Естественность жизни для достоверности изображения

В прокате идет экшн-драма «Летчик» Рената Давлетьярова. На образ Николая Комлева, в роли которого Петр Федоров, авторов вдохновили девять героев Великой Отечественной войны.

У каждого кинематографиста свой способ общаться со зрителем на трагичную и героическую тему Великой Отечественной войны. «ВМ» узнала у Рената Давлетьярова, что близко в работе ему.

— Ренат Фаварисович, как избегать чрезмерного пафоса в фильмах о войне?

— Прежде всего надо поставить себе такую цель. Ложно-плакатный пафос кажется мне пошлым. Я считаю, он обесценивает по-настоящему святую, сакральную тему Великой Отечественной войны. Если говорить о событиях, которые произошли в мире за последние сто лет, едва ли найдется что-то более масштабное, сильнее потрясшее общество, чем война. Она затронула каждую семью, хотим мы того или нет. Мне не нравится, когда принижают значение Победы. И я, по возможности, стараюсь избегать пафоса везде. Он — не то, что подходит мне стилистически.

— Что важно учитывать в современном кино о Великой Отечественной?

— Каждое поколение зрителей воспринимает киноповествование иначе, чем предыдущее. Сейчас нельзя снимать так, как это делали в 1940-е и в 1950-е годы. Прежний темп будет казаться медленным, нарушится ощущение внутреннего ритма. Современная аудитория привыкла к иной интенсивности, монтажным правилам, визуальным эффектам и даже звукам. А я хочу отметить прекрасную работу нашего саунд-дизайнера Павла Дореули.

— Компьютерной графики много?

— У нас — нет. Взрывы, да и не только они, настоящие. В целом мы отказались от чистой компьютерной симуляции, стараясь сделать кино максимально реалистичным. Графику используем как рабочий инструмент. Например, есть понятие «клининг» — когда надо убрать из кадра детали.

Допустим, самолеты летят, а на земле видна кондитерская фабрика. Или волков снимаем с тонким поводком и ошейником. Хотя бегут эти животные, естественно без привязи. Все лишнее надо стереть, нужное — доделать. «Штриховка» длилась два года. Это была сложная работа.

— Каким образом снимались воздушные бои?

— С использованием лучших современных технологий. Мы заказали специальное устройство, которое нам за огромные деньги привезли из Швейцарии. Оно крепится под фюзеляжем вертолета и может вращаться на 360 градусов, без помех камеры. Понятно, что снять крупный план артиста, который летит в самолете и стреляет, невозможно.

Петр Федоров и хотел бы полетать, но единственный, кто способен управлять восстановленным Ил-2, который мы снимали, — заслуженный летчик-испытатель Владимир Барсук. Да и сбить реальный самолет, еще и так, чтобы из него выпал человек, мы не можем. Но даже в таких кадрах мы не использовали чистую компьютерную графику, а делали совмещение реальных полетов и павильонных съемок.

— Почему не все отснятые сцены вошли в фильм?

— По моему внутреннему ощущению. Да, мы сняли эпизодов больше, чем в фильме. Многое я убрал при монтаже. Потому что в зале зрителю не должно быть скучно.

Ведь очень сложно снова вернуть внимание заскучавшего к ленте. И я решил, что не стоит людей мучить — кино вышло немногим дольше полутора часов.

— Как работали над визуальным решением картины?

— Если вы заметили, большую часть фильма герой Федорова идет по зимнему лесу — картинка из-за этого, по сути, почти черно-белая. Я хотел, чтобы зритель не обращал внимания на цвет. Был такой замечательный режиссер Алексей Юрьевич Герман. Он мне рассказывал, что войну нельзя снимать в чистом цвете.

Говорит: «Смотришь — там зеленый. Выстрел — огонь красный. А дым — черный. Это все снимаешь — получается ерунда. Нельзя вой ну так снимать».

— Вы избегаете яркости и в костюмах, и в гриме? Даже у главной героини?

— Стараемся. Отсутствие пестрого макияжа кажется мне стилистически очень правильным для нашего фильма. У нас практически нет грима.

Актрисе Анне Песковой, которая сыграла Ольгу, пришлось пять раз перекрашиваться, выводя свой привычный темно-каштановый цвет волос, добиваясь натурального. Затем, конечно, это обветренные губы, ведь ее героиня на морозе копает противотанковые рвы. Так что да, декоративная косметика на площадке была запрещенкой.

Кадр из фильма «Летчик» / 202й год

— Почему вы продолжаете заниматься кино?

— Примерно потому, почему и Комлев идет вперед. Я всю жизнь работаю в кино и не знаю ни одного нормального человека, который ушел бы из него. Представьте, что вам, взрослому, дали любимую детскую игрушку и разрешили играть с ней, не осуждая. Было бы здорово? Кино — то же самое. Ты придумываешь свою историю, играешь в нее.

И эта игра превращается в жизнь. Очень важную, с муками творчества, физически трудную. Работаешь по 12– 14 часов в день, по 6 дней в неделю, когда снимаешь фильм.

Но это — ни с чем не сравнимое удовольствие, потому что ты можешь создавать собственную вселенную. Как в «Летчике» — именно такой Москвы, людей, истории не было. Но на какой-то момент ты заставляешь огромное количество людей думать, что все это есть. На «Мосфильм» я пришел рабочим после института, и пока до сих пор в кино.

ДОСЬЕ

Ренат Давлетьяров родился 17 августа 1961 года в Астрахани. Режиссер, продюсер, сценарист, президент Гильдии продюсеров России. После высшего образования по специальности инженер-технолог, работал на «Мосфильме» на площадках таких лент, как «Асса», «Курьер» и других.

Скоро стал директором картин. Руководил киностудией «Круг». Был гендиректором Московского международного кинофестиваля. Продюсер Недель российского кино в Нью-Йорке, Париже, Берлине. Режиссер лент: «А зори здесь тихие...», «Донбасс. Окраина», «Однажды» и других.