Только клеветы и не хватало

[b]Ничего чрезвычайного в искусстве не случилось. Но случилось прелестное и обаятельное — спектакль «Севильский цирюльник» в Российском академическом молодежном театре, режиссер-постановщик — Сергей Алдонин.[/b][i]Это его первая работа, и очень удачная. Он бы и раньше чего-нибудь поставил, но ведь только что закончил РАТИ в мастерской Марка Захарова. С чем и поздравляю… Марка Анатольевича.Конечно, режиссер Сергей Алдонин мог бы, являя вкус и отсутствующую опытность, укоротить некоторые сцены и почетче связать между собой поступки и мотивы поступков персонажей.Впрочем, чего только из партера не покажется.Признаться, шел на премьеру, предвкушая Фигаро в исполнении Евгения Редько, просто рожденного для этой роли. Актера необычайной внутренней и внешней пластики. И Фигаро, действительно, виртуозно вылеплен… Но, понимаете ли, все актеры в спектакле будут не хуже.А к работе Сергея Серова в роли Бартоле я бы отнесся даже с почтением. Он глубже остальных решил свою задачу. Посреди пиршества забавностей Бартоле трагичен, наивно трагичен. Юмором окрашивать трагедию — дело тонкое, кружевное.[/i]Ну, Розина — роль выигрышная, есть чем подкупить зрителя в любом, даже незадавшемся театре. Чтобы отличиться в череде всевозможных Розин, одного таланта недостаточно, тут надобен личный облик актрисы. Не обличие, а облик. Красива ли Ирина Низина? Да чего уж там! Но при этом такое обаяние, такая невыносимая для мужчин, коварная женственность. Я бы лично от такой держался подальше. Впрочем, не станем зарекаться.Правда, Розине стоило бы оказаться менее актерски «щедрой». Иной раз хорошо бы притихнуть и поглядывать умными глазками на разбушевавшихся мужчин. Уж больно непрерывно околдовывает.Случилось необычное и с графом Альмавива. Благодаря Алексею Мясникову. Обычно «альмавивы» — типы довольно поганые, эдакие самовлюбленные павлины — красавцы превыше всего! Действительно красивый Алексей Мясников наделен от природы «положительным обаянием».Он не самовлюблен, а влюблен, что для «героя-любовника» не частый на театре случай. А по мне так даже проглядывает в Алексее Мясникове интересный характерный актер. Да в роли того же Фигаро.Хотел бы только вот что заметить. Не то чтобы я никак не могу выдавить из себя по капле раба, но Альмавива все-таки граф. А тут каким-то образом оказывается «на подхвате» у парикмахера Фигаро. Это возможно как внутреннее состояние, но от вельможных повадок никуда не деться. Граф — он, знаете ли, граф и есть.Случились в спектакле и два события, о которых вроде бы нам по эту сторону рампы и знать не положено.В пьесе господина Пьера-Огюстена Карона де Бомарше никакой служанки Марселины нет.Всего лишь реплика: «Марселина заболела». Но зато в театре есть великолепная комедийная актриса Елена Галибина. Она из тех, кому на сцене привольно, так бы никуда с нее и не уходила.И вот неуемная Елена Галибина подалась в драматурги. То есть сочинила себе роль Марселины.И эта Марселина без единого слова стала роскошным акцентом, даже ритмом спектакля. Вообще-то господин Бомарше имеет полное право подать на госпожу Галибину жалобу в комитет по авторским правам. Но я бы ему этого делать не советовал.И еще коллизия, которую обожают анналы истории театра.Вдруг скоропостижно заболел артист! И театр был вынужден с ходу (в программку карандашом вписали) на сцену вместо больного артиста выпустить здоровенного студента 3-го курса РАТИ (мастерская Алексея Бородина), то есть Сашу Гришаева. И такой получился прелестный увалень со своим, извините, ночным горшком, словно сто лет репетировал.Когда-нибудь в старости почтеннейший Саша будет рассказывать внукам: «Помнится, у нас артист заболел».Надо признаться, сидючи в партере, я испытывал некий каприз. Уж так просилась в спектакль восхитительная музыка одноименной с ним оперы Россини «Севильский цирюльник». А уж когда великолепно Юльеном Балмусовым вылепленный дон Базиль стал рассказывать словами о клевете, я чуть сам не запел гениальную арию «Клевета». Но не запел.Что и к лучшему.И все-таки хотелось бы, да просто просится, чтобы музыка великого Джоаккино Россини сопровождала спектакль. И тогда я написал бы: «Хороша в спектакле и музыка».