Владимир Зеленский: Разъезжая на «Бентли», нельзя смешить людей на «Жигулях»

Володь, а откроете секрет — как рождается шутка? Как вы понимаете, что смешно, а что — нет?

Да не существует какого-то клише. Это как выбирать одежду в магазине: все зависит от настроения. Зато есть ощущения: мне это смешно, значит — смешно. Есть коллектив, который тоже вносит свои коррективы. Конечно, у нас море ошибок. Но… кто-то должен нести ответственность и выбирать. И еще: чтобы смешить людей, нужно быть одним из них. Нельзя, разъезжая на «Бентли», смешить людей, которые ездят на «Жигулях».

А есть у юмора граница, которую переходить нельзя?

Да! И это самое сложное. И определяет это даже не тот, кто на сцене, а зритель. Он оценивает, перешел человек грань или не перешел. Есть пошлость, и я против пошлости. У нас всякие но мера были, поймите, мы же тоже учились и разные делали выводы. Можно шутить по любому поводу.

И по поводу секса можно шутить не пошло, и наоборот. Мы все время ищем ту самую грань, за которой — ай, нельзя, в этом мастерство — ходить по лезвию. Но если только тебе сказали, что — да, было очень смешно, но пошло, надо сразу понять — тебя сейчас никто не хвалил! Ты ошибся, споткнулся и перешел грань.

Бывало у вас такое?

Бывало. И не единожды. Не потому что я пошляк, а просто потому, что мы же не спектакль даем, где ты выучил текст — и произносишь его. Когда идет импровизация, может «понести» так, что потом сам удивляешься: что это было со мной? Чего это я? Сила импровизации как раз в этом и состоит — не перейти грань.

Расскажите про свою команду — «жителей» «Вечернего квартала–95».

Собралась команда интеллигентных людей. Которые шутят, играют, принимают разные образы. Часто выглядят дураками. Но вспомните шутов при королевских дворах — над ними все смеялись, над дураками-то. Кроме самих королей, потому что кто им правду говорил? Шуты!

Вне эфира вы общаетесь?

Да, конечно. Мы и отдыхаем вместе, и дома собираемся. У меня очень много приятелей, но мои друзья, моя семья — именно «Вечерний квартал», и не надо мне ничего другого.

Шутить с детства начали?

Да, и перлов выдавал немало. Некоторые — на грани фола. Какое-то время я учился в школе в Монголии и, естественно, наслушался от местных ребят разных слов. Как-то пришли к нам гости, я и выдал за столом все, что знаю. У всех истерика от смеха, а родителям стыдно. Оказывается, я нецензурные вещи говорил.

А отдыхать-то успеваете? И как предпочитаете это делать?

Есть несколько видов отдыха, которые могу себе позволить. Первый — это когда я поздно-поздно прихожу домой, мы втроем c женой и дочкой Сашей ложимся на одну кровать, обязательно втроем, я подробно расспрашиваю Сашу, как она провела день, что нового выучила. А потом включаем фильм. Мы с Леной обычно засыпаем, а Саша его досматривает. То, что смотрит до конца, понимаю, когда она вдруг выдает какую-нибудь фразу, которую в ее возрасте нельзя еще произносить… (смеется).

Второй вид отдыха — это пригласить к себе компанию, приготовить ужин (по этой части у меня жена), посидеть, что-то выпить, поболтать, включить телевизор, услышать какие-то новости, их горячо обсудить, поспорить, потом выйти на балкон, покурить-помириться.

Третий вариант — поехать куда-то. Я езжу отдыхать только с семьей или друзьями.

Правда, после двух дней валяния на пляже я устаю от этого и пытаюсь вытянуть всех на разные экскурсии и в походы. Поэтому после отдыха компания обычно устает от меня. Они говорят, мол, спасибо тебе, мы поехали на солнышке погреться, а в итоге не лежали-загорали, а смотрели пещеру Зевса, остров Санторин, остатки Лабиринта Минотавра!

Вы так хорошо сказали о дочке. Она у вас папина дочка, сознайтесь?

Конечно, очень много у нее моих черт. Не любит спать, обожает кино, с моторчиком в одном месте — это тоже, я уверен, моя черта. И еще она похожа на меня! Что лично меня (смеется) радует.