Алексей Рыбников: Реп я писал еще в 1970–х

Алексей Рыбников представил на сцене своего театра опера «Le Prince Andre. Князь Андрей Болконский». О своей новой работе он рассказал в интервью Вечерке.

Поставленная Алексеем Рыбниковым по мотивам романа Льва Толстого «Война и мир» опера, по мнению критиков, обещает стать таким же значительным явлением на нашей театральной сцене, как и музыка композитора к спектаклям «Юнона и Авось», «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». С Алексеем Львовичем, который на днях отметил свое 75-летие, поговорила «Вечерка».

— Алексей Львович, правда ли, что написанием этой оперы вы занимались десять с лишним лет?

— Действительно, окончательный вариант собирался из небольших фрагментов, написанных спонтанно и независимо друг от друга за долгие годы. Я даже не думал, что когда-то соединю их в одно произведение. Но когда большая часть материала была придумана, я начал собирать отрывки в одно полотно, и произведение появилось довольно быстро.

Это случилось в прошлом году, когда началась самоизоляция во время пандемии и меня на два месяца заперли на даче. Правда, я считаю, что самоизоляция для композитора — практически нормальные условия жизни и работы. Жанр «Князя Андрея Болконского» я определил бы как оперу-драму. Там рок-вокал может переходить в бельканто или в мелодекламацию, а в салоне Анны Павловны Шерер звучит настоящий рэп.

— Рэп? Следуете веяниям времени?

— Нет, нисколько. Рэп я сочинял еще в 1970-х годах. Правда, тогда называл его ритмическим речитативом. Но сути это не меняет.

— А как получилось, что вы взялись за написание оперы по «Войне и миру»? Роман перечитали и вдохновились?

— Нет, я специально не перечитывал роман, иначе утонул бы в деталях и драматургию создать было бы невозможно. Поскольку у книги совсем другие законы развития сюжетных линий, а опера — очень жесткая конструкция, которая должна быть подчинена музыкальным законам. Поэтому я решил довериться своим, уже сложившимся впечатлениям об образах героев. А подтолкнуло меня к работе чувство, что мне вдруг начинает становиться очень дорогим и родным Андрей Болконский.

Хотя это образ, известный еще со школьных лет, который заставляют изучать, писать про него сочинения. Но если всю эту школьную скуку отбросить и посмотреть на героев романа как на живых людей, то все происходящее в книге становится животрепещущим и кровоточащим, родным и очень близким.

— А почему в центре вашей оперы Андрей Болконский, а, допустим, не Наташа или Пьер?

— Особенность романа «Война и мир» в том, что возможно поставить спектакль о любом из героев романа. Я выбрал Андрея Болконского потому, что, как мне кажется, из всех героев романа он наиболее ярко и остро чувствует происходящее. Он очень глубоко и трагически осмысливает не только свою частную жизнь, но и жизнь целого поколения. Остальные герои романа играют роль планет, вращающихся вокруг звезды Болконского.

Спектакль начинается в салоне мадам Шерер. Андрей с горечью говорит, что его не устраивает сложившийся уклад жизни. Сначала он думает о карьере военного, мечтает о такой же воинской славе, как у Наполеона, но терпит поражение. Потом с ним много чего случается, прежде чем он встречается с прекрасной Наташей Ростовой.

Фото: Пресс-служба театра «Et Cetera»

И тут вспыхнувшая в его душе любовь затмевает все остальное, что было с ним раньше. Но когда он и здесь терпит крах, его смерть становится закономерна. Поскольку искать ему в жизни становится уже нечего. Кстати, у целого ряда других моих героев жизнь складывается по похожему сценарию. Например, Резанов, Хоакин Мурьета (герои музыкальных спектаклей «Юнона и Авось» и «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». — «ВМ»), Данилов в «Литургии оглашенных». Это все люди, которые при столкновении с миром занимают такую активную позицию, что жесткая действительность их уничтожает.

— Можно сказать, что в каждом из героев воплощается ваше альтер эго?

— Если бы у них было что-то общее лишь со мной, это мало кому показалось бы интересным. Уверен, если переживания героев близки многим, только тогда это интересно слушать и смотреть зрителям. Скоро на сцене «Ленкома» будет отмечаться 40-летие постановки «Юноны и Авось».

Эта рок-опера и сегодня не устарела, зал на спектаклях переполнен. Судьбы наших героев продолжают волновать людей, поскольку, используя исторического персонажа графа Резанова, мы с Андреем Вознесенским рассказывали о себе, о дне сегодняшнем, о том, что волнует современного человека. Я очень надеюсь, что и чувства Болконского будут близки и интересны зрителям. Дело в том, что мой герой проходит через глубочайшие человеческие переживания. А для музыки это благодатнейший материал.

— Я слышал, что история с поиском исполнительницы на роль Наташи Ростовой была непростой.

— Действительно, пробы заняли очень много времени: ни у кого из актрис не получалось попасть в нужный мне образ. И наконец на пробы пришла Валерия Воробьева, которая на тот момент была администратором «Табакерки». По образованию она драматическая актриса. Валерия очень талантлива, поэтому довольно быстро освоила вокальное искусство, прекрасно вписалась в спектакль и стала превосходной Наташей Ростовой.

— Чьи слова в либретто оперы?

— Льва Николаевича Толстого. Хотя кроме строк из «Войны и мира» используется и ряд исторических документов. Например, манифест Александра Первого, дневники Наполеона, его речь на коронации в Нотр-Дам-де-Пари. Действие оперы открывается самой первой страницей романа, а завершается последней, когда Пьер и Наташа уходят в комнату к детям, непринужденно и весело обсуждая какие-то бытовые вопросы. От стихотворного либретто мы решили отказаться.

— Подождите, а разве можно петь прозу без потерь для музыки и смысла?

— Можно. Только для этого прозу Толстого надо петь правильно. Он пишет ярко и поэтично. И сам по себе его язык очень музыкален. И это при том, что Лев Николаевич не любил оперу, считал ее абсолютно оторванным от жизни искусством.

Мне хотелось доказать Льву Николаевичу, что его собственные слова, положенные на музыку, могут прекрасно звучать: естественно, красиво, без лжи и фальши.

— Насколько для вас важно вдохновение, когда вы работаете?

— Без вдохновения ничего сочинить не получится. Но вдохновение — это что-то очень хрупкое и капризное. Недаром Чайковский говорил, что вдохновение не любит посещать ленивых. Для этого необходимо погрузиться в некий поток чувств, мыслей и сознания.

— Вспомнились слова художника Ильи Репина: «Вдохновение — это каторжный труд». Согласны?

— Нет, не согласен. Наоборот, это посетившее тебя вдохновение заставляет трудиться, чтобы сделать законченное произведение: написать картину, музыку, стихи, роман. Это все следствие вдохновения, а не его начало. Так что вдохновение никак не результат работы.

— Из чего состоит ваш ежедневный труд?

— Музыкальный инструмент, стол, ручка и бумага. Это необходимый минимум.

Ну и самое важное, необходимо услышать в себе звучание музыки. А дальше начинается профессиональная работа, так сказать, ремесло, чтобы результаты вдохновения превратить в законченную партитуру и приступить к репетициям с музыкантами. Но это лишь небольшая часть моей работы.

Поскольку уже 30 лет, помимо композиторских занятий, я много сил и времени отдаю своему театру. Все постановки у нас очень разные, поэтому где-то я выступаю и как режиссер-постановщик, где-то — как драматург. А все организаторские заботы ложатся на мои плечи.

Но и это еще не вся моя работа. Много лет я горел идеей превратить мои музыкальные спектакли в кинофильмы. Но оказалось, что подавляющее большинство наших режиссеров не умеют снимать кино в этом жанре. Поэтому в 70 лет я освоил совершенно новые для меня профессии: стал кинорежиссером и продюсером.

Мне уже удалось снять «Хоакина Мурьету», «Литургию оглашенных», фильм-драму «Потерянный». В роли креативного продюсера я планирую снять «Юнону и Авось».

Фото: Кирилл Зыков / АГН Москва

— Ваш театр — явление на культурной карте Москвы. Но я слышал, что его история началась в подвале вашего дома?

— Да, это было самое начало 1990-х. Я жил в центре Москвы, в Большом Ржевском переулке. В доме был подвал, находившийся в жутком состоянии. Во время перестройки я взял этот подвал в аренду. Сам сделал там ремонт. И создал театр на 40–50 человек. Использовал удивительную по тем временам технику — лазеры, аппаратуру для смелых визуальных эффектов, превосходную акустическую систему. Театр тогда не был государственным и не получал никакой поддержки.

Свои спектакли мы показывали главным образом нашим друзьям. Хотя заходили к нам критики, журналисты, коллеги из других театров. Так что известность постепенно росла, и в конце концов появились спонсоры, решившие нам довериться и оплатившие театру гастроли в Америке, которые прошли замечательно.

Эти же предприниматели и дальше поддерживали существование театра. Мы выступали в разных странах мира, да и по России ездили немало. Но в 1998 году, после дефолта, театр прекратил свое существование. А в 2000 году возродился уже как государственный.

— Музыкальные способности часто передаются по наследству. Передались ли они вашим детям?

— Да, передались. Моя дочка Анна — первая исполнительница Кончиты в «Юноне и Авось». Еще в 1980-м мы полулегально на фирме «Мелодия» записали «Юнону и Авось». И оказалось, что ее голос к этому образу подходил идеально. И до сих пор превзойти ее не удалось никому, поэтому и сегодня актрисы, исполняющие Кончиту, готовясь к роли, прослушивают ее запись. Но Анюта не захотела связать свою жизнь с музыкой, она стала художником по костюмам и вторым режиссером в нашем театре. И сценические образы актеров в различных постановках созданы именно ею.

А сын Митя стал композитором. У него музыкальная студия в Троицке. Его талант признан и за рубежом, он занимается крупными проектами с американскими исполнителями. Немало музыки сочиняет для кино и телевидения. Это в основном эстрадная музыка. Но для мультфильма «Тайна Сухаревой башни. Чародей равновесия» он написал превосходную партитуру. Сын прекрасно слышит и понимает музыку. И его «уху» я всегда доверяю.

ДОСЬЕ

Алексей Рыбников родился в 1945 году. Уже в восемь лет написал несколько фортепианных пьес, в 11 — балет «Кот в сапогах». Автор музыки к рок-операм «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» и «Юнона и Авось», поставленным в Московском театре им. Ленинского комсомола.

Написал музыку к многочисленным кинофильмам, среди которых «Усатый нянь», «Шла собака по роялю», «Вам и не снилось», «Через тернии к звездам», «Приключения Буратино», «Тот самый Мюнхгаузен», «Братья Карамазовы» и многие другие.