Сергей Газаров: Я хочу построить здоровый, самостоятельно действующий организм

Сергей Газаров, худрук театра Армена Джигарханяна, на днях был назначен на должность художественного руководителя театра Сатиры.

Перед открытием 26-го сезона в Театре Армена Джигарханяна, который совсем недавно сменил свой фирменный стиль и название на «Прогресс-сцену Армена Джигарханяна», журналист «Вечерки» побеседовала с актером и режиссером Сергеем Газаровым о том, какие задачи он ставит перед собой как художественный руководитель.

— Сергей Ишханович, раньше в Театре Джигарханяна вы служили главным режиссером, а чуть меньше года назад стали художественным руководителем. Что особого в этой должности?

— Понимание того, что представляет собой художественное руководство, я перенял у Олега Павловича Табакова. Со студенческих лет был рядом с ним, можно сказать, вышел из «Табакерки». Он научил нас работать по 24 часа в сутки, при этом не просто проводить время, а соображать. Научил, как двигать процесс.

Когда ты приходишь в качестве наемного работника в любой, даже самый дружественный театр, понимаешь, что сделаешь свое дело и уйдешь. А художественный руководитель — человек, которому в театре должно быть важно абсолютно все. Не должно быть ни одного сантиметра в пространстве, ни одного нюанса, которые бы он обошел вниманием. И художественный руководитель должен понимать, как решать проблемы, как развивать и двигать театр вперед.

— Вы следите за всем?

— Я знаю, сколько окон у нас разбито и какие надо поменять. Знаю, как работает сантехника, какое покрытие на крыше. Знаю, сколько артистов у меня болеет и какая им требуется поддержка. Знаю, сколько билетов продано. И это все мне в помощь. Ведь мне не у кого спрашивать, что делать и кто виноват, — самому надо принимать решения.

Фото: Владимир Федоренко / РИА Новости

— Судя по изменениям, решать приходится стремительно?

— Путь, по которому мы идем, не вполне традиционный, он на других скоростях. Есть обычные машины, а есть автомобили, предназначенные для «Формулы-1». Есть беговые лыжи, а есть для слалома. У меня, если можно так сказать, высокоскоростные амбиции. И мне важно, чтобы люди рядом не испугались этого, а увидели плюсы в таком темпе. Своим примером демонстрирую им, как это может быть, ведь театр — дело командное.

Допустим, при обсуждении бытовых вопросов кто-то мне говорит: «Завтра позвоню этому человеку, и все решим». Но я понимаю, что сделать это можно сейчас. Чтобы не давить на сотрудника, уточняю, кому нужно позвонить, я ведь всех знаю, а затем, прямо у него на глазах, достаю телефон и за три секунды решаю вопрос, который хотели отложить на день. Люди видят это и понимают, что потом я могу спросить: «Почему еще не сделано? Что, бумаге надо дней пять отлежаться?»

— Как реагируют на такой подход? Вы сами не устаете от взятого темпа?

— Многим я неудобен. Но мне кажется, люди уже поняли: я не просто первой волной пройдусь и сдуюсь, лучше сразу все сделать и решить. Сам я почти не устаю, хотя иногда провожу в театре по двенадцать часов. Как всегда говорил Олег Павлович: «Дело наше только по любви может двигаться, развиваться и жить». Тут как в жизни — если любовь закончится, то все, что бы ни делал дальше, как бы ни старался, ничего не выйдет. Любовь к делу — спасительное для меня чувство.

— Новый сезон на «Прогресссцене Армена Джигарханяна» открыла постановка «История» Виталия Салтыкова, на Малой сцене играют сплошь молодые артисты. Вы верите в их способность собирать залы?

— Я считаю, что молодые ребята должны не высиживать свое, а сразу пробовать себя в деле. И я рад, что у нас появился спектакль по Шмелеву, где недавние выпускники театральных вузов сразу смогли проявить себя. У нас уже есть планы на будущее. Идут обсуждения с Сергеем Землянским о постановке пластического спектакля с молодежью. В целом что касается Малой сцены, то ее я рассматриваю как площадку для исследования. В коммерческом смысле она не приносит и не может принести никаких дивидендов. На ней нужно заниматься концептом.

Мне хочется, чтобы там были разработаны принципиально иные способы существования, взаимодействия артистов со зрителем и друг с другом. Должно начаться что-то новое! Мне кажется, пришло время, чтобы рвануть вперед. Я в это верю. И мы будем приглашать для постановок весьма амбициозных режиссеров, которые могли бы услышать, понять, прочувствовать это веяние и предложить что-то свежее. Варианты уже возникают — имена знакомые и не очень. Хотя делать первый шаг всегда страшно.

Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости

— Расскажите о планах на сезон. Что планируется к постановке на Основной сцене?

— Нас ждут три премьеры. Ближайшая — в конце октября по пьесе Сергея Михалкова, по роману Салтыкова-Щедрина «Балалайкин и К». Перед Новым годом представим спектакль «30-го мая» по произведению Родиона Овчинникова. Весной выпустим драму «Дядя Жорж», смонтированную из двух работ Чехова — «Лешего» и «Дяди Вани». Этот сезон мой первый в качестве художественного руководителя, поэтому поставлю все спектакли сам. Нам надо обрести свой язык, построить свою программу. Если хотите — создать свой коридор, в котором мы будем двигаться, жить и развиваться дальше.

— Есть какие-то планы на следующий сезон?

— Конечно! У нас будут появляться новые режиссеры, идеи, формы. Мы проводим переговоры, обсуждаем материалы. Например, находимся в диалоге с Михаилом Макеевым, который, на мой взгляд, всегда был прогрессивно мыслящим в плане режиссуры, формы и конечной цели художественного замысла. А это очень важно, чтобы режиссер понимал свою цель, то, для чего он все делает. Но так бывает нечасто. Не хочу никого обидеть, но после некоторых просмотренных мною спектаклей могу сказать, что, бывает, зашел, отсидел три часа, вышел и пытаешься вспомнить, осознать: а о чем была постановка? Притом что в зале — аншлаг! Обсуждаем мы также и пьесы, по которым будем ставить. Более того, специально для театра уже пишутся тексты. Есть ряд тем, которые мы обозначили, и несколько драматургов, которых выбрали. В следующем сезоне все должно осуществиться. Ожидания у нас самые серьезные — потрясем нервную систему города немножко (смеется). Во всяком случае, мы заряжены на то, чтобы наши спектакли прозвучали серьезно и масштабно.

— Если говорить о форме, что вам эстетически ближе — лаконичность или пышность?

— Мне кажется, антреприза перекормила нас минимализмом и аскетизмом. Считаю, что после длительного периода ее царствования наступило время фундаментальных, зрелищных спектаклей или представлений. Поэтому к будущим постановкам я отношусь достаточно серьезно с этой точки зрения.

Мы часто упускаем очень важный момент. Ведь наш зритель целый день сидел на работе. Его ругал начальник, или он сам отчитывал подчиненных. Он решал свои ежедневные проблемы. И вот вечером, с женой или другом, он пришел в театр, сел, и тут на него начинают сыпать проблемами из их же жизней. Ну сколько можно! Да и зачем? Люди соскучились по празднику в театре. Драматические представления, куда можно пойти как на праздник, сейчас по пальцам одной руки пересчитаешь.

Фото: Денис Гришкин / АГН Москва

— В спектаклях «Прогресссцены Армена Джигарханяна» будут использоваться и современные технические средства, верно? Как не перейти грань с шоу, с цирком?

— Для этого нужна одна простая вещь. Надо помнить, что самым главным на сцене остается актер со своей сутью. И все, что только может быть придумано, должно двигать суть. Если это так, то зритель даже не заметит использования технических средств. Только потом поймет, что впечатление было создано не одним актером, но и всем окружением. Но если эффекты оторваны от сути, то они будут смотреться как вставной номер. Когда используется нечто, что может быть, а может и не быть, по принципу — «О, это эффектно, давайте это оставим!» Если же в спектакле просчитана и выстроена мысль, смысл произведения, то в него войдет только то, что поможет выявить его суть. Очень часто возникают опасные моменты, когда думаешь: «Если сделать так — будет круто! » — а на деле оказывается, что это все тормозит.

— Сергей Ишханович, чего вы хотите как художественный руководитель?

— Я хочу построить здоровый, самостоятельно действующий организм. Как это сделал Олег Павлович, создав «Табакерку», или как Петр Наумович Фоменко, создавший свой театр «Мастерская Петра Фоменко». Эти театры живут до сих пор, остаются крепкими, уважаемыми, артисты никуда не разбежались, все держится. Я очень хочу, чтобы наш театр приобрел свою стабильность. Что для этого нужно? Все! Но я нацелен на то, что смогу этого добиться. Ожидания — прогрессивные.

ДОСЬЕ

Сергей Ишханович Газаров родился 13 января 1958 года в Баку. Окончил ГИТИС, курс Олега Табакова. Служил артистом в «Современнике», в труппе Московского театра Олега Табакова.

С 1998 по 2001 год был главным режиссером Театра Армена Джигарханяна. В 2020 году по просьбе коллектива назначен худруком этого театра. С 13 октября 2021 — худруком Московского академического театра сатиры.

В фильмографии Сергея Газарова свыше 110 ролей в кино и сериалах («Калашников», «Экипаж», «Папаши» и другие), а также восемь режиссерских киноработ («Чужая дочь», «Темная лошадка» и другие).