Леонид Ярмольник: Алексей Герман изменил мое представление об актерской профессии

Алексей Герман ушел из жизни так и не завершив главную картину своей жизни – «Трудно быть богом», над которой работал еще с 1990-х годов. А не так давно ушел из жизни и Борис Стругацкий, вместе со своим братом написавший повесть, по мотивам которой Герман снимал свою картину. Сын режиссера, Алексей Герман-младший сообщил, что картина фактически завершена, осталась только перезапись звука, все остальное готово, и она будет закончена в обозримое время.

- Этот фильм отец снимал, уже сильно болея, жертвуя ради него своей жизнью. Фильм снимался долго и мучительно, - отметил Герман-младший.

Об этом многострадальном фильме рассказал нашему питерскому корреспонденту и народный артист России Леонид Ярмольник, снявшийся в главной роли Дона Румато Эсторского: 

- Многие недоумевали, почему Герман позвал в свой фильм Ярмольника… Алексей Юрьевич часто утверждал артистов странным образом. У него и раньше клоуны играли самые серьезные роли. И Андрей Миронов, и Ролан Быков, и Юрий Никулин… Я сначала думал, что это как-то нарочно, наперекор всем делалось, но потом понял, что, наверное, комедийные артисты умеют делать что-то такое, чего не всегда получается у артистов драмы и трагедии. Так и в жизни: мы всегда поражаемся открытиям, когда узнаем знакомых людей в ином качестве. И у Германа в таком подходе есть простота и пронзительность.

Конечно, это самая трудная работа в моей жизни. Во-первых, не так просто понять Германа, во-вторых, так трудно соскоблить налет эстрадного артиста. Ведь главное в этой картине – ничего не играть. У всякого артиста есть свое представление о своей профессии. Могу сказать, что мое представление Алексей Юрьевич изменил. Все равно мы, артисты, изображаем, а Герман требовал абсолютного проживания. Какие-то сцены мы снимали не день, не неделю, а месяцами – репетировали и снимали, и вновь репетировали, и так бесконечно. Германа всегда что-то не устраивало, очень редко он был доволен, ночи не спал, думал: так или не так…

Алексей Юрьевич обещал завершить картину и пять лет назад, и год назад. У него все процессы занимают очень много времени. Помню, когда я озвучил свою роль за четыре приезда в Петербург, то Герман даже расстроился, мол, а что дальше делать? Потом с такой радостью мне перезвонил через три недели: «Мы не закончили» - «В смысле?» - «Я придумал фразу на финал картины». Действительно, он придумал замечательную фразу на самый финал.

Такое погружение требует особого тренинга, ведь самое сложное – многократно повторять, не теряя первого ощущения. Вот у Германа я этому научился. Хотя все давалось не просто. Мы с Алексеем Юрьевичем месяцами не разговаривали, даже дрались. Он ужасно упрямый и резкий, и я – такой же. Был период, когда мы так поссорились, что он полгода искал в России и Западной Европе артиста, внешне похожего на меня, чтобы доснять картину. К счастью, не нашел.

Я много лет потратил на то, чтобы убедить Алексея Юрьевича, что фильм должен называться «Хроника арканарской резни», а не «Трудно быть богом». Я вообще считаю, что в мировой художественной литературе - это одно из лучших названий, и спасибо за него братьям Стругацким. У Германа, конечно, получилось свое произведение, очень многоплановое кино, но, мне кажется, самое главное в нем – мысль, что если торжествуют серые, то к власти всегда приходят черные. Кино - про это…

По поводу тринадцатилетних съемок картины было много шуток, но я уверен, что это будет самая совершенная работа Германа. Она самая удивительная. Абсолютное ощущение того, что камера попала в средневековье, никакой туфты, это как документальное кино. А грустно то, что мы так долго снимаем, что за это время ушли из жизни многие люди, которые очень хотели увидеть эту работу… 

А вот что рассказал сам Алексей Герман нашему питерскому корреспонденту о завершении картины «Трудно быть Богом» осенью прошлого года.

- Я снял типажей (в картине снимались, в основном, не профессиональные актеры, а необходимые для этой фантастической истории типажи, который нашли ассистенты у питерских станций метро ив других местах. – Прим. Авт.), а теперь их надо озвучить на русский язык. Но если их озвучить профессиональными артистами, то получится плохо. Значит, мне надо найти таких типажей, которые будут этих типажей озвучить, а это не так-то просто. Снимая типажей, я даже не представлял себе, что их будет так трудно озвучивать, думал: «Ай, как-нибудь!» Оказалось, это дико сложно, чтобы они разговаривали ну хоть сколько-нибудь народным языком… 

Все бы ничего, но за последнее время я умудрился семь раз попасть в больницу – то с сердцем, то еще с чем-то. Выйду, погуляю немножко – бам! – и опять в больницу. Семь раз – многовато. Вот смотрите: я плохо себя чувствовал, и меня отправили в Германию. Там мне сделали операцию на сердце. Не пустяковую, длинную, шесть часов делали, проткнули легкое… Я вернулся в Россию. Через три дня вышел работу, слетел с лестницы и сломал в трех местах руку. Рука все еще болит, но уже можно возвращаться к фильму. Однако прошло пять недель – я загремел в больницу еще с чем-то… И как в этой ситуации завершить картину?! Я начинаю работать, поработаю несколько дней, и опять в клинику. Если бы я мог полгода ничего не делать, я бы поправился. Но получается так: поработал – в больницу, вылечился, поработал – в больницу… Знаете, я уже так привык к этим больницам!

- Алексей Юрьевич, извините, ради Бога… Просто вы сами говорили, что намерены завершить картину во что бы то ни стало!

- Если не помру, то сделаю! Мы уже многое сделали, добились того, что почти все слышно, фактически-то осталось чуть-чуть… Ну, а как же не завершить?

…Что же, теперь дело чести для Германа-младшего, для Леонида Ярмольника, всех, кто работал над картиной «Трудно быть Богом», завершить и показать главный фильм всей жизни Алексея Юрьевича.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Алексей Герман: «Интеллигенция есть, хотя все говорят, что вымерла...»

21 февраля не стало выдающегося режиссера Алексея Германа-старшего. В память о мэтре мы публикуем одно из его последних интервью.

Несколько месяцев назад, в городе Пушкине, получая Царскосельскую премию Алексей Герман произнес такие слова: «Я стою сейчас в красивом зале, всматриваюсь в глаза гостей этой церемонии и понимаю, что интеллигенция есть. Хотя кругом все говорят: «Интеллигенция вымерла». Как не включишь телевизор, в котором показывают одну чернуху, и невольно задумываешься «может, она действительно вымерла?» Я говорю это не потому, что сегодня получаю эту премию, у меня их уже много, а говорю только потому, что меня это волнует" (далее…).