«Артистом может стать кто угодно»: Владимир Кошевой — о ролях, личной жизни и запретных темах

25 и 26 марта на сцене Московского художественного театра имени Чехова в рамках Дней Александринского театра пройдет спектакль «Рождение Сталина» режиссера Валерия Фокина. Роль молодого вождя исполнил Владимир Кошевой. Актер рассказал «Вечерней Москве» о цензуре в театре, мусоре в кино и о том, почему ему до сих пор приходится сидеть за учебниками истории.

— Владимир, вы много раз говорили о том, что считаете Сталина тираном, высказывались против установки памятников ему. То есть памятники устанавливать нельзя, а посвящать этому человеку двухчасовой спектакль можно?

— Спектакль — это высказывание, взгляд режиссера на то, что, с одной стороны, этот человек был великим лидером нации, с другой — убийцей. Тему превращения героя в тирана поднимал еще в 1940-е годы прошлого века Евгений Шварц в пьесе «Дракон». Ее же затронул и Валерий Фокин — как этот недолюбленный родителями мальчик, который писал стихи и по-особому смотрел на мир, превратился в деспота...

— Первые репетиции спектакля были сложными, вы говорили, что с вас «как будто кожу сдирали». А после роли Раскольникова вам пришлось посещать психолога. Неужели каждая роль оставляет такой отпечаток?

— Я никогда не играю самого себя — лишь примеряю образ. И сейчас у меня на сцене три противоположных образа. В Большом драматическом театре у меня роль Игрока — по одноименному роману Федора Достоевского, в Александринском театре я выхожу на сцену в образе Сталина. В Театре Наций играю Ивана Тургенева.

А так как театр — это искусство, которое транслируется не через экран, а напрямую зрителю, держать внимание аудитории очень сложно. Особенно если вчера ты «скакал» Игроком, а сегодня играешь в «Рождении Сталина», где совершенно другой ритм и пластика. И тебе нужно быстро переключаться, убеждать зрителя, что ты и там и там хорош. Это тяжело. Но интересно. А когда я играл роль Раскольникова, то был совсем молодым и неопытным артистом. Было непросто столько времени находиться в образе убийцы. Вот мне и понадобилась помощь профессионала.

Сейчас к психологу я бы уже не пошел — научился справляться сам. Но после спектаклей до сих пор бывает трудно. После выхода на сцену мне нужно побыть в гримерке какое-то время одному, не разговаривать, смыть с себя весь негатив, и только потом я могу ехать домой. Стараюсь ни с кем не пересекаться в этот момент. Честно скажу, зрелище не из приятных.

Фото: Из личного архива

— Есть темы, которые все-таки не стоит поднимать в искусстве?

— Запретных тем нет. Мир меняется, нужно соответствовать повестке — говорить со сцены и языком улиц, и языком классической литературы. Мне очень неприятно, когда я слышу, что публика — дура, что зрителей нужно образовывать. Образование человека — это задача семьи, а не актера. Наша цель — дать зрителю возможность выбирать. Идти на спектакль по классическому произведению или смотреть современную интерпретацию, слушать музыку Петра Чайковского или песни Ольги Бузовой... Пусть зритель сам решает.

— Владимир, в вашей творческой биографии...

— Какая ужасная фраза! Стараюсь ее не употреблять, я — исполнитель.

— А чем исполнитель отличается от актера, артиста, деятеля искусства и так далее?

— Время так поменялось, что актером может стать кто угодно. Можно прочитать стихотворение на камеру и выложить в соцсети — и вот вы уже артист. Вот только для кого-то это пятиминутное увлечение, а для меня — вся жизнь. Я исполнитель, проводник.

— Приходится ли тщательно изучать историю, чтобы лучше перевоплощаться в исторических персонажей, понимать их эпоху?

— Действительно, над учебниками корпеть приходится, при этом не факт, что роль получится. Когда я создавал программу «Иосиф Бродский. Рождественские стихи», готовился 11 лет, прежде чем выйти на сцену.

Я читал биографию поэта, встречался с литературоведами, изучал записи... А когда готовился к роли в спектакле Валерия Фокина, читал произведения «Молодой Сталин» публициста Саймона Себага-Монтефиоре, «Сталин и его подручные», «Грузия» Дональда Рейфилда — чтобы глубже изучить историю Грузии. Одной из лучших книг для меня стал труд Дмитрия Волконогова «Сталин. Триумф и трагедия». Его исследовательская работа помогла мне узнать множество важных деталей. Например, что Сталин ходил тихо, короткими шагами, что он практически не улыбался. А вообще, исследовательская работа актеру нужна в любом случае.

Я люблю наблюдать за людьми в метро, самолетах, кафе, находить какие-то интересные жесты, фразы, мимику, а потом использовать их на экране. Чтобы зритель смотрел и узнавал в персонаже своего друга, родственника.

Фото: Из личного архива

— Вы нелестно высказались о некоторых своих фильмах для ТВ. Говорили, что это мусор и лишь способ заработать денег. И часто вам приходится браться за такие проекты?

— А что делать? Берусь скрепя сердце… Особенно когда в кармане осталось три копейки. Но даже самые скучные персонажи и плохо написанные фразы я пытаюсь сыграть так, чтобы зрителю было интересно.

— Владимир, как известно, вы убежденный холостяк. И все-таки, оглядываясь назад, вы никогда не жалели о том, что не удалось создать семью за 45 лет?

— Я как будто попал на застолье к своим друзьям за рюмкой! Там часто звучит этот вопрос. Нет, я ни о чем не жалею! Это моя жизнь, она так складывается, глупо в сегодняшний день тащить неудачи прошлого. А еще мне нравится фраза Бродского: «Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы». И меньше всего я хочу, чтобы меня жалели, считали, что моя жизнь не удалась из-за того, что у меня нет семьи и детей.

— Как отвечаете обычно друзьям, которые поднимают эту тему?

— Не ваше дело.

— И все же, почему так сложилось? Неужели вам сложно найти того самого человека?

— Просто пока такой необходимости у меня нет. Если бы я поставил цель завести семью, это бы обязательно случилось. А сейчас у меня еще есть много лазеек, через которые можно сбежать от этой ответственности. И я этим пользуюсь. Наглым образом!

ДОСЬЕ

Владимир Кошевой родился 1 сентября 1975 года в Риге. В 1999 году окончил факультет журналистики МГУ имени Ломоносова, а в 2002 году стал выпускником ГИТИСа. Известность Владимиру Кошевому принесла роль Родиона Раскольникова в экранизации романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» режиссера Дмитрия Светозарова.

Ускользнул от военного дела

Владимир Кошевой родился в семье военных. Когда он заявил родителям, что хочет стать актером, они совершенно этому не обрадовались. Юноша честно попытался оправдать надежды семьи и поступил в военную академию. Но очень скоро Владимир убедился, что это совсем не его стезя, и поступил на факультет журналистики МГУ. Вторым оконченным образованием стал ГИТИС.

Бабушка привила любовь к творчеству

Любовь к литературе привила актеру его бабушка Лариса Григорьевна, которая была образованной женщиной и читала зарубежных классиков в оригинале. Владимир много читал, писал лучшие в классе сочинения, ходил вместе с бабушкой на театральные премьеры.

Сравнивают с легендарным молодогвардейцем

Владимира много раз спрашивали о родстве с Олегом Кошевым, руководителем антифашистской комсомольской организации, которая действовала в 1942– 1943 годах. У Владимира даже есть забавная история на эту тему. Однажды в очереди он оказался рядом с двумя женщинами, которые смотрели на него странно и о чем-то говорили между собой.

Затем одна из дам подошла к Владимиру и сказала: «Мы никак не можем вспомнить вашу фамилию: то ли Котовский, то ли Петлюра. Актер сказал: «Я Кошевой!» На что женщина ответила: «Точно, это из Второй мировой войны!»

Чуть не отказался от важной роли

Владимир хотел отказаться от роли Родиона Раскольникова в фильме Дмитрия Светозарова «Преступление и наказание», которая принесла ему известность. На второй или третий съемочный день он подошел к режиссеру и хотел сказать: «Пока снято еще мало материала, давайте расстанемся». Кошевому казалось, что он еще не готов играть таких серьезных персонажей. Но Светозаров даже слушать его не стал.

Упал в обморок на съемках

Еще одна сложность, которую пришлось преодолеть Кошевому на съемках «Преступления и наказания», — сцена убийства старухи-процентщицы. Гример подобрал настолько реалистичную «кровь», что когда Владимир ударил топором по манекену, все получилось слишком натурально. Актер не выдержал и потерял сознание.