Актриса Елена Драпеко: В мир искусства залетела случайно

50 лет культовой картине Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие» исполняется в этом году. Свою первую кинороль — Лизы Бричкиной — в этом фильме сыграла Елена Драпеко. В интервью «Вечерке» она рассказала, как снимались некоторые эпизоды ленты и какая атмосфера царила на съемочной площадке.

Картина Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие» — одна из самых пронзительных лент о войне — давно вошла в Золотой фонд советского кинематографа. А разговор наш с Еленой Драпеко начался с вопроса о ремейке культового фильма.

— Елена Григорьевна, скажите, вы видели ремейк «А зори здесь тихие», снятый Ренатом Давлетьяровым в 2015 году? И как вам фильм?

— Когда Давлетьяров только собирался его снимать, он позвонил мне, мы поговорили, и я сказала: «Ренат, попробуй! Потому что повесть Бориса Васильева — это хорошая, высокая литература, и, возможно, у тебя получится что-то достойное. Ну, «Гамлета» же столько раз ставили, и в разных вариантах».

А уже после того как фильм вышел, мы с ним опять разговаривали, и он признался мне: «Понимаешь, когда я собрал артистов, я думал, что они знают и думают о войне то же, что и я. А оказалось, что они ничего о ней не знают. Для них немцы — это веселые туристы. Они не пережили того, что пережило наше поколение».

Мало того, современный съемочный процесс сейчас очень короткий, и режиссер просто не успел «напитать» артистов нужной атмосферой. Это мы, снимавшиеся у Ростоцкого, просмотрели тысячи метров хроники, мы снимали в местах, где шли эти самые «бои местного значения», и Станислав Иосифович Ростоцкий приглашал на встречи к нам своих друзей-фронтовиков, которые приезжали в Карелию и у костра в лесу рассказывали связанные с войной истории. Ну не специально для нас, нет, они просто вспоминали... Но мы же при этом присутствовали! И люди эти пели фронтовые песни под гитару, а в Карелии в это время были белые ночи, представляете, какая атмосфера? Мало того, Ростоцкий нас все лето из экспедиции не выпускал.

Мы приехали в апреле, в мае начались съемки, и до осени Станислав Иосифович запретил нам куда-либо уезжать. Разрешил, по-моему, только один или два раза Ольге Остроумовой и Кате Марковой (Ольга Остроумова снялась в фильме в роли Жени Комельковой, Екатерина Маркова сыграла Галю Четвертак. — «ВМ»), потому что у них спектакли были в Москве. Режиссер не выпускал нас никуда, чтобы мы не растеряли эти необыкновенные ощущения, которыми напитались.

Станислав Ростоцкий был великим режиссером и великим человеком. Знаете, с ним было необыкновенно интересно общаться. Мы от него очень многое взяли — это касается и отношения к людям, к жизни, к войне. Ведь он сам был фронтовиком-разведчиком, инвалидом войны. И он собрал съемочную группу из бывших фронтовиков. Оператор — Вячеслав Шумский, художник — Сергей Серебренников, которые смотрели на нас, как на свою юность. Еще и благодаря этому на съемках создалась атмосфера фронтового братства, поэтому и фильм состоялся: в нем все — правда.

А у Рената в ремейке — актеры хорошие, но вот души, мне кажется, в фильме не хватает.

— Лариса Лужина мне рассказывала, что Станислав Иосифович мог работать с актрисами, только если был в них влюблен. Вы чувствовали с его стороны особое внимание?

— Я — нет. Ну, во-первых, нас было пять девочек, и он любил нас всех. По отношению ко мне с его стороны было какое-то отеческое внимание. Я была такая... плохонькая девочка из провинции, а все остальные были «столичные штучки», хорошо и модно одетые… Мы со Станиславом Иосифовичем потом много лет дружили, до последних его дней. Его жена Нина Евгеньевна Меньшикова, народная артистка СССР, тоже была совершенно замечательной личностью.

Всесоюзный кинофестиваль, 1973 год. Елена Драпеко, режиссер фильма Станислав Ростоцкий и актриса Людмила Зайцева (слева направо). / Геннадий Попов /Фотохроника ТАСС

— Вы с ней были знакомы до съемок?

— Нет, что вы. Я, студентка второго курса (в 1966–1968 годах Елена Драпеко училась на факультете режиссуры народных театров Ленинградского института культуры имени Н. К. Крупской, в 1972 году окончила ЛГИТМиК. — «ВМ»), приехала из военного городка Пушкино, под Ленинградом. Никаких знакомых или родственников у меня не было — ни в кино, ни в театре, я, что называется, случайно залетела в мир искусства. Но время другое было, абсолютно. На нашем курсе учился сын знаменитого Ефима Копеляна, Кирочка Копелян. И Михаил Боярский. Вот они были из артистических семей, а все остальные — из простых, рабоче-крестьянских. Так что публики богемной, элитарной у нас на курсе не было.

— Что, и не выпивали даже?

— Еще как выпивали, вы что! Причем еще на первом курсе. Ну мы же все страшно талантливые! Мы перевернем мир! Театр только и ждет нас! Это мы уже к четвертому курсу понимаем, чего мы стОим... Но и работали мы, надо сказать, как проклятые, ведь, чтобы научиться этой профессии, работать надо с 8 утра и до 12 ночи.

Я очень часто даже оставалась ночевать у своей подруги, потому что мне до Царского Села этого, до Пушкина, не доехать. Последняя электричка уходила в час-двенадцать ночи, и я на ней не успевала. Не потому, что мы гуляли, а потому, что мы должны были завтра сдать отрывок. И репетировали до ночи в аудиториях.

А еще, кроме этого, была общеобразовательная программа. Нас же, артистов, учат, как гуманитариев.

У нас там и исторический материализм, и диалектический материализм, и литература, и история живописи, музыки, такой вот объем знаний… Если не прогуливать занятия, будешь интеллигентным человеком. Надо ж все это сдавать и, мало того, ходить на занятия, чтобы тебя не выгнали за прогулы.

А вечером — мастерство, сценическое движение, фехтование и самостоятельная репетиция отрывков. Это круглосуточная работа, адовая совершенно. Поэтому мы все были стройные, да еще и вечно голодные. И были совершенно одержимы будущей профессией.

Актрисы Ирина Борисовна Шевчук (слева) в роли Риты Осяниной и Елена Григорьевна Драпеко в роли Лизы Бричкиной / Фото: РИА Новости

— Работа не только адовая, но, как выяснилось, еще и с элементами риска. В прошлом году, помните, был скандал в Голливуде — Алек Болдуин застрелил на съемочной площадке оператора. У вас же тоже был случай, когда вы чуть не распрощались с жизнью на съемках фильма «А зори здесь тихие».

— Там ситуация была такая, когда перепугалась съемочная группа.

— А вы не испугались?

— Я не успела. Мне главное было — сидеть до последней секунды под водой, потому что Ростоцкий попросил. Ему надо было, чтобы пузыри сровнялись на поверхности, а у меня оказался очень большой объем легких, как ни странно. В общем, я сидела, сидела, пока у меня не распухло все внутри, и после этого стала выкарабкиваться: руку вытянула, но голову поднять из-под воды у меня не получалось. Вот меня за руку и вытаскивали, как репку из грядки.

— Вы уверены, что именно этот дубль вошел в кадр?

— Мне так Ростоцкий сказал. Дело в том, что я в этом дубле забыла рот закрыть, ушла под воду и с полным ртом грязи сидела до последнего, терпела. В общемто, хороший получился дубль, его даже не резали, он цельный: как бы плюхнулась и утонула. Бу-у-у, и все!

— «А зори здесь тихие», по-моему, еще одним эпизодом прославились. Я говорю о знаменитой сцене в бане. Там же что-то взорвалось во время съемок или это все слухи и выдумки?

— Мы об этом никому не говорили. Это была наша страшная тайна. Но да, всех девчонок могло паром обварить... Но по-настоящему страшно было другое — мужик влетел в баню. Мы репетировали в купальниках, а на дубль нам приказано было их снять. Работала с нами женская операторская бригада, Пилихину тогда пригласили (Маргарита Михайловна Пилихина, оператор, с 1965 года — член правления Союза кинематографистов СССР, затем — секретарь правления, руководитель творческой секции кинооператоров. — «ВМ»), осветители тоже были женщины. На киностудии был введен жесткий режим, оцепили павильон, чтобы никто не проник.

Мы дали согласие на присутствие двух мужчин — режиссера Ростоцкого и оператора Шумского. Дело в том, что им было по 52 года, и длянас они были тогда дедушками. Поэтому я их вообще не воспринимала как мужчин.

Но при этом их не было внутри бани. Там три стены, а четвертая — толстая такая пленка, в которую врезали объективы камер. Так вот режиссер и оператор были за ней. У нас — свет, а у них темно, поэтому они нас видели, а мы их нет. И вот мы снимаем купальники, и вдруг — уи-и-и-и!!! Оказалось, что дядька, к паровой установке приставленный, загляделся на нас и в кадр попал.

Потом мы еще одного мужика вычислили: это второй оператор Слава Егоров, светлая ему память. Его с конвасом — это такой переносной маленький киноаппарат, спрятали в бочке, в углу, и мы его не видели.

И он в середине кадра вдруг из бочки с этим конвасом вылез и стал снимать укрупнение. Мы профессионалы, не могли прервать съемку, доиграли до конца, но после этого бросились на Славу и хорошо отлупили его мочалками. И сказали, что это свинство и мы не будем второй дубль снимать. В общем, жутко смешная история была с этой баней.

— Вы с кем-нибудь поддерживаете отношения из ваших партнеров по фильму?

— С Катей Марковой — постоянно. Вчера мне Женя Штапенко звонил, наш художник. Он пытался быть моим дублером в той сцене в болоте: такой же блондин натуральный. Засунули его туда, но видно было, что это не я... Мы все с тех пор дружим. А Женя у нас — связующее звено, он нас всех регулярно обзванивает и говорит, к примеру: «Ты не забыла, что у Кати Марковой день рождения? Поздравила ее?» — Я отвечаю: «Ой, я замоталась!» — «Звони!» И встречаемся мы часто.

В связи с 30-летием фильма Станислава Ростоцкого «А зори здесь тихие...» в деревню, где проходили съемки, приехали снимавшиеся в картине артисты. Елена Драпеко с местным рыбаком Василием Антоновым, в доме которого проходили съемки. Фото Семена Майстермана (ИТАР-ТАСС) / Фото: Семен Майстерман / ИТАР-ТАСС

ЦИТАТЫ

О живых думать надо — на войне только этот закон.

А что до трусости, так ее не было. Трусость, девчата, только во втором бою видно. А это растерянность. Просто от неопытности.

— Глубоко там?

— Местами по... в общем... по это самое... вам по пояс будет.

Ну что, взяли? Взяли, да? Пять девчат… пять девочек было всего! Всего пятеро! И не прошли вы! Никуда не прошли! Сдохнете здесь, все сдохнете. Лично каждого убью. Лично. А там пусть судят меня.

— Болит?

— Здесь вот у меня болит. Положил ведь я вас, всех пятерых положил. А за что? За десяток фрицев?

— Ну зачем так? Все же понятно... война.

— Пока война — понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно? Что ответить, когда спросят: что же это вы, мужики, мам наших от пуль сберечь не могли? — Не надо, мы Родину защищали, ее. Не мучь себя.

ДАВАЙТЕ ВСПОМНИМ

— Военная драма «А зори здесь тихие» была экранизирована по одноименной повести Бориса Васильева, опубликованной в 1969 году в журнале «Юность». В 1971 году в Театре на Таганке режиссер Юрий Любимов поставил спектакль по этому произведению, и в том же году кинорежиссер Станислав Ростоцкий приступил к съемкам фильма, которому суждено было стать культовым.

— В 1973 году фильм «А зори здесь тихие» был номинирован на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке». Однако премия досталась фильму Луиса Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». А годом раньше картина получила памятный приз на Международном кинофестивале в Венеции.

— «А зори здесь тихие» — один из самых популярных советских фильмов в Китае. В 2005 году, в ознаменование 60-летия Победы, Центральное телевидение Китая совместно с российскими кинематографистами сняло 19-серийный телесериал «А зори здесь тихие». В написании сценария участвовал автор одноименной повести писатель Борис Васильев.

— В киногруппе, работавшей над фильмом, было много фронтовиков, и к исполнительницам главных ролей предъявлялись самые строгие требования: за кандидатуру каждой актрисы, участвующей в кастинге, проходило голосование.

— Для четырех актрис — Елены Драпеко, Екатерины Марковой, Ирины Шевчук и Ирины Долгановой — съемки в фильме стали кинодебютом. Ольга Остроумова, сыгравшая Женю Комелькову, до этого снялась в фильме Ростоцкого «Доживем до понедельника» (1968).

— Андрею Мартынову, сыгравшему роль старшины Васкова, было 26 лет, а его герой должен был предстать перед зрителями человеком уже немолодым. Потому к его кандидатуре Ростоцкий отнесся критично. Однако вся съемочная группа, включая работников сцены и осветителей, проголосовала именно за Мартынова.