А издательство «CORPUS» вслед за автобиографической книгой «Бездумное былое» выложило на прилавки трехтомное собрание его сочинений, куда вошли не только стихи, но и проза, публицистика, критические статьи и рецензии. Сергей Маркович в эти дни активно выступает перед читателями в клубах, в книжных магазинах, где с ним и встретился наш корреспондент.

- Вы испробовали в своей жизни много профессий. А кем вы себя в первую очередь считаете?

- Конечно, поэтом. Хотя бы потому, что сочинением стихов я занимаюсь почти всю жизнь.

- А давно ли вы стали писать публицистику, выступать как критик?

- Тогда, как говорит мой старый товарищ Григорий Чхартвишвили, более известный под именем Бориса Акунина, «когда крышечка стала подпрыгивать», и пришла потребность напрямую высказаться о жизни и о литературе. Причем свои эссе я пишу с тем же рвением, так же хорошо или так же плохо, как и стихи. У меня здесь нет никакого жанрового высокомерия, как у тех поэтов, кто считает, что стихи нужно писать хорошо, а остальное можно и не так прилежно.

- Вы – один из немногих сейчас поэтов, кто читает свои стихи наизусть, не заглядывая в блокнот или в тетрадку. У вас такая хорошая память?

- Да нет, просто я до того, как записать на бумагу то или иное свое стихотворение, обычно долго шляюсь по дому, проговариваю строчку за строчкой, дополняю, правлю, и таким естественным старым, добрым способом все стихи у меня остаются в памяти.

- Как к вам приходит вдохновение?

- Сегодня спусковым крючком для работы может быть разговор или даже интонация этого разговора неизвестных мне людей просто на улице. Кстати, эта интонация или какие-то фразы из этого разговора часто потом даже не входят в это стихотворение, а лишь провоцируют его появление. Так что мне до сих пор не всегда понятно, откуда что берется.

- Нравится ли вам Москва?

- Я живу в ней уже много десятков лет, родился в самом центре недалеко от библиотеки Ленина, все детские годы провел на Можайке, а потом 15 лет прожил на улице Дунаевского. Москва – это мой город, так что мне трудно сказать, нравится она мне или нет. А вот Петербург мне очень нравится, это один из самых красивых городов мира. И я могу это сказать на полном серьезе, потому что получил возможность сравнить его с Римом, Нью-Йорком и другими мировыми столицами. Москва не так красива, но никакой другой город не вызывает у меня столько прекрасных воспоминаний. Незаметно для себя я тоже стал сентиментальным и раз или два в год даже приезжаю в двор своего детства, хотя там давно все изменилось.

- Вы получили несколько литературных премии, в том числе премию, которая так и называется – «Поэт». Важны ли они для вас?

- Скорее, приятны. Не надо только к ним относиться слишком серьезно. Толстой, Чехов или Достоевский никаких премий не получали, но разве это что-то меняет в нашем отношении к ним? Сравнение искусства со спортом всегда не уместно. Потому что если кто-то прыгнул выше всех, то он чемпион мира до тех пор, пока его кто-то не превзойдет. По этой логике в России нельзя браться за перо, поскольку был Пушкин, и тем не менее я думаю, что песня «Враги сожгли родную хату» не хуже маленьких трагедий Пушкина, хотя Пушкин не писал такой песни, а Исаковский не писал маленьких трагедий. Это совершенно разные занятия. Это все равно, что предпочесть прыгуна с шестом пловцу. Просто спорт дает возможность сравнивать людей, которые занимаются совершенно одним и тем же. В искусстве никакого арбитра нет и сравнений тоже нет. Но, тем не менее, если придумано такое развлечение для взрослых, как премии, то и я всегда рад быть отмеченным.

- Чем бы вы еще хотели заниматься, кроме писательства?

- Мне почему-то кажется, что из меня мог бы получиться неплохой кинорежиссер. Но… уже поздно начинать.