Спустя почти 30 лет после «Покаяния» он снова идет по дороге к Храму и снова стучится в Царство божье… На этот раз Автандил Махарадзе не Варлам Аравидзе, а чудной голубятник Цися из нового фильма Георгия Параджанова «Все ушли». Эту ностальгическую историю о том, что все мы родом из детства, показали на Московском кинофестивале в программе «Перспективы».

Сам Махарадзе, похоже, мало изменился за эти годы – чуть больше стало серебра на голове, да появились легкие очки… Сразу же после премьеры актер дал эксклюзивное интервью корреспонденту «Вечерней Москвы».

- Что вас привлекло в этом проекте, Автандил Иванович?

- Когда я прочитал фамилию на сценарии - Параджанов – то сказал себе: грех было бы не сыграть! Нельзя было не участвовать… Ты просто переходишь в другой мир, когда слышишь эту фамилию…

- А есть что-то общее между этими вашими героями - Варламом и Цисей?

- Я об это даже не думал абсолютно… Нет, это совсем другая работа. Другая история.

- Чем все-таки зацепил этот странный, не от мира сего, голубятник Цися?

- Это очень долгая история… Я бы и сам хотел понять… Мне трудно это объяснить, но главное… Я что-то такое увидел в этом образе, что дает мне возможность актерского эксперимента. Что-то новое попробовать по-актерски…

Знаете, мне ведь сначала предложили роль Иосифа, главную роль. А мне больше понравился образ Циси. Мне показалась, что по-актерски здесь можно сделать интересней… Я не хотел главную роль, к тому же у меня тогда намечался другой проект.

- Ваш герой опять на дороге к храму, стремится к покаянию. Но какие грехи у этого безобидного старика?

- Человеческие. Мы живем спокойно, не думая, что совершаем их… Можем спокойно спать, думая, что ничего плохого никому не сделали. А сделали! Ты не сказал доброго слова человеку! Не дал почувствовать ему теплоты… И так далее… Ведь мой герой даже разговаривает не повышая голоса…

В нем для меня какая-то тайна, таинство…

Вот в сцене в церкви, сцене сна героя, звучит одна фраза, которая значит все для меня: «Все высохло во мне…» Это – духовный диагноз героя. Кстати, сегодня я увидел фильм в первый раз…

- И каковы впечатления?

- Фантастически красивый фильм! А еще в нем есть какая-то «ненормальность». Не все в порядке у этих людей. Я не люблю, когда все все знают.

- А какая у вас была самая сложная сцена? Вы вообще, Автандил Иванович, суеверны? Скажем, актеры обычно боятся в гроб ложиться…

- Я ничего не боюсь как актер. Абсолютно…

Но да, суеверны мы чрезмерно. Не могу сказать, какая сцена была сама сложная. Не было такой у меня. Как-то легко… Нет, не то слово, легко ничего не дается и не делается… Но никаких тормозов и проблем у меня не было… Ни одного даже малюсенького препятствия…

- А вы согласны, что фильм проникнут ностальгией по тому времени, по теплым человеческим и семейным отношениям, которые ушли из сегодняшней жизни?

- Так воспринимают фильм почти все его посмотревшие. Но это все-таки наша молодость, 60-е годы. Мы же шестидесятники, это для нас все! И это очень тонко уловил режиссер. И это все чувствуется и работает в фильме…

- И вышла идиллическая картина – без острых углов и социальных конфликтов…

- Да! Потому что это были наши отношения того времени. Тогда была идея… И было большое, фантастическое искусство – и кино, и поэзия, и литература, и театр…

Вспомним театр 1960-х – хоть в Грузии, хоть в России. Какие люди работали – Эфрос, Любимов, Чхеидзе, Туманишвили… Не хочу перечислять, чтобы кого-то не забыть..

- А как себя чувствует актер сегодня в Тбилиси?

- Очень хорошо! Великолепно! Я давно уже в театре, к сожалению, не работаю, но это не имеет значения. В Грузии фантастически талантливые люди, режиссеры и актеры, пускай очень молодые. У нас творческая атмосфера. И еще какая!

- Вас приглашают сниматься российские режиссеры?

- Последнее время нет. Но вот этот фильм – он и российский тоже…

- Чем вечерний Тбилиси отличается от вечерней Москвы?

- Не знаю… Я в Москве уже давно не был… Но город изменился, конечно. Мы все хотим вернуть время молодости. Но все меняется, и это логично. И Москва, и Тбилиси… Ведь сейчас начало 21 века!

Просто уходит наше поколение, как и старая Москва. Мы любим то, что было. Это жизнь. В Тбилиси же все равно осталась любовь его жителей, артистичность города, народа.

- А вечерний Тбилиси так же красив, как в последнем кадре фильма, снятого с фуникулерной площадки?

- Намного красивей! Намного! Приезжайте, с удовольствием вам его покажу…