Искренность нового века: в чем особенность русского характера

Согласно недавнему опросу ВЦИОМа, около 70 процентов наших сограждан считают, что есть набор черт, характерных для большинства русских людей, так называемый русский характер. 32 процента опрошенных полагают, что ему присущи доброта, душевность. Честность как черту национального характера отметили в опросе только 11 процентов. Между тем нас учат не выказывать чувств и быть закрытыми. Возможно ли это и нужно ли? Поговорим об этом с экспертом.

Нужно быть честным, учат ребенка взрослые. Он внимает их словам, но вскоре с болью и ужасом поймает их на лжи или неискренности. Первое столкновение с внутренним дуализмом взрослых бывает болезненным, и не так важно, на какой почве оно произошло — будет ли это разрыв между сказанным про кого-то за глаза и в глаза, несоответствие поступка и действия. Останется лишь вывод: взрослые живут по другим законам. Потом, взрослея, ребенок четко разграничит и определит для себя, когда, кому, что, а потом и для чего нужно говорить. Встанет на путь взросления... Да, мы носим маски, практически все, и не только те, которые диктует пандемия, а маски, приросшие к лицам, и моменты их обнажения становятся все более и более редкими. В проявления же искренности мы верим все меньше. Более того — она настораживает. Но не захлебнется ли мир от собственной неискренности?

Так «устроила» история

— В нашей стране до перестройки искренних людей было значительно больше, чем сейчас, — полагает психолог Владимир Ковалев. — Впрочем, этот тезис нуждается в расшифровке. Советский человек, а только такие люди жили в середине семидесятилетнего существования советского строя, был отчасти наивен, отчасти чрезмерно идеалистичен, доверчив. Та система координат, в которой они росли, обуславливала их необычное, безусловно, трансформированное и весьма определенное видение мира. Это не значит, что среди этой неоднородной массы не было циников, приспособленцев, вовсе нет. Но на определенном этапе развития выкристаллизовавшаяся часть советского общества искренне относилась к власти, верила в светлое будущее, а поскольку к нему шли, крепко взявшись за руки, то и неестественного поведения и недомолвок между соратниками как бы не должно было быть. Искренними были в массе своей и диссиденты — в корне не согласные с существующим положением дел. Но эпоха постоттепели, застой даже своей мирностью сыграла неискренности на руку. Именно в это время дефицит, замшелость кремлевских старцев и затасканность лозунгов породили чудовищное количество приспособленцев, причем до предела циничных и лживых. Почему позже с такой легкостью отказывались от партбилетов и жгли их показательно? Да потому что те слова, которые произносились при наличии партбилета, ничего не значили для них.

Затем случился микропрорыв: на фоне перестройки очень многие люди ощутили искреннее желание жить иначе. Только искренностью, считает психолог, можно объяснить то, что Белый дом пришло защищать такое количество обычных людей. Его расстрел, пальба россиян по россиянам лишили жизни не только многих безвинных людей, но и расстреляли искренность, поселив в душах недоверие и к власти, а далее — и друг к другу: кто знает, как поведет себя человек, окажись он по другую сторону баррикад. А постперестройка, обрушившая моральные «скрепы» общества и не давшая ему никаких альтернативных замен, довершила дело.

— Мы стали обществом совершенно неискренних людей, — замечает психолог. — И если раньше такое понятие, как американская улыбка, становящаяся непреодолимым белоснежным барьером-забором между людьми, высмеивалась, теперь мы тиражируем ее, в том числе благодаря дурным тренингам и привносимым с их помощью чужеродным идеям.

Что имеет в виду наш эксперт? Владимир Александрович поясняет: у нас изменилась структура не только общественных, но и внутренних ценностей. Все меньше желания делать что-то для общества, личное над общественным не просто довлеет, оно его фактически задушило.

— Вы же помните наверняка, какими важными были местоимении «мы» и «наш». Наш цех — самый лучший, наш отряд — самый первый. Мы — впереди планеты всей. Разве это плохо? Это нормально для страны, ищущей себя, свой путь. Нормально для людей. И никакой идеологизации Страны Советов я не устраиваю. Но факт: сейчас в «мы» не верят, — поясняет Владимир Александрович. И речи руководства про «мы» и «наше» воспринимаются многими с иронией, добавляет психолог.

«Своя рубаха ближе к телу»... Старо как мир! Но «у начальника рубаха от-кутюр, ему зарплата позволяет, а у меня — из дешевого магазина, да и то на распродаже купленная. Так что он там вещает про «надо углубить, расширить, впахивать»? Вот он пусть за свою зарплату впахивает, а мы тут постоим». Знакомая логика, да?

Общество не может культивировать искренность, когда расслоение в нем достигло таких масштабов, поясняет наш эксперт. Неоднородность общества при этом важна, поскольку обеспечивает развитие — в нем, этом социальном котле, все булькает и кипит, тут за большим «всплеском» пытаются подняться более мелкие, но жаждущие превратиться в фонтанчики «бульки». Если же в котле есть отдельные высокие «фонтаны», «булькам» за ним не угнаться.

— Проблема неискренности, сиречь непонимания в данном контексте, в общении разных социальных слоев будет присутствовать всегда, но важен масштаб этого непонимания. У нас он колоссален. А общественное всегда отражается на личном, — замечает психолог.

Но, может, не так плохо — загораживаться от общества ослепительной улыбкой и жить, соблюдая лишь собственные интересы? Психолог уверен — нет. Для общества это губительно.

— Невозможно добиваться лучшей жизни, если ты зациклен только на себе и не испытываешь к собственной стране любви. Для большинства из нас сейчас характерна любовь к месту проживания, каким-то личным «точкам» на карте, даче, дому в деревне. Но общая, целостная картинка России как своей страны разбита, разобрана на пазлы, — поясняет Владимир Ковалев. — Причем картинка эта начала потихоньку склеиваться, в том числе благодаря развитию внутреннего туризма, но процесс несколько затормозился во время пандемии.

Немного о личном

А при чем тут личное, спросите вы? А при всем.

— Сама идеология гендерных отношений учит нас сегодня не раскрываться. Держать все при себе, культивирует закрытость. Культ собственного мирка, а не семьи, культ своего «я», а не открытого «мы» стали нормой, и результат мы все уже видим налицо: браки стали чаще распадаться, они более шаткие, внутри таких браков каждый тянет одеяло на себя, — рассказывает Ковалев. — Половина, а то и больше молодых людей, которые, силясь сохранить брак, приходят ко мне на консультацию, говорят, что в их семьях даже нет общего бюджета, а значит — нет и монолита, ибо совместное хозяйствование — цемент брака, основанного на любви.

И, вступая в семейные отношения, будущие супруги очень часто друг для друга остаются «закрытыми книгами».

— Идеология «себячества», самолюбование и перекос в гендерных отношениях распространены в мировом масштабе и даже два решивших объединиться сердца делают не единым целым, а оставляют противоборствующими половинками. Одна из моих пациенток недавно рассказывала мне, что, получив повышение по службе, рассказала об этом мужу. «Я рад за тебя!» — ответил он и впал в прострацию, а затем уже в нескрываемые переживания по поводу… себя, повышения не получившего. Ну и что тут требуется разжевывать?

Но как вести себя в браке в целом? Если в чести такая открытость, говорить все? Не совсем так, уверен Владимир Ковалев.

— Например, очень часто браку молодых вольно или невольно мешают родители, вмешиваясь в их жизнь. Жалуясь мужу на его мать, свекровь, или выслушивая претензии со стороны мужа к родителям жены, люди вступают на путь бесконечных обид. Лучшее, что может быть в такой ситуации, — не рассказывать половинкам о претензиях старшего поколения, а оберегать свой брак от вмешательства чужих рук и языков, — говорит психолог. — Как-то очень хорошо сказал об этом в проповеди митрополит Лимасольский Афанасий: «Искренность в браке, о которой говорят, — это не та искренность, когда ты берешь дубину и бьешь другого по голове, мол, искренность должна быть полной. Есть вещи, о которых не говорят».

Но если обществу искренность все же нужна, то… для чего? И нужна ли она вообще, если ход истории идет своим путем и так? Может быть, вообще нормально — быть искренним только со своим отражением?

— Нужна, не сомневайтесь. Но нас учат играть с людьми, учат этому с детства, когда после «нет, Машенька, отдай Вите совочек», сказанного прилюдно на площадке, дома эта же Маша слышит рассказ о том, что этот мерзавец Витя, невоспитанный тип, жмотничал и лучше было бы ему этим совочком поддать как следует. Нас учат этому в школьный период, вы сами знаете как — те же чрезмерно пекущиеся о детях наседки-мамы, ученики-подхалимы, выбивающиеся в лидеры. Нас учат этому на работе, когда льстивая серая мышь делает карьеру, обходя на крутых виражах способных и талантливых, а умелые очковтиратели, грамотно трясущие бумажками, вдруг обретают славу прекрасных руководителей, — рассуждает Владимир Ковалев. — И все это — в принципе объяснимые социальные нормативы, просто у нас они чрезмерно заострены, как мы уже говорили. Но самое главное — мы в искренности действительно нуждаемся. И встреча с по-настоящему искренним человеком запоминается навсегда.

По своему лекалу

Другое дело, поясняет Ковалев, что мы в эту необходимую искренность часто отказываемся верить. Почему? Ответ психолога прост:

— Понимаете, человек устроен своеобразно и просто: он все измеряет по себе. И каждый из нас, по крайней мере на начальном этапе, допускает у собеседника, сожителя, сосуществователя в одном кабинете или на одной лестничной клетке, только ту степень искренности, на которую способен сам. Вы не можете расплакаться, слушая чужой рассказ о какой-то беде? Допустим, не можете. Тогда скорее всего вы увидите в подобной реакции, нормальной и искренней другого человека, именно проявление неискренности, а не эмпатии. Вы будете «зашиваться» на работе, и вам предложат помощь. Какой будет реакция? Вы подумаете о том, что впоследствии этот человек вас попросит о чем-то? Значит, с большой долей вероятности, когда (и если) вы сами предлагали помощь в подобной ситуации, то рассчитывали на получение некоего бонуса — хотя бы потом. И, зная эту неискренность за собой, возложите ее на плечи коллеги.

Но зато, добавляет Ковалев, если вы поймете, что человек и правда искренне и без задней мысли хочет вам помочь, вы будете поражены.

И этот эпизод запомнится вам на всю жизнь, хотя до конца — и вы почувствуете это! — у вас не хватит сил и широты души его оценить.

— Есть и другая опасность. На чужой искренности многие любят наживаться. И делают это умело. Я в данной ситуации не имею в виду под словом «искренность» какую-то излишнюю болтливость — мы все знаем, чем она наказывается. Я говорю о порывах души, действенных и позитивных, — уточняет Владимир Александрович. — Увы, но даже ценя такую искренность, мы не всегда может совладать с собой и заставить себя не использовать качества такого человека исключительно себе во благо, начав «ездить» на нем по поводу и без. Но это, конечно, другая история…

Без самоочистки не получится

Зашел ли мир в тупик, начав играть в игры и жить по хитроумным правилам человеческого бытия? И да, и нет, считает Ковалев.

— Я абсолютно уверен, что в нынешнем положении общество долго оставаться не сможет. То, что представляет собой социум сегодня, — это какая-то тупиковая, финальная стадия одиноких по сути своей человеческих созданий, — констатирует психолог. — В своем индивидуализме постиндустриальное общество достигло апогея, мы, скажем так, заврались настолько, что уже в нормальных человеческих проявлениях ищем второе дно. Но общество склонно к самоочищению. Оно проходит болезненно, через, не побоюсь этого слова, страдания, и процесс уже начался. Как бы вы ни относились к этому критически и с недоверием, волонтерство — одно из проявлений такого зародившегося самоочищения, поскольку волонтеры работают не на себя, а на общество. Среди них тоже есть не вполне искренние люди, ищущие в благих поступках утоления гордыни. Но в целом это те люди, которые могут отмыть зеркало, в которое смотрится мир по утрам.

Нужно ли стремиться быть искренним и не странно ли прослыть чудаком? Опасность такая есть, смеется Ковалев. Но искренность…

— Она обладает удивительным свойством — дарит счастье. Встав на этот путь, вы, несомненно, будете не раз осмеяны, но за это вам воздастся. В первую очередь тем, что к вам потянутся люди. Со временем из этой вереницы выпадут те, кто хотел просто вас использовать, но остальные отплатят вам той же монетой, и вы обретете надежных друзей, — резюмирует психолог. — Стать по щелчку пальцев искренним человеком не получится, но сам процесс внутреннего очищения тоже завлекателен. Перестав играть хотя бы где-то, хотя бы на одной из многих ваших сцен, вы ощутите удивительную легкость и спокойствие.

Потому что душе человеческой претят современные «наработки» коучей. Попробуйте, это совсем не трудно, а главное — абсолютно бесплатно. Ну и еще... Да, искренность — это иногда опыт очень болезненный.

Но это и шанс на перемены, рост.

В ТЕМУ

Проблемой искренности занимался еще русский философ Иван Ильин. В книге «Поющее сердце» он, в частности, писал: «Чтобы быть искренним, человек должен стать внутренно единым. Пока его дух живет в разделении или разорванности, он не искренно любит, думает, говорит и поступает. Ибо в нем идет «гражданская война» с самим собою; он преследует одновременно различные цели и служит одновременно различным ценностям («богам»); в нем имеется несколько соперничающих между собою жизненных «центров» — и он предает их один за другим. Все в нем двусмысленно и неверно; его любовь не сильна и стоит малого; его мышление условно и относительно, он блуждает, сомневается и ничего не создает; его слова лукавы; в решениях он остается всегда «себе на уме»; в делах он ненадежен, и верности он не знает. Поэтому он обладает слабым характером и полагаться на него нельзя.

Человек искренен тогда, когда он носит в себе центральный огонь, от которого разливается свет и из которого летят во все стороны искры».

КСТАТИ

По результатам исследования ВЦИОМа, российские мужчины больше всего ценят в женщинах внешность (37 процентов), затем — доброту и отзывчивость (24). Ум, интеллект и образованность поставили на первое место 14 процентов респондентов. О женственности вспомнили 10 процентов. А вот верность, порядочность и честность получили по 8 процентов. Меньше получил лишь пункт «отсутствие вредных привычек» — его указал 1 процент опрошенных. В целом отечественный сильный пол предъявляет женщинам довольно высокие требования.

Читайте также: Парадокс как стратегия. Самые непопулярные решения правителей раскручивали колесо прогресса