Главное
Гид по Москве
Приметы и советы

Автор

Елена Слабошпицкая
«Новое мЫшление» возродилось на «Ленфильме»
[b]– Камера! – негромко командует режиссер Константин Лопушанский. Изображение в мониторе – формально «черновик» (до совершенства картинка будет доведена уже на компьютере). Но авторский почерк можно узнать уже сейчас – сочетание «сдвинутых» цветов, «болезненный» пасмур, эффект клаустрофобии. С точки зрения технологии в этой съемке нет ничего необычного: статичная сцена в баре, два актера, крупный план. Но именно на съемках этого эпизода в ленфильмовском павильоне № 2 можно было наблюдать внушительное скопление телекамер. Дело в том, что на съемочную площадку российско-французского фантастического триллера «Гадкие лебеди» заглянул экс-президент СССР Михаил Горбачев.[/b]Сейчас Горбачеву 74 года. Но его жизнь, как и прежде, расписана по минутам. Женева, Токио, Москва, Нью-Йорк… Встречи, конференции, проблемы образования, проблемы экологии, социальная политика – спектр деятельности Фонда Горбачева с его несколькими филиалами по всему миру чрезвычайно широк. Тем не менее, Михаил Сергеевич нашел время, чтобы побывать на «Ленфильме». И не из праздного любопытства: в Петербурге начались съемки фильма Константина Лопушанского «Гадкие лебеди», который патронирует Фонд Горбачева. Кинематограф входит в «сферу влияния» Михаила Сергеевича. Горбачева, заметим, очень любят в Голливуде, и такие звезды, как Майкл Дуглас или Роберт Де Ниро, почитают за честь называться его друзьями. Будучи Президентом СССР, он лично принимал участие в судьбе многих фильмов и их авторов: благодаря его вмешательству состоялась, например, премьера «Ассы» Сергея Соловьева, а фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние», несколько лет пролежавший на полке, вышел на экраны. И первая встреча Михаила Горбачева и молодого режиссера Константина Лопушанского произошла именно в конце 80-х годов, в разгар перестройки: тогда Президент обратился к своему другу Тэду Тернеру с просьбой содействовать премьере в США дебютного фильма Лопушанского «Письма мертвого человека».Сам Лопушанский видит в этом некий знак судьбы – теперь, спустя много лет, Михаил Сергеевич вновь оказывает покровительство его фильму.За основу фильма«Гадкие лебеди» взят одноименный роман братьев Стругацких – наверное, самая опальная книга классиков советской фантастики. Главный герой (его играет известный канадский актер украинского происхождения Григорий Гладий) – писатель Виктор Банев, приезжает из Америки в Россию, в город N, чтобы спасти свою дочь, которая живет в местном интернате для одаренных детей. Полузатопленный город N – некая терра инкогнита, аномальная Зона, во всем чувствуется присутствие Тайны. Появление необыкновенных детей и их учителей-мокрецов сопровождается глобальными изменениями климата. Эти загадочные явления изучают спецслужбы, всевозможные комиссии. По словам продюсера Андрея Сигле, картина поднимает такие вечные и в то же время актуальные вопросы, как ксенофобия, неприятие «инаковости», столкновение отцов и детей.– Наша поддержка не финансовая: я сам по всему миру ищурыщу финансы, – смеется Президент Фонда. Но это авторское, некоммерческое кино, для которого очень важен момент «продвижения» – в СМИ, в дистрибьюторской и фестивальной среде.«У Фонда Горбачева существуют связи со всей мировой кинематографической общественностью, – объясняет Андрей Сигле. – Нам бы хотелось, чтобы нас увидели и услышали там, и увидели и поняли здесь».Для «Ленфильма» визит Горбачева стал без ложного пафоса едва ли не событием года. Один из сотрудников отдела общественных связей даже унес с собой стул, на котором сидел бывший президент. Наверное, когда счастливый обладатель стула согласится расстаться со своим сокровищем, он пополнит ряды экспонатов музея «Ленфильма». Кстати, сама фигура экс-президента, по мнению профессионалов, очень кинематографична. Подкупает и стиль Горбачева – его обаяние, такт и чувство юмора мгновенно сняли напряжение, и такое формальное мероприятие, как пресс-конференция, превратилось в доверительный человеческий разговор о самом разном. И, конечно, о кино. Прежде всего, о «подшефных» «Гадких лебедях».[b]МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ[/b]: [i]Идея меня очень заинтересовала. Вдобавок я верю режиссеру, знаю прозу Стругацких. Вопросы, которые они поднимают, пересекаются с деятельностью нашего Фонда, который возник как продолжение моих усилий в то время, которое называли перестройкой. Это был прорыв к свободе, прорыв в другую жизнь – к человеку. Свободному человеку.А сейчас выбрасывается, выхолащивается все самое главное, чем должен жить человек. Когда я встречался с президентом США Бушем-младшим, он спросил: «У вас лучшие инженеры, лучшие математики, программисты, у вас половина мировых ресурсов. Почему вы так живете? Что не ладится?» У Андрея Вознесенского есть стихотворение, забыл, как называется, там такие слова: «Реакционны все прогрессы, если рушится человек». Вот это – краеугольный камень наших проблем.[/i]Кстати, в кинематографе Михаил Сергеевич ориентируется не на шутку. Он обладатель уникальной фильмотеки, друзья-киношники со всего света присылают ему диски и кассеты: тут и коллекция мосфильмовских лент, подаренная к 70-летию Кареном Шахназаровым, фильмы от Кевина Костнера, от Стивена Сигала. Последний, поразившись при встрече тому факту, что «великий Горби» не видел ни одного его фильма, приволок Михаилу Сергеевичу целую сумку дисков – прямо в отель. Горбачев посмотрел все. После петербургского визита, разумеется, его киноархив пополнился новой коллекцией – из золотого фонда «Ленфильма».[b]МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ[/b]: [i]Думаю, что я смотрю, наверное, большую часть хороших фильмов. У меня домашний кинотеатр. Самый работающий канал у меня «Наше кино» на НТВ+. Из последних видел «Свои», «Водитель для Веры», «Благословите женщину».Еще старое французское кино люблю смотреть. Особенно с моим другом Аленом Делоном. Все-таки он мастер большой. Американские фильмы тоже смотрю. Но меня уже не привлекают боевики. Разрушения, кровь... Все это для мальчишек. Но есть, конечно, сильные американские фильмы.«Охотник на оленей» запомнился на всю жизнь. В последнюю поездку в Америку я встретился с Де Ниро, он рассказал мне про сценарий, по которому собирается ставить кино. 15 лет этот сценарий отмечали как лучший, и 15 лет никто за него не брался. Теперь Де Ниро думает снимать. Тоже вот поддерживаю его.[/i][b]Санкт-Петербург[/b]
Развлечения
Вепрь поселился под Москвой
[i]В окрестностях Петербурга стартовали съемки мистического триллера «Вепрь», телеромана в восьми частях. Наш разговор с режиссером Дмитрием Светозаровым происходил «в тайном заповеднике КГБ», где бесчинствует вепрь-людоед. В тот момент, когда чудовище прекращало буйствовать и камера выключалась, мы возобновляли беседу.[/i][b]Кино – фабрика сосисок– Дмитрий Иосифович, вы работаете практически без пауз, в режиме марафонца. Вспоминаются слова Уильяма Фолкнера, который хотел, чтобы после смерти о нем сказали: «Он написал все свои романы и умер». Вы бы подписались под этими словами?[/b]– Я помню один разговор Григория Михайловича Козинцева с моим отцом. Мы были соседями по даче в Комарово, и они каждый вечер через забор делились впечатлениями прожитого дня. И как-то Григорий Михайлович с грустью сказал отцу: «Иосиф, самое печальное, что на нашей могиле скажут: «Он был хорошим производственником». В этом есть грусть-печаль и в то же время констатация страшной правды того, что Бергман назвал «фабрикой сосисок», потому что кино, особенно в нынешнем его виде, – это фабрика. Не от меня зависит, «написать свои книги» или – не цитируя, а переиначивая фразу Фолкнера – смогу ли я снять свои фильмы. У меня хватает мудрости об этом не задумываться.[b]– Существует мнение, что кино, одурманивая художников, «ворует» их настоящую жизнь, подменяя ее своими сценариями, основанными на чистейшем вымысле.[/b]– Я вам не скажу «за всю Одессу», могу сказать о себе. Кино не ворует жизнь, кино превращается в жизнь. На самом деле просто не представляю себе, что такое жизнь в нормальном, обывательском смысле слова. Для меня жизнь – это съемки того или иного фильма. Когда это заканчивается, я, как диабетик, которого лишили инсулина, испытываю почти физические муки: у меня повышается давление, я начинаю сходить с ума и метаться по квартире.[b]– А вы смотрите кино для развлечения, для того чтобы отвлечься?[/b]– Чужое кино я практически не смотрю.[b]– Вы кино снимаете![/b]– Да ([i]смеется[/i]). Я тот чукча, который «не читатель, а писатель». На самом деле у меня под этим есть осознанная платформа. Я открыл некий психологический феномен. Когда я смотрю чужое кино, мне начинает казаться – то, что я выдумал, уже где-то было. Это приобретает характер мании, и в результате я отказываюсь от идеи. Поэтому предпочитаю иметь дело еще с «сырым продуктом», под которым подразумеваю свои житейские впечатления, размышления, музыку, литературу, потому что я – человек литературоцентричный, в иерархии художественных ценностей превыше всего ставлю литературу.[b]Тянет в подполье– Сейчас вы работаете над новым 8-серийным фильмом «Вепрь». Что это за проект?[/b]– Для меня «Вепрь» – это окончательное и безжалостное прощание с нашим прошлым. В отличие от многих моих коллег по цеху, я не испытываю ни малейшей ностальгии по ушедшему устройству жизни. По жанру «Вепрь» – мистический триллер, а сама история имеет под собой исторически доказанный факт о крайнем интересе большевистских вождей начала 20-х годов к оккультизму и к мистической подоплеке тибетского буддизма. Историческая канва сюжета будет отражена в ряде эпизодов, где задействован реальный персонаж – барон Унгерн фон Штернберг, который пытался создать так называемую Срединную империю, опираясь на силы монголов и бурятов. Сочетание мистики, триллера, фантастики с абсолютно реальными персонажами и событиями нашей истории.[b]– А Вепрь – это реальный монстр?[/b]– Вепрь – жертва тайного научного эксперимента. Формально в картине рассказывается о том, что в поселке Пустыри под Москвой в условиях глубокой конспирации работает лаборатория, которая ставит своей целью создание вечной жизни путем пересадки мозговой ткани стареющих кремлевских лидеров в тела мальчиков-подростков.[b]– Ваша картина «Псы» по сей день считается эталоном «стилизованной свирепости» в отечественном кино. Тем не менее, в ваших последних лентах наметился отход от жестоких сцен. Это дань телевизионному формату или что-то другое?[/b]– Меня все время называли патологически жестоким режиссером. Крови и трупов в моих фильмах было не меньше, чем в любом американском блок-бастере. Однако жестокость никогда не являлась моей самоцелью. На определенном этапе меня стало интересовать душевное подполье человека, в глубинах которого кроются порой страшные вещи. В этом случае жестокие кадры были результатом моих исследований, пусть в жанре криминального или авантюрного телесериала.[b]Нас хотят вернуть к китайскому ширпотребу– Иосиф Хейфиц писал, что с годами он все больше тяготел к трагикомедии, как к наиболее правдивому жанру. Ваши же фильмы, как правило, ближе к трагедии или ветхозаветной притче. Это ваше мироощущение?[/b]– Безусловно. Правда, для меня очень важно, чтобы то, что я делаю, стало доступно широкой аудитории. Я не могу работать для узкого круга критиков, друзей и почитателей. То, что я снимаю, называется трагедией.Это не очень востребовано современной аудиторией, которая все-таки тяготеет к зрелищу развлекательному. И среди актеров, а они – мой основной инструмент в кинематографе, – выше всего ценю людей с чувством юмора. И второе – органика. Наверное, мне каким-то образом передалось от отца чувство фальши. В кино, в отличие от театра, нужна органика того рода, что есть в рыбе, которая дергается, но когда ты ее опускаешь в воду – она оживает в три секунды.[b]– Дмитрий Иосифович, «Менты» и «Агент» – сериалы, которые по праву именуются легендарными, они действительно были первыми и открыли на российском ТВ шлюзы для отечественной продукции. Что касается серий, снятых лично вами, то они в некотором смысле «выпадают» из общего контекста, поскольку находятся как бы между жанровым и авторским кино.[/b]– «Менты» рождались довольно сложно, меняли «хозяев», менялась эпоха, менялись деньги, которые вкладывали в это производство, на них работали режиссеры очень разного уровня, сериал эклектичен, и трудно говорить о нем как о чем-то цельном. Зато когда «Менты» только начинались, у нас, режиссеров и авторов, была абсолютная свобода самовыражения. То же – с «Агентом».Каждая серия была решена с каким-то жанровым акцентом: криминальная мелодрама, мистический триллер, политический детектив, в первой серии второго блока были использованы элементы фильма ужасов. У меня есть определенная ностальгия по тем временам, когда на наших глазах рождался феномен «Ментов» и всенародной популярности, которую я однажды рискнул сравнить с популярностью «Битлз».Относительно моих серий – многие пеняли, что они выделяются. Люди, знающие о том, что лежит в ящике моего письменного стола, считают, что я слишком щедро пускаю в оборот свои замыслы, которые, по сути, могли бы стать основой для серьезного художественного фильма.[b]– Тем не менее, вам принадлежит фраза: «Мы оттачиваем мастерство на сериалах, подготавливая себя к большим картинам». Значит ли это, что не за горами ваше возвращение в большое кино?[/b]– С телевидением в эпоху тотального коллапса кино я связывал самые оптимистические надежды. Телевидение могло и должно было стать тем местом, где возродилось бы отечественное кино. К сожалению, мои радужные надежды не сбылись. Все то, что происходит в последние годы на отечественных каналах, меня не просто настораживает – пугает. На рынок выброшено огромное количество низкосортной продукции, производимой практически анонимными авторами и продюсерами. Я в этом вижу чисто экономический, а может, даже политический умысел, который исходит из известного маркетингового соображения: чтобы сбыть максимальное количество продукции, нужно понизить уровень требования покупателя, вернуть его к китайскому ширпотребу.А на вопрос о большом кино могу ответить, что мой следующий проект будет попыткой соединить в одной упряжке вола и трепетную лань – большое кино и сериал. Это давний замысел – история взаимоотношений Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. В мировой литературе нет сюжета, равного по трагизму истории отношений великой русской поэтессы и ее мужа. Эта беспрецедентная «love story» будет разворачиваться на кинематографически сочном фоне жизни русской эмиграции в Париже тридцатых годов.[b]Санкт-ПетербургДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Дмитрий Светозаров родился в 1951 в Ленинграде, в семье классика советского кино, кинорежиссера Иосифа Хейфица. В 1974 году окончил филологический факультет Ленинградского университета, в 1980 г. – Высшие курсы сценаристов и режиссеров при Госкино СССР. На сегодня в фильмографии режиссера – 11 полнометражных фильмов, среди которых «Скорость», «Арифметика убийства», «Гаджо», «Четырнадцать цветов радуги», первый отечественный триллер «Псы» (1989). Стоял у истоков сериального движения, режиссер и художественный руководитель фильмов «Улицы разбитых фонарей», «Агент Национальной Безопасности», «По имени Барон…» (премия ТЭФИ за 2002 год: «Лучший сериал года», «Лучший режиссер года»). В 2001 году основал студию «АСДС», специализирующуюся на производстве телевизионного кино.[/i]
Развлечения
«Вечерка ТВ» в прямом эфире
КРУГЛЫЙ СТОЛ. Новогодние развлеч...
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Ольга Кузьмина  
Ольга Кузьмина  

По Москве шагал... Шагал!

Михаил Щипанов
Михаил Щипанов

Видит око, да зуб неймет: чем обернется изъятие российских активов

Дарья Ефремова
Дарья Ефремова

Горький праздник Большой книги

Александра Ерошенко
Александра Ерошенко

Мы открываем красоты города

Все мнения
О проекте
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.