Памяти режиссера Алексея Балабанова. Он снимал кино о смерти и мечтал жить

Апрель 2008, ночной эфир Первого канала, едва ли не последнее появление Алексея Балабанова на телевидении. В рамках гордоновского "Закрытого показа" обсуждают "Груз-200". Фильм, который вызвал скандал задолго до выхода в прокат. Фильм, который разделил между собой на два враждующих лагеря всю российскую кинопрессу. Да и не только кинопрессу. Вот, скажем, сидящая в студии комммунистка Савицкая, уже практически орет в лицо режиссеру: "Да он же больной, ему нельзя кино снимать!" Савицкой вторит музыкант Лоза, чей "Маленький плот" звучит в самой страшной сцене в русском кино последних лет - укравший девушку милиционер везет ее на мотоцикле сквозь серый промышленный пейзаж. То есть вроде пока ничего чудовищного не происходит - впереди зрителя ждет и сцена с бутылкой, и мертвый жених-афганец рядом с прикованной к кровати невестой, и сумасшедшая мама милиционера, ставящая диагноз стране - "мухи у нас". Но то ужасы визуализированные, а вот "Плот" Лозы, серо-зеленые поля, торчащие тут и там трубы, мотоцикл с люлькой - все это вместе заставляет сжаться от абсолютно инфернального чувства. 

[CDNVIDEO=Груз-200. Трейлер][/CDNVIDEO]

"В нашей стране такого не было!" - кричит Лоза. "Этот фильм основан на реальных событиях" - спокойно отвечает Балабанов. И теперь понятно, что так или иначе это чистая правда - ну какие могут быть сомнения в убийственной точности "Груза-200" после чудовищных историй с бутылками в Казани и Волгограде?

Балабанов вообще очень тонко чувствовал время. Его легкие, практически воздушные "Счастливые дни" по Беккету были наряду с "Астеническим синдромом" Киры Муратовой лучшим зеркалом абсурдистского мироощущения страны начала 90-х. "Про уродов и людей" - мрачная декадентская притча про тесное родство кино и порока поймала хвост постперестроечной чернухи. Но в то же время это совершенно сделанное, холодное, рассудочное кино и в конечном счете просто прекрасное кино про то, что вот-вот все закончится. И тут Балабанов оказался прав. 

"Брат" и "Брат-2" - самые популярные и (до "Груза-200") самые спорные фильмы Балабанова, которые возводят на пьедестал антигероя и заставляют публику самым нескромным образом ассоциировать себя с ним. Они же рублеными фразами из сценария поводят черту под эстетикой 90-х - "вся сила в правде", "вы гангстеры? - нет, мы русские". 

[CDNVIDEO="Брат" - трейлер (2000)][/CDNVIDEO]

Все фильмы Балабанова, снятые за последние 10 лет, были о смерти. В "Мне не больно" героиня Ренаты Литвиновой умирает от рака. В "Морфии" провинциальный врач в финале стреляется в синематеке под хохот и улюлюканье вдохновленной движущимися картинками публики. В "Кочегаре" главный герой, сжигающий трупы, которые ему приносят братки, пописывает себе приговор, отомстив за убитую дочь. Только теперь становится понятно, что смерть и разложение интересовали Балабанова не сами по себе, в чем его часто упрекали критики. В своей последней картине "Я тоже хочу" Балабанов появляется в небольшом эпизоде в роли самого себя - режиссера,члена Европейской киноакадемии. И тут же умирает. Конечно, это никакое не предчувствие. Он знал, что угасает. Балабанов буквально кричал об этом - не только, кстати, в фильмах, но и в тех многочисленных интервью, которые он, всегда сторонившийся журналистов, неожиданно начал давать в последний год. Публика жала плечами и не верила - рисуетесь, господин режиссер. Как можно не поверить мастеру, не сфальшивившему ни разу в жизни, понять сегодня невозможно.

[CDNVIDEO=Мне не больно - Трейлер][/CDNVIDEO]

Мизантроп, одиночка, любитель провокаций, "проклятый поэт", палач актеров (они и правда умирали, снявшись в фильмах Балабанова один за другим - от Сергея Бодрова-млашего до "кочегара" Михаила Скрябина) - все эти штампы о Балабанове сегодня не имеют никакого значения. Сегодня важно одно - мы потеряли лучшего постсоветского режиссера, чудовищно недооцененного, но чья подлинная - в том числе и международная - слава еще впереди.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

В субботу вечером стало известно, что легендарный режиссер Алексей Балабанов ушел из жизни. О печальной новости сообщил продюсер Сергей Сельянов.

Накануне корреспондент "Вечерней Москвы" взяла, как оказалось, последнее интервью у талантливого режиссера и поговорила с ним о новой картине, которую Алексей Балабанов собирался снимать по собственному сценарию.

Теперь это интервью читается совсем не так, как вчера. И становится страшно от того, что многие слова звучат в нем, как пророчества.

Эксклюзив "ВМ". Фрагменты из последнего интервью режиссера

-   Скорее всего, больше не будет фильмов Алексея Балабанова. Почему-то у меня такое предчувствие. Хотя я написал сценарий нового фильма, и он, на мой взгляд, неплохой. Только о чем, - не скажу. Вовсе не потому, что держу интригу, а потому, что "сценарий - это сценарий, а кино - это кино". Хотя я сценарию не пишу, я "кино пишу".

- В Москве я жил долго, и, если честно, не люблю ее. Шумный город, суетливый, неприветливый. Да, я и Петербург в последнее время не сильно люблю. Скучаю без звона колоколов, который слушал и в Москве, и в Петербурге. Живу сейчас под Петербургом, и мне нравится, там тихо, никого нет. Покой, гармония... (ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ АЛЕКСЕЯ БАЛАБАНОВА...)

Алексей Балабанов. Последняя встреча

О последнем интервью Алексея Балабанова...И последней встрече режиссера со зрителем. В Ленинграде, с его "Я еще не хочу умирать".

Режиссер прямо и просто сказал, что «верит в Бога». Показывая на окно, я спросила: «Рядом с нами Александро-Невская Лавра, и в ней раздается чудесный колокольный звон, вы любите звон колоколов?»

Мгновение, и… «Да, я люблю звон колоколов!».

Я видела, чувствовала, что Алексей Балабанов устал, хотя вида не подавал… И отпустила его к съемочной группе фильма «Я тоже хочу». Перед прощанием у меня вырвалось: «Вы очень добрый и очень честный!».

Алексей Балабанов еще раз внимательно на меня посмотрел и сказал: «Стараюсь!».