Дары волхвов под рождественскую музыку

Мюзикл состоит из двух частей, на первый взгляд совершенно не связанных между собою, - «Даров волхвов» и «Последнего листа». Кстати, в обеих частях совершенно разных героинь играют успевающие в антракте переодеться и перегримироваться Анна Кармакова и Анастасия Лебедева, а вот их партнеры меняются. Но – обо всем по порядку.

Итак, камерная сцена филиала Театра им. Пушкина. В первом акте она перегорожена задником, за которым прячется оркестр и превращена в небольшую американскую квартиру (сценограф Тимофей Рябушинский). Сюжет незамысловат – у молодоженов перед встречей рождества нет денег на подарки друг другу, и они решают в тайне друг от друга продать каждый свое богатство – он часы, которые получил в подарок от отца, она – собственные волосы, которые никогда не стригла и которые так нравились ему. Правда, незадача: купленные цепочка для часов и гребень оказываются совсем некстати. Впрочем, любовь по законам жанра все побеждает.

Вторая часть, «Последний лист», рассказывает известную историю о том, как художник нарисовал осенний лист на окне девушки, решившей, что умрет, когда с дерева облетит последний лист. Девушка поправилась, а художник заболел и в ту же ночь умер.

Впрочем, знакомые и понятные и взрослым, и детям сюжеты, - все-таки не главная составляющая успеха этого мюзикла, 17 лет собирающего аншлаги на американской сцене и пользующегося репутацией «лучшего мероприятия, куда можно пойти всей семьей». По крайней мере - в русской версии, которая в первую очередь поражает мужеством актеров Театра им. Пушкина, виртуозно жонглирующих образами из обеих частей на небольшой камерной сцене.

Будто сошедшие с картин импрессионистов актрисы Анастасия Лебедева и Анна Кармакова легко меняют актерскую партитуру на практически противоположную, а Александр Матросов добавляет рождественской сказке оттенков трагичности - его спившийся художник Берман почему-то неуловимо напоминает Водоноса из нашумевшего спектакля «Добрый человек из Сезуана» Юрия Бутусова, одну из несомненных удач Александра.

Поставивший мюзикл Алексей Франдетти признается: старался работать по бродвейским стандартам, создавая спектакль за 6 недель. Правда, до этого Алексей год переводил и адаптировал американский текст мюзикла.

Кстати, костюмы и сценография для спектакля Театра им. Пушкина создавались самостоятельно и никак не связаны с американской постановкой: в распоряжении создателей русской версии была только партитура. Поэтому считать «Рождество О. Генри» кавером все-таки не совсем правильно.

- Самое сложное в работе на камерной площадке, - это крупный план, - признается режиссер Алексей Франдетти. – Здесь трудно соврать, плюс возникают специфические проблемы. Например, артист Рыков говорит о том, что на улице зима, а при этом сам обливается потом - и с этим ничего не поделаешь, к сожалению. Конечно, быть первопроходцами камерного мюзикла в России вдвойне приятно. Но замечу, что жанрово камерный мюзикл ничем не отличается от мюзикла на большой сцене – артисты все так же рассказывают историю посредством вокала, актерского мастерства и хореографии. Да, мы лишены возможности спецэффектов – у нас не может выехать на сцену самолет, к примеру.

Впрочем, спецэффекты в этой истории и не требуются: спектакль берет чистотой актерской игры, грамотным использованием возможностей камерной сцены и атмосферой волшебства, в которую «Рожество. О.Генри» погружает с первых нот.