Анатомия жестокости: в чем причина нарастания агрессии в обществе
В казанской гимназии 17-летний подросток с пневматическим пистолетом и ножом стал удерживать учеников в кабинете. Подростка быстро обезвредили и задержали. Вопиющие случаи бесчеловечного обращения с животными сменились чередой видео об избиении подростками друг друга. В обществе нарастает агрессия. Почему это происходит? Чья в этом вина и что нужно делать? Об этом мы говорили на круглом столе сетевого вещания «ВМ».
Агрессия, безжалостность по отношению к сверстникам и братьям нашим меньшим, нетолерантность во всех возможных проявлениях... Нет, это происходит не с нами и не с нашими детьми — восстает все внутри. Однако факты говорят о другом. Это происходит с нами! Вопиющие случаи проявления подростковой жестокости, душераздирающие эпизоды бесчеловечного отношения к детям со стороны молодых родителей — все это становится достоянием общественности, обсуждается, а затем... Забывается потихоньку. До следующего раза. Одни считают, что мир становится все более жестоким. Другие уверены, что нам это только кажется и на самом деле мир все тот же, просто объективная «картинка» долгие годы «замазывалась» и декорировалась, по крайней мере в СССР. Для обсуждения, что же на самом деле происходит с молодым поколением, в студии сетевого вещания «ВМ» собрались эксперты, находящиеся на переднем крае этого «фронта» — представители образования, общественные деятели и психологи. И с первых же минут стало ясно: спор будет жарким…
Без прав и без «укорота»
Безусловно, агрессия агрессии рознь. Одна такова, что требует лишь словесного порицания.
Другая — ответа по закону. По мнению Романа Дощинского, начальника отдела социально-гуманитарного образования Московского центра развития кадрового потенциала образования, добрая половина наших бед в том, что по сравнению с кажущимися ныне благополучными советскими временами из нашей жизни вообще и воспитательной среды в частности исчезли какие бы то ни было запреты.
— Я думаю, «ящик Пандоры» был открыт в тот момент, когда учитель, по сути, оказался бесправен, — объясняет Роман Анатольевич.
Вот характерный пример. Услышав, что ребенок нецензурно выражается, педагог «выдал» нормальную реакцию — попытался его остановить. Но сегодня сделать это не так просто.
— Учитель, который в такой ситуации начинает действия против ребенка, пытается проявить принципиальность, вызывает, например, его родителей в школу, устраивает какие-то разбирательства, оказывается вовлеченным в такой долгий и муторный процесс, что в следующий раз ему покажется куда проще проявить равнодушие, попросту не заметив происходящее, — с печалью констатирует эксперт.
А итоги — вот они. Взрослый закрыл глаза — развитие ситуации продолжается. И мы можем сколько угодно возмущаться, что на Западе нас считают агрессивными и неуправляемыми, однако, утверждает психолог и писательница Наталья Толстая, это небезосновательно:
— По данным Российской академии наук, россияне по уровню агрессии и нелюбви друг к другу занимают сегодня первое место в Европе. Это, подчеркну, наши данные, собственные!
Неприятное откровение, правда. Но откровение ли? Мы все это видим и сами. Ругань подростков стала обыденностью, агрессия встречается на каждом шагу. Мы привычно ужасаемся этому и спешим домой, чтобы, заперев дверь, оказаться в иллюзорном ощущении спокойствия. Но и дома бывает не лучше...
— Особенность нынешнего периода в том, что при абсолютно очевидном ухудшении ситуации с ней никто ничего не делает, — уверен Антон Цветков, председатель общественного движения «За реальные дела!».
По мнению Цветкова, в недавнем нашем прошлом было достаточно таких проявлений: и драки случались, и «стенка на стенку», и «район на район» ходили. Однако...
— Да, все это было. Но была при этом и серьезная воспитательная система, хорошо работавшая. Школа и государство выполняли простую и понятную задачу: они воспитывали хороших людей. На это работало все: процессы, происходящие в школе, воспитательная составляющая в которой занимала огромное место, и грамотно выстроенный досуг, многообразные секции, в которых роль воспитателей была возложена уже на тренерские плечи.
Иными словами, на воспитание была направлена целая система, причем отлаженная. Ну а потом… Потом случились 1990-е. Школа от непростой воспитательной функции отказалась. Открытый информационный поток начал атаковать детей, родителям было не до того...
Впрочем, честные педагоги, подчеркивает Цветков, по-прежнему продолжают делать то, что велит им сердце... Но их единицы. Да и крайне трудно им работать в данных условиях, когда, ко всему прочему, еще и развален детский досуг, да и формат патриотического воспитания подорван.
— Это именно так! — горячится Антон Владимирович, — кто бы что ни говорил! Патриотические организации в школу не «зайдут», как ни старайся. А детские лагеря предоставляют сервис, а не воспитание! Да, мы многого раньше не знали. Но в наше время существовал неписаный кодекс чести даже в мальчишеских драках. Лежачих не били, упавшего — не добивали. Сейчас этого нет. К слову: я много общаюсь с достойнейшими современными офицерами. И многие из них рассказывают, что в свое время они были... трудными подростками! Но их вовремя направили в правильное русло.
Так, может быть, и правда картина мира неизменна, а мы просто слишком впечатлились происходящим, поскольку раньше не слышали о таком? Трудно сказать... Вот, скажем, недавно «хитом» в Сети стало видео, на котором ученицы третьего класса частной элитной школы устроили массовую драку, в результате которой несколько девочек получили очень серьезные повреждения внутренних органов. Случай шокировал всех — и жестокостью милых «малышек», и еще одним откровением. Всегда как-то априорно считалось, что подобные проявления характерны для маргинальной среды и детей из неблагополучных семей. Но тут среда была элитной... Что это? «Расползание» проблемы? Проникновение «вируса» в новые социально-общественные области?
— Да нет никакой разницы, элитное заведение, не элитное, — кипятился Антон Цветков. — Разве это важно? Проблема не в этом. Просто у нас полно неполных семей, в которых воспитанием тех же мальчиков занимаются мамы, а еще и в школе основной педсостав представлен учителями-женщинами...
Однако у врача-психотерапевта, доктора медицинских наук, профессора Андрея Жиляева мнение несколько иное, и причину возникновения проблем он видит не в этом.
— Когда начинается обсуждение этой темы, всегда возникают высказывания, подобные тем, что я слышал сегодня. Однако на самом деле все и проще, и сложнее. Жестокость — это биологическое свойство человека. Если его не воспитывать, мы и получаем то, что получаем — на «выходе». Дети — это отголосок того, что они получают в своих семьях, закономерное продолжение того, что они там видят. Сегодня у нас в обществе отсутствуют какие бы то ни было тормоза и запреты, с чего, собственно, и начался наш разговор.
В спор с экспертом вступил Артем Кирьянов, первый заместитель председателя комиссии по общественному контролю и взаимодействию с общественными советами Общественной палаты РФ. Но его точка зрения и настрой шли вразрез с мнением большинства участников круглого стола.
— Да не происходит ничего особенного! — уверен Артем Юрьевич. — Послушайте, ну разве меньше было агрессии раньше? Люди все те же.
Мы меньше знали, да. И никуда не делись тормоза и запреты, они есть. На мой взгляд, идет нормальная человеческая жизнь, не обходящаяся без изъянов.
С этого момента обсуждение вошло в жгуче-острую стадию. Что значит — ничего экстраординарного? А герои нашего времени — кто? И есть ли они вообще?! Едва ли не острее всех высказался по этому поводу Жиляев.
— Мораль и нравственность сегодня подменены квазитермином «успешность». А под успешностью понимается просто куча денег... Ну а достичь более примитивной «успешности» помогают в том числе некие отклики в интернете. Личное стало квинтэссенцией бизнеса. Человек бьет человека, понимая, что взамен получит те самые вожделенные лайки. Все это попросту безнравственно.
Тут, надо сказать, неслабо досталось и прессе. За, скажем так, «внесенную лепту».
— Ну а что творят СМИ? — заговорили эксперты в один голос, пока громче других не возвысил свой голос Антон Цветков:
— Вы освещаете то дурное и страшное, что происходит. А о хорошем не пишете. Конечно, какой интерес в освещении положительных результатов патриотической работы?
— Хорошими делами прославиться нельзя, — заметила Наталья Толстая.
Без «рычагов управления»
Сталкиваясь на всех острых фазах обсуждения фактически в лоб, эксперты тем не менее в чем-то едины во мнении. Например, было подмечено: из нашей жизни полностью ушел такой рычаг стабилизации, как «общественное порицание». Когда-то дети Страны Советов опасались, что их исключат из октябрят, пионерии или комсомола. Может, и не верили в высокие идеалы, но боялись этого исключения — факт. Сегодня в обществе есть активный перекос в сторону личного. Но не в ту, в которую хотелось бы.
— Маленькая моя дочка, вернувшись из школы, едва почувствовав, что я хочу сделать ей замечание, упреждающе подняла руку вверх: но-но, не кричи на меня, я личность, — с улыбкой, но и с грустью рассказывала Наталья Толстая. — Ну откуда взялось это выпирающее «я»? Никто не отменял его роли и значения. Но ведь детям внушают, что должно быть «я», «я», «я», вперед, через головы, по трупам, к неведомым успехам, по головам — впере-е-е-е-ед! И это — правда. А гиперболизация и культивирование исключительно личных интересов привели к искажению изображения. Человек просто перестает адекватно воспринимать себя в окружающем пространстве. Он становится главным, но лишь в собственных глазах.
И теперь доказать окружающим свою великость он готов любыми способами, даже самыми извращенными и жестокими.
— Заметьте при этом, — говорит Андрей Жиляев, — ныне ситуация такова, что даже к откровенным нарушителям правоохранители зачастую не могут применить ни одну из существующих у них технологий.
А вообще, настаивает Жиляев, раньше профилактика жестокости была... во дворе.
— Это была интегрируемая среда. Вы вспомните, на что были похожи наши дворы? Разновозрастные дети, причем ни один взрослый не попадает в контекст детской игры, а по периметру сидят бабушки, которые, если что, могли погрозить пальцем, но не более. Эту интегрирующую среду, учившую на практике толерантности в том числе, мы заменили структурой конкурирующей — секциями. И теперь дети толерантности не знают, у них нет этой прививки. Так что потребность в таком воспитании — есть, а формата — нет. По мнению Романа Дощинского, социальная агрегация, вечная тема для любого, в принципе, государства, ныне в нашей жизни присутствует в полной мере. В моносреде — богатых или бедных — все может быть более-менее спокойно, а фон для агрессии возникает, когда эти среды начинают смешиваться.
— Смешение — это нормально. Государство должно адаптировать детей друг к другу, бедные должны видеть богатых, те — бедных. А еще школе нужно воспитывать родителей.
И вот тут, пожалуй, основная проблема и вскрылась... Мало какое предложение вызывало такие бури, как последнее. Взрослые же люди — они знают истину, а уж в педагогике-то кто не разбирается. Оказалось, сам термин «воспитание родителей» просто неприемлем для многих, как неприемлема мысль о том, что кто-то из взрослых может быть не прав, в чем-то не разбираться или что-то делать неправильно.
Правда, недовольство предложением Дощинского имело форму принципиальной позиции.
— Вот только не нужно родителей воспитывать! — возмутился Артем Кирьянов. — Я учился в школе много лет назад. Сейчас же, когда захожу в школу, сгораю от стыда, слыша, что говорят педагоги родителям. Сколько лет этим методикам? Кого и чему могут научить по ним?! По мнению ряда экспертов, в мире нашем что-то происходит, а в школе — ничего не меняется.
Родители боятся говорить с учителями на равных, поскольку опасаются, что это отразится на ребенке. И тут спор заострился окончательно...
Поскольку это — одна часть правды. А основная правда в том, что сегодня между родительским и педагогическим сообществом нет понимания, и они скорее воспринимают себя противоборствующими силами, находящимися по разные стороны баррикад.
— А вы представьте себе, — возмутился Роман Дощинский, — что родители на самом деле вмешиваются в работу педагогов, когда не надо! Вот недавно учитель разнял двух подростков и, останавливая одного из них, потрепал его слегка. И вы знаете, чем кончилось? Учителю пришлось уволиться! Сюда ведь теперь еще ювенальные вещи примешиваются.
Таким образом, нынешняя ситуация с подростковой жестокостью корнями упирается в большую беду — нескоординированность действий общества взрослых в этом отношении.
— Надо дать педагогам больше свободы! — уверял Антон Цветков. — Ведь это призвание. Не надо душить их невероятным количеством различных бумаг, методразработками, загонять в рамки формализма. Им надо доверить воспитание детей и перестать называть «услугой».
— Мы сейчас наблюдаем причудливый изгиб того, что называли гуманизацией образовательной системы. Образование — тонкая вещь. Прежде чем заниматься инновациями, надо было консолидировать предыдущий опыт, а не выбрасывать его, как не нужное никому наследие, — добавил Андрей Жиляев.
Впрочем, по мнению Романа Дощинского, эксперты правы далеко не во всем. И говорить о том, что сегодня просто нет социального заказа на выращивание хороших людей, нельзя.
— Есть такой заказ. Всегда был и сейчас есть. И все верно — человек, который ставил когда-то в аттестате оценки по поведению и прилежанию, должен был быть наделен самыми лучшими нравственными характеристиками. И одна из проблем сегодняшнего дня — наше недоверие к учителям. Мы так хотим, чтобы школа воспитывала детей, но так боимся слова «воспитание», что лишь услышав его, включаем крайне болезненную коннотацию.
Ну а пока это так — круг замыкается. Мы не воспитываем детей, рассчитывая на школу, она не воспитывает, боясь «не соответствовать» родительским представлениям о воспитании...
— Школа — точная картинка острой социальной проблемы, которая стоит перед обществом, — подводил итог Андрей Жиляев. — Мы очень многое утеряли, включая наработанные годами инструменты воспитания, это ясно теперь уже всем. Жестокость — это лишь лакмусовая бумажка существующих проблем и реалий. Мы же видим — единой позиции нет даже среди нас, взрослых. Мы понимаем, что дети — это материал, впитывающий то, что ему дают. И единственный способ как-то изменить «картину дня» — консолидироваться на том, что мы хотим видеть в конце концов, каких людей, какое поколение, какое общество, с какими чертами. — Пусть «я» будет заменено на «мы». «Мы» — в семье, обществе, стране, — предложила Наталья Толстая.
И лучше этого, надо полагать, ничего и не придумаешь...
Читайте также: Жестоких игр и новостей в Рунете станет меньше
Эксклюзивы Бутерброды с красной икрой: опасность для здоровья, сколько можно съесть Какие бытовые приборы могут нанести вред здоровью Блогер держал львенка в «Москве-Сити»: что с животным, жив ли он и что грозит его хозяину Гроб с Верой Алентовой вынесли из Театра имени Пушкина под аплодисменты «Она улетела как птичка»: Юлия Меньшова не сдержала слез на прощании с Верой Алентовой
