Желание жить позволяет создавать свой кинематографический язык

30 мая прошел Пятый международный кинофестиваль «17 мгновений...» имени Вячеслава Тихонова, в конкурсной программе которого показали и кино Вадима Перельмана «Уроки фарси».

Это далеко не первое участие военной драмы в фестивалях. Кроме прочего, картину совместного производства России, Германии и Беларуси выдвигали от последней на премию «Оскар». Удачно прошел и ее международный прокат. Так, права на показ купили в 50 странах мира.

— Наша картина очень актуальна по времени, — считает режиссер Вадим Перельман. — Это глубокая душераздирающая история наполнена трагедией, иронией, зарождением надежды и дружбы в невероятных обстоятельствах.

По сюжету в 1942 году бельгийский еврей Жиль Кремье (Науэль Перес Бискаярт) выдает себя за перса, чтобы спасти свою жизнь. Что срабатывает, потому что повару в концлагере, гауптштурмфюреру Клаусу Коху (Ларс Айдингер), нужен кто-то, кто сможет научить его общаться на фарси, ведь после войны он хочет переехать в Тегеран. Вот только персидского языка Жиль, как и никто в лагере, не знает. И, чтобы выжить, он на ходу начинает выдумывать свой, не существующий в реальности.

У этого кино о холокосте нет цели напугать или разжалобить зрителя натуралистичными сценами зверств фашистов. Но достаточно белых нагих тел на повозке, движущейся к зданию, из трубы которого идет черный дым, чтобы ощутить весь ужас происходящего. Тут не стремятся показать героизм тех, кто боролся за победу и жизни посторонних людей. Но хватит и детской игрушки с нашивкой в руках узника и кусочка хлеба в пальцах, чтобы понять масштаб подвига выживания.

Это очень искренняя антивоенная история. Темы, которые в ней затрагиваются, больше, чем даже одна из крупнейших мировых трагедий XX века, чем само конкретное событие. Ведь вопросы, которые ставятся перед зрителями, хоть и громкие, но доверительные и тонкие. Допустимо ли отречься от собственной нации, чтобы сохранить свою жизнь? Можно ли совершить подвиг не ради кого-то другого, а для себя, чтобы остаться человеком? Есть ли обратный путь в люди тому, кто превратился в монстра? Возможно ли невозможное? Нужна ли для силы слабость?

— Лично меня поразило то, что Клаус постоянно чувствовал страх. Вся его персона состоит из одного страха, — делится размышлениями Ларс Айдингер, сыгравший Коха. — Ему страшно, что над ним начнут издеваться, насмехаться. И так получается, что Жиль этим и занимается. Только делает это не для того, чтобы унизить его, а чтобы выжить самому.

И в процессе обучения между тем, кто отдает знания, и тем, кто их принимает, завязываются доверительные отношения. Постепенно, слово за словом, Кох учится говорить о прекрасном и теплом, складывает стихи на несуществующем языке. А Жиль осознает, что человека определяет очень многое и что в итоге каждый должен расплатиться за принятые им решения.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Илья Стюарт, продюсер:

— Наша история-притча рассказана на нескольких языках и создана с большим уважением к огромной мировой трагедии. Но мы опасались, что в этом жанре все уже сказано до нас. Фильмы о холокосте — это вообще отдельный жанр кино. Но сценарий настолько нас потряс, что не было вариантов не снимать. Сценарист Илья Цофин нашел совершенно уникальный ракурс этой истории, которая к тому же частично основана на удивительном коротком рассказе известнейшего немецкого автора Вольфганга Кольхаазе. Путь нашего фильма к зрителю начался на кинофестивале в Берлине, где его тепло приняли.

Читайте также: Стивен Кинг рассказал, какой фильм ужасов напугал его больше всего