция военного и государственного деятеля, сподвижника Петра I, основателя Омска Ивана Бухгольца, битва с войском джунгар. Фильм не слишком облегчен?

— Есть сериал, а есть полнометражный фильм. Фильм — приключенческо-авантюрный и создается только для того, чтобы привлечь внимание к сериалу. К тому же сценарий еще полностью не готов, и рано делать какие-либо анонсы и заявки.

А большой сериал, я надеюсь, будет полностью адекватен роману, потому что роман я писал по сценарию к этому восьмисерийному сериалу.

Писатель Алексей Иванов выпустил первую часть своего романа «Тобол» / Фото: Обложка книги

— А не получится обратный эффект: из-за облегченности фильма люди будут ждать того же и от сериала?

— Мне кажется, здесь есть направленность на разные аудитории. Фильм пойдет по кинотеатрам, куда в основном приходит молодежь, и она хочет приключений. А сериал — это серьезный продукт, который будет показан на Первом канале для более широкой аудитории. И я не сомневаюсь, что он найдет своих зрителей.

— Где будут проходить съемки сериала?

— И в Тобольске, и в студийных павильонах, и в Центральной России. Специально под съемки начали строить музей, который будет использован для съемок, а затем останется в Тобольске. Он делается по моему рисунку — это усадьба Семена Ремезова, хотя как она выглядела на самом деле, осталось неизвестным, ничего не сохранилось.

— Вы довольны подбором актеров? Дмитрием Назаровым, Николаем Фоменко, Дмитрием Дюжевым, Гошей Куценко?

— Я считаю, что подбор артистов — это дело режиссера, и не дело сценариста вмешиваться в этот процесс, поэтому что-либо высказывать по этому поводу некорректно — и по отношению к режиссеру, и по отношению к артистам.

Писатель и журналист Алексей Иванов во время презентации своей новой книги «Горнозаводская цивилизация», созданной в рамках проекта «Хребет России» / Фото: Павел Смерти/ТАСС

— Но если бы вы выбирали актера на роль Семена Ремезова, то кого бы вы выбрали? Мне кажется, что Дмитрий Назаров так и просится не на эту роль, а на роль губернатора Сибири князя Матвея Гагарина.

— Вообще эта роль была написана для Сергея Гармаша, но играть все-таки будет Дмитрий Назаров. И посмотрев пробы, я могу сказать, что это будет ничуть не хуже. Хотя вы угадали, изначально я планировал на роль князя именно Назарова.

— Вы сделали фигуру Гагарина одной из центральных. О нем удивительно мало знают и мало кто помнит, хотя еще до Сибири он был московским воеводой и поднял город из руин пожара.

— А к нему непонятно как относиться: с одной стороны, Кремль в Тобольске построил, реформы провел, а с другой стороны, его повесили за казнокрадство. Он хороший или плохой? Амбивалентная фигура.

— Ну, это в какой-то степени неизбежный элемент в истории России, когда казнокрадство проникает во власть на местах.

— Так-то оно так, но, кроме него, так жестоко больше никого не казнили. И я в какой-то степени реабилитирую Гагарина, делая это в полном соответствии с историческими источниками и ни в коей мере не нарушая дух правды. Но тем не менее это все равно гипотеза — моего Гагарина казнят не за казнокрадство, а за то, что он сговорился с китайцами на войны против джунгар.

Разумеется, эту гипотезу невозможно подтвердить никакими документами, но понятно, что обвинение в казнокрадстве — это просто ярлык, потому что Петр Великий просто не мог признать такую вину за своим подчиненным.

Один из эскизов к первой части романа «Тобол», сделанных художником Сергеем Алибековым / Фото: Художник Сергей Алибеков

— Что для вас было сложным, когда вы писали «Тобол»?

— Наверное, увязать исторические события с вымышленными и сделать так, чтобы судьбы людей были живыми и последовательными и в то же время не противоречили исторической правде.

— Вы изучали дополнительно верования остяков и других народов Сибири?

— Документальных свидетельств того, каким был шаманизм у остяков, не осталось, за исключением труда Григория Новицкого, который все равно не описывал практики. Я перенес на них практики шаманизма бурятов. Не думаю, что это страшное культурное преступление и они сильно отличались.

— Когда будет готова вторая часть «Тобол. Мало избранных»?

— Она готова в виде сценария фильма, то есть я знаю, кто куда поедет и кто кого убьет, но закончу роман где-то к концу лета. Я вообще считал, что мне будет легче написать роман, потому есть уже готовый сценарий, но, оказывается, ты все равно пишешь абсолютно с нуля, и это занимает столько же времени, как будто никакого сценария и не было.

— Что вы хотели описать в романе, но по каким-то причинам этого не сделали?

— Такое есть, и довольно много, хотя я не жалею, что это не получилось, потому что нельзя объять необъятное. В Сибири ведь много еще всего интересного. Есть история Албазина, Иркутска, Якутска, Мангазеи. Они присутствуют в романе легкими следами, но это не полноценный сюжет.

— У вас в романе очень интересна шведская линия — история солдат и офицеров, попавших в плен под Полтавой и очутившихся в Сибири. Вы ее тоже изучали отдельно?

— Есть замечательный историк Галина Шебалдина, написавшая две книги о шведских пленных в России и отдельно в Сибири во времена Петра I. И я ее исследованиями воспользовался. Кроме того, мы ездили в Швецию, где в Стокгольме смотрели источники, оставшиеся от тех времен. Побывали на холме Танум, где находятся петроглифы, которые перерисовывал мой герой капитан Табберт и потом сравнивал с томской письменницей. То есть я работал и на натуре, и по документам.

— А остались шведские потомки в Сибири?

— Наверняка остались, но уже так ассимилировались, что следов не найти.

— Как быстро вы пишите?

— Нельзя сказать, что быстро, хотя я работаю постоянно и езжу только по делам. Но написание сценария и первого тома заняло два года. Каждый день я писал по эпизоду, последовательно, с первого эпизода до последнего. Но это зависит от произведения.

— Вы уже знаете, что будет после «Тобола», или пока все силы брошены на него?

— Я всегда заглядываю на шаг вперед, но пока говорить не буду. Есть две темы, и пока я не могу сказать, что будет приоритетным.

ДОСЬЕ

Алексей Иванов родился в 1969 году. Учился на факультете журналистики Уральского государственного университета (УГУ), но бросил его. Спустя много лет окончил факультет истории искусств УГУ.

Автор романов «Сердце Пармы», «Золото бунта», «Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО» и других. Автор сценария фильмов «Царь» (режиссер Павел Лунгин, 2009 год), «Хребет России» (в соавторстве с Леонидом Парфеновым, 2010), «Тобол» (2018 год). Права на постановку спектаклей по его роману «Географ глобус пропил» выкуплены 50 театрами России.