Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Приметы и советы

Автор

Владимир Гердо
Вторая война: потери и приобретения
[i]Из нашей кожи барабаны Не сделаешь, она тонка.Наполеоновские планы Берутся часто с потолка! [b]Анатолий Боровков [/i]Немного новейшей истории [/b]Мне всегда казалось, что если люди стреляют друг в друга — это и есть война. А если это происходит в пределах одного государства —это гражданская война. Здесь стоит оговориться: гражданская война подразумевает наличие идеологических разногласий у противников. Бандиты идеологических убеждений не имеют. Искусственное государственное образование под командованием генерала Дудаева для укрепления своих экономических и силовых позиций обратилось к криминалитету и очень быстро попало в полную зависимость от него. А уж преступники всех стран давно объединились! В результате чего была первая чеченская война. Затем в Грозный поступили деньги из федерального бюджета на восстановление республики и подъем экономики. Но, кроме отдельных особняков и доморощенных заводов по перегонке нефти, в Чечне ничего не строилось. Медицина и здравоохранение находились в коматозном состоянии, внешнеэкономическая деятельность велась на уровне «челноков», доставлявших товар на рынки из ближайших областей.Нефтеперерабатывающая промышленность упорно трудилась во благо владельцев мини-заводов, а владельцами были главари банд. Кстати, мини-заводы — это нечто, очень напоминающее большой самогонный аппарат, ведь процессы возгонки браги и нефти по физической сути схожи. Сейчас на всех дорогах, где не стреляют, стоят женщины и мальчишки со стеклянными банками и канистрами, продают странную жидкость под названием «бензин 95, чеченский». 35— 40 рублей — десять литров. Нашему водителю пришлось раз им заправиться... Долго потом ругался... А еще в процессе перегонки нефти бывают отходы. Из них потом делают гудрон и асфальт. На территории суверенной республики Ичкерия этим себя никто не утруждал. Отходы просто выливались на землю. С борта вертолета хорошо видны эти навечно оставшиеся шрамы.Досталось и рекам, протекающим по территории Чечни. Несет теперь Терек в своих водах уже не тонкую пленку, а черные сгустки нефти. Не первый год горят нефтяные скважины, подожженные еще в первую чеченскую.Своих специалистов в республике Ичкерия нет, а за помощью никто и не обращался. С борта вертолета хорошо виден слой смога, который даже сильный ветер не может разогнать. В освобожденных районах уже работают экологи, подсчитывая урон, нанесенный природе Кавказа за три года шариатского правления.[b]Неприкаянные [/b]Официально их называют вынужденными переселенцами.Только их никто не переселял.Они бежали от войны. Они продолжают бежать от войны. Но некоторые начинают возвращаться обратно. Дома последних находятся на территории, подконтрольной российской армии. В тех населенных пунктах, где нам довелось побывать, разрушения очень незначительные. Но это является малым утешением для семей, чьи дома пострадали. Им придется отстраиваться заново.Скорее всего, не надеясь на помощь государства.От войны начали бежать еще до начала боевых действий. Первыми бежали те, кому было что терять. Они загружали свои «КамАЗы» и со всеми домочадцами отправлялись в соседнюю Ингушетию. Там чеченских беженцев принимали пусть не с распростертыми объятиями, но дружелюбно. Теснились. В отдельных домах жили человек по пятьдесят. Хуже обстояли дела с Дагестаном, Ставропольем и Осетией. В этих регионах помнили похищенных людей и угнанный скот, помнили события в Ботлихском и Новолакском районах.Есть и другие беженцы. Им уже нечего терять, кроме собственной жизни, да еще детей. Взяв документы и только то, что можно унести в руках, они пешком уходят от беды. В свободной Ичкерии для них не нашлось места. Без пенсий, без работы они жили, перебиваясь случайными подачками от бородатых людей с автоматами. По большей части — это не чеченцы по национальности.На освобожденной от бандформирований территории жизнь постепенно начинает приходить в норму. Временная администрация под руководством представителя российского правительства Николая Кошмана составляет списки пенсионеров и бюджетников. Восстанавливаются линии электропередач и газопровод. Поднимать хозяйство помогает даже министерство обороны. В местные школы военные завозят ручки и тетради из собственных запасов. Ремонтируют и строят заново сами школы. Беда только в том, что действующие школы кому-то начинают мешать. В Наурском на второй день после начала занятий в школе был совершен поджог.[b]Окончание в следующем номере [/b]
Общество
Вторая война: потери и приобретения
[b]Госпиталь[/b] Война, увы, не бывает без потерь. В Моздокском госпитале большинство медиков хорошо помнит события четырехлетней давности. Но нынче, пожалуй, впервые изменилось отношение к «живой силе». Главное, что в отличие от первой чеченской отсутствует «шапкозакидательское» настроение. Нет праздничных штурмов. Результат — в несколько раз меньшее количество убитых и раненых. Хотя врачи не сидят без работы. Пострадавшие доставляются с поля боя через полтора-два часа. Задействованы спасательные вертолеты. Мне довелось видеть, как БМП с красным крестом доставляла в госпиталь раненого. Машина неслась по дороге на такой скорости, что от нее шарахались в стороны не только «Жигули» и пешеходы, но и тяжелая бронетехника. Медики оказывают помощь всем пострадавшим на войне. Один из пациентов госпиталя — девятилетний Солсо Джалмурзаев. С тремя пулевыми ранениями его подобрали разведчики на окраине Грозного.Только своевременно оказанная медицинская помощь сохранила жизнь мальчишки... Как правило, наиболее сложные ранения от пуль снайперов. Снайперы стараются бить в пах и бедра. Раненый истекает кровью, двигаться не может, а идущие на помощь сами попадают под пули того же снайпера. В Великую Отечественную половина подобных раненых не выживала. Сейчас врачи спасают почти всех. Одного мотострелка доставили при мне.Но ему повезло. Пуля задела внутреннюю сторону бедра, вырвав клок мяса. Сантиметр в сторону — и была бы пробита артерия, в другую сторону — и не быть парню отцом... На операционном столе кричал от боли, но пытался шутить. Вот только фамилию он просил не указывать, боялся, что друзья узнают — смеяться будут.В моздокский госпиталь частенько приходят посылки для раненых. Приезжают артисты. Но чаще в госпитале проходят концерты сержанта медицинской службы Ярославы Богдан. Под гитару она исполняет свои песни. Для выздоравливающих такие концерты — лучшее лекарство. Надо, однако, заметить, что, помимо песнетерапии, госпиталю не помешала бы современная аппаратура для мониторинга состояния тяжелораненых. Но военные медики не жалуются. «Не надо, зачем вы об этом? Ведь бывало и хуже...» — и продолжают собой заменять отсутствующие приборы.[b]А что же, собственно, армия?[/b] В глазах солдат на передовой, на лицах их командиров — деловое спокойствие, свойственное людям, уверенным в успехе своего дела. И хотя не отдаются приказы о необходимости штурмом брать неприступные укрепления, линия фронта меняется ежедневно. Бандгруппы уходят в горы. В горах они будут пытаться дождаться помощи извне, от Усамы Бен-Ладена, «миротворцев» из ОБСЕ или НАТО, или российских политиков, желающих заключить мир, наподобие Хасавюртовского соглашения девяносто шестого года. Этого наши военные опасаются больше всего. Мирное соглашение можно заключать только с тем, кто обладает политической и экономической силой. В Грозном реальной властью уже давно никто не обладает. Хотя большинство военных, участвующих в контртеррористической операции, не против переговоров. Но только с одной целью — безоговорочная капитуляция и сдача оружия без каких-либо предварительных условий! Проходя по бывшей линии обороны бандитов, генерал-лейтенант Владимир Булгаков, не без гордости рассказывал: «Укрепления они сделали что надо! Если в лоб атаковать, то не миновать бы здесь больших потерь. А дальше, в «зеленке», еще сюрприз нам подготовили. Сунься мы туда — никто бы живой не вышел!» Генерал по достоинству оценил и блиндажи, отрытые на глубину до пяти метров. Такие не каждый снаряд прямым попаданием возьмет. В том бою за село с нашей стороны не было ни единой потери. Даже раненых. «Мы тоже учимся воевать! Обидно только по одним местам дважды проходить». Большинству офицеров эти места знакомы не только по картам.В этой войне принимают участие не только люди. Для русского спаниеля Азы эта война уже четвертая. Осетино-ингушский конфликт, события в Таджикистане и вот уже вторую Чечню она везде сопровождает своего хозяина, командира спасательного Ми-8 Алексея Ульянова. Ошейник Азы — как медали за боевые заслуги украшают эмблемы тех родов войск, чьих представителей довелось перевозить ее хозяину. Не хватает только кавалерии и военно-космических сил. «А самим в боевых приходилось участвовать?» — спрашиваю я у Алексея, замечая стреляные гильзы на полу пилотcкой кабины. «Нет, только когда нас обстреляли.Мы тогда шестнадцать пробоин привезли...» [b]Прифронтовая полоса [/b]В Моздоке находится штаб объединенной группировки российских войск на Северном Кавказе. Здесь располагаются основные силы армии. Сюда приходят различные военные грузы и гуманитарная помощь для беженцев.Штаб временной администрации освобожденных районов Чечни тоже временно разместился в Моздоке. В штаб администрации приходят представители сел, находящихся еще там, за линией фронта. Расспрашивают о том, что делается на освобожденных территориях, просят не бомбить села, обещают сами разделаться с террористами. Как эти люди сюда пробирались — ведомо только им. Бандиты с мирным населением Ичкерии, не подчинившимся их требованиям, не церемонятся.Расстрел грозит на месте.Сюда же, в Моздок, стекаются представители самых разнообразных средств массовой информации. Новичков в этом деле мало. Практически все уже побывали на войне. И не на одной... В штабе ОГРВ журналисты должны получить аккредитацию. Правда, получить ее без предварительного согласования с прессслужбой Министерства обороны в Москве невозможно. Зачем нужна эта аккредитация, никто не знает.За неделю пребывания у меня ее никто не спросил. Но без нее не посадят в вертолет, отправляющийся в зону боевых действий. Хотя на борт вертушки и с ней попасть невозможно. И напрасно жалуются с экранов телевизоров корреспонденты TV. Для них место всегда находится. Как и для их зарубежных коллег. Тяжелее всего приходится газетчикам и фоторепортерам. Их берут только в самую последнюю очередь. «Телевизор я вечером посмотрю, а кто знает, что ты там наснимал?» — так мотивируют отказ представители пресс-службы Министерства обороны. Тщательно фильтруется и скрывается вся информация о событиях только что происшедших. О потерях можно судить лишь по косвенным признакам. В результате домыслы и слухи подменяют факты. Самостоятельно попасть не то что в зону боевых действий, но и на освобожденную территорию невозможно. Режим чрезвычайного положения здесь не введен, но через блок-посты, перекрывающие все дороги, с московской пропиской хода нет.Не помогает ни журналистское удостоверение, ни даже «всемогущая» аккредитация Министерства обороны.Сам Моздок с полным основанием можно назвать прифронтовым городом. Отличительная особенность — масса людей в камуфляже. С оружием и без него.Подтянутые и производящие наиболее благоприятное впечатление — профессиональные военные со стажем. Каким-то особым шиком даже в камуфляже выделяются авиаторы. Контрактники больше похожи на советских солдат из голливудского боевика или лесных партизан после боя с превосходящими силами противника. Есть и просто непонятные личности в полувоенной форме, слоняющиеся вечерами по городу на нетрезвых ногах. При мне два контрактника долго уговаривали продавца в палатке купить новую джинсовую куртку на меху за пятьдесят рублей или обменять на бутылку водки. А когда потенциальный покупатель отказался, обнаружив обтрепанные обшлага рукавов, один «продавец» сказал другому: «Да выкинь ты ее на ..!» Раздолье местным таксистам.Цены на их услуги выросли раза в три. Как и на услуги проституток, количество которых вдруг резко выросло с начала конфликта. По вечерам иногда слышится стрельба. Хозяйка кафе пожаловалась, что недавно пьяные «дембеля» бросили рядом гранату. К счастью, пострадали только окна кафе.Мы научились воевать. Наладили взаимодействия между различными родами войск и авиацией. Слава богу, уже не бомбим своих из-за отсутствия связи или ошибки разведки. Потери в живой силе не идут ни в какое сравнение ни с Афганистаном, ни с прошлой чеченской войной. Теперь важно, чтобы жертвы не были напрасными.[b]Моздок — Москва [/b]
Общество
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Сергей Лесков 
Сергей Лесков 

Русский Нострадамус: в чем феномен Жириновского

Никита Миронов
Никита Миронов

России не нужны никакие братья

Екатерина Рощина
Екатерина Рощина

Трудная судьба «снежинки»: психологи бьют тревогу из-за современных детей

Екатерина Скулкина
Екатерина Скулкина

У нас очень вкусно: что посмотреть в Йошкар-Оле

Ольга Кузьмина  
Ольга Кузьмина  

И на седьмом десятке — молода!

Митрополит Калужский и Боровский Климент 
Митрополит Калужский и Боровский Климент 

Встречный поезд: «враг», заслуживший любовь

Александр Лосото
Александр Лосото

Сколько будут жить наши внуки

Все мнения
О проекте
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.