Виктор Астафьев: окопная правда большого писателя

Тогда, в начале тридцатых годов, сморкнись каждый русский крестьянин в сторону ретивых властей — и соплями смыло бы всю эту нечисть вместе с наседающим на народ обезьяноподобным грузином и его приспешниками. Кинь по крошке кирпича — и Кремль наш древний со вшивотой, в нем засевшей, задавило бы, захоронило бы вместе со зверующей бандой по самые звезды. Нет, сидели, ждали, украдкой крестились и негромко, с шипом воняли в валенки. И дождались! Окрепла кремлевская клика, подкормилась пробной кровью красная шпана и начала расправу над безропотным народом».

Никто другой не мог позволить себе такого отчаянного, такого мощного, такого честного слова в литературе, — а Виктор Астафьев мог.

Имел право. Еще и потому, что сам не сбоку, а из сердцевины русского крестьянства, о котором болела и томилась душа. С кровью досталась ему правда об этом народе и о властях, поступающих со своим народом как с быдлом, и не мог он покривить и налгать словом.

Не баловала его судьба.

В мальчоночьем возрасте в Сибири начала его испытывать, да так и не кончила ни в каком возрасте.

Деда по отцовской линии раскулачили, ввергнув семью в нищету. Отца посадили в тюрьму по статье о вредительстве. Мать переправлялась на лодке в очередную ездку к мужу, лодка перевернулась, мать зацепилась длинной косой за сплавную бону и утонула. Семилетнего пацана взяли дед с бабкой.

Выйдя из тюрьмы, отец женился во второй раз и забрал сына к себе. Сколько-то времени жили мирно. А потом мачеха выгнала школяра из дома на улицу. Заброшенная парикмахерская стала ему жильем. После какой-то его выходки школа оформила документы в детдом-интернат. Едва возмужал, за дело воспитания принялась война. Ушел добровольцем. Шоферил, был артиллерийским разведчиком, тянул связь.

Ранен был тяжело. Всю войну — простым солдатом. Оттого и въелась в него «окопная правда» — так говорили, когда хотели унизить: дескать, только человек и видел, что из окопа, а много ли из окопа увидишь, нет обзора, нет нужного понимания событий. Кому нужного? Жизнь выковала железную самостоятельность в делах и помыслах, без оглядок на авторитет хоть какого начальника.

Окопная правда Астафьева — правда большого писателя. Талант прорвался сам, без подсказки, без обучения, без штампов, природный, бесстрашный. Любому самородку необходима огранка.

Этот самородок засверкал до всякой огранки. Он поступит на Высшие литературные курсы в Москве, уже когда у него выйдут первые книги.

Демобилизуясь из армии, он прихватит с собой рядовую Марию Семеновну Корякину.

Сильная, мудреющая рядом с ним женщина станет ему любовью, женой, помощником и другом на все времена.

Будут жить в городе Чусовом на Урале — родном городе Марии Семеновны. Беда свалится неожиданно.

В марте 1947 года родится первая дочка, а в начале сентября умрет от голода — продовольственных карточек, по которым жила страна, взять было негде.

Должности Виктора Петровича — подсобным рабочим, слесарем, дежурным по вокзалу, кладовщиком — дохода приносили мало. Через год родится любимая дочь Ирина, через два — сын Андрей.

В тридцать девять лет Ирина скоропостижно скончается.

Два незаживающих рубца останутся на сердце отца и матери.

Мучительно переживал Виктор Петрович нездоровье Марии Семеновны, когда та болела. Свое переживал легче, а проблемы были серьезные: с сердцем, с глазами, один глаз почти потерял зрение.

Из несчастий и горестей всегда вытаскивало одно — писательство, призвание к которому почувствовал с ранних лет.

Первое сочинение было написано школьником — «Васюткино озеро». И до самой смерти писал. Собрание сочинений в пятнадцати томах начнет выходить при жизни — продолжится под приглядом Марии Семеновны.

Выкладывался до последнего, до муки мученической, выскоблив из памяти и из сердца все честно, до крохи, до последних кровяных шариков. Но и ответом было признание всей страны. Зарубежных стран — тоже.

Маленькое село Овсянка Красноярского края, где Астафьев родился и куда вернулся жить, сделается известно всему миру.

Внешние знаки внимания — Герой Социалистического Труда, лауреат многих премий, секретарь правления Союза писателей СССР, народный депутат — были бы для него, наверное, ничто, если б не искренняя, горячая, преданная любовь к нему людей. Все поняли, даже если не все приняли. Но и самый жестокий диагноз, который ставил времени и людям, себе в том числе, не отделяя, не выделяя себя никогда из людской массы, — не отвратил верного читателя, знавшего: пишет о том, от чего страдает, потому что — любит.

Любить — это ведь не по головке гладить взрослого человека, а показать человеку, в какой низине он живет, чтобы огляделся и поднялся повыше. Не всем это нравится. Иные хотели бы продолжать как умеют. К ним, быть может, в первую очередь адресовался Астафьев.

К роману «Прокляты и убиты» эпиграфом взяты многозначные слова апостола Павла: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом».

Жизнь по совести и чести, жизнь с умом и достоинством — это составляло нравственный посыл писателя-солдата, за что сражался, заступив на добровольное служение истине, не зная усталости.

ДОСЬЕ

Виктор Астафьев — советский и российский писатель.

После смерти матери часть детских лет провел в детдоме. В 1942 году ушел добровольцем на фронт. Был шофером, связистом в гаубичной артиллерии, после тяжелого ранения в конце войны служил во внутренних войсках на Западной Украине. Был награжден орденом Красной звезды, медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией». С 1951 года работал в редакции газеты «Чусовской рабочий», где впервые опубликовал свой рассказ «Гражданский человек».

Писал репортажи, статьи, рассказы. Первая его книга «До будущей весны» вышла в 1953 году. Книги Астафьева переведены на многие языки мира.