«Распутин имел совершенно особое положение при дворе: он был «провидцем», «целителем» и «другом» царской семьи. И на этом основании вмешивался в государственные дела.

Обо всем этом можно прочесть в сотнях книг, — пишет в предисловии издатель книги Илья Левков. — Но о том, что у Распутина была собственная книга, мало кто знает. Она издана всего лишь один раз в Петрограде в 1915 году тиражом... в пятьдесят экземпляров. На вопрос корреспондента «Вечерней Москвы», как, когда и у кого возникла идея подобного переиздания, владелец нью-йоркского издательства «Либерти» Илья Левков ответил: — Идея найти что-нибудь редкое, оригинальное о Григории Распутине напрашивалась сама собой, поскольку о нем написаны сотни книг, сняты на разных языках документальные и художественные фильмы и написана даже опера, но нигде и никогда нельзя было узнать, каковы, например, религиозные взгляды этого самородка. Как же можно говорить об уникальности фигуры Гришки Распутина, не имея представления о том, что он думал, говорил и писал об этом? Не случайно журналист Александр Яблонский в некрологе на смерть Распутина подметил: «Для Европы он был не фактом, а анекдотом. Для нас же он был больше, чем факт. Он был эпохой».

Эта тема следовала за мной неотступно, и однажды я нашел ответ в строчке «Я спросил у тополя...» из популярной эстрадной песни.

— А песня-то при чем?

— При том, что я действительно спросил у Тополя — у писателя Эдуарда Тополя. Я внимательно прочел книгу Тополя «Игры в кино», в которой он рассказывал о том, как ему предложили написать либретто оперы «Распутин» и как он нашел в Нью-Йорке копию первого издания путевых заметок Распутина. Оказалось, что эта копия находится — вы не поверите! — напротив моего офиса в Манхэттене.

— Несколько слов, пожалуйста, об этом первом издании. И еще один, вполне естественный вопрос: почему вы решили, что книга Распутина будет интересна современному читателю?

— Первое издание вышло в свет через четыре года после паломничества Распутина. Кстати, государь не только отправил Григория на Святую землю, но и оплатил его путешествие. Язык книги незамысловат, даже прост, и народная простота в ней почти граничила с наивностью. Именно в этом я увидел главную ценность. Не случайно царь с особым вниманием относился к Распутину, считая его выразителем чаяний народа. Вот как писал Распутин об отношении к вере: «А почему теперь уходят в разные исповедания? Потому что в храме духа нет, а буквы много — вот храм и пуст». Разве не современно это звучит?

— Книга щедро иллюстрирована. Откуда эти редкие фотографии и документы?

— Иллюстративный материал есть во многих книгах, включая полицейское досье Распутина, о котором детально пишет Эдвард Радзинский в книге «Господи... спаси и усмири Россию». Мы отобрали 33 фотографии, включая копии рукописных материалов Распутина, множество фотографий, в том числе фотографию Хионии Гусевой, которая покушалась на Распутина. Кстати, по некоторым документам можно сделать вывод, что покушение было инспирировано в верхах власти и церкви.

ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ ГРИГОРИЯ РАСПУТИНА «МОЕ ПАЛОМНИЧЕСТВО В ИЕРУСАЛИМ», 2013 гол

Из предисловия к изданию 1915 года:

«Каждый из нас знаком, по крайней мере, с двумя, тремя образцовыми сочинениями известных авторов, путешествовавших по Палестине, куда ежегодно стекаются сотни тысяч русских паломников-простецов по рождению, подобно Распутину. В особенности многим знакома обширная художественная литература французов по описанию Палестины. И среди изысканной, иногда напыщенной, а чаще всего приторно-красочной литературы «Мысли и размышления» Распутина стоят особняком, совершенно самостоятельно и примечательны по своей оригинальности и тому характерному приему мышления, который присущ русскому народу и понятен ему».

***

Боже, дай тишину душевную! На море временная болезнь, а на берегу никому не известна — бес душу смущает.

…Совесть всем без языка говорит про свой недостаток, всем надо поглядеть на нее, тут никакой грех не утаим и в землю не закопаем. А всякий грех все равно, что пушечный выстрел, — все узнают…

О благодати великой субботы

О, какое ожидание благодатного огня, как томятся все богомольцы до крестного хода! Более суток ожидают этого благодатного дня.

Тысяча народов и множество наций. Многие плачут, а арабы хлопают в ладоши, скачут и что-то поют в исступлении; кругом войска турецкие и кавасы. Приходит главная минута: патриарх раздевается, остается в одном белье и входит в Кувуклию, где гроб Христов.

Народ со слезами и с сильным напряжением ожидает, когда патриарх выйдет с огнем… Вот он выскакивает, неся огонь, и бежит в храм Воскресенья, зажигает свечи неугасимые, а потом выходит к народу, и от его пучка свеч зажигают свечи и паломники с большим рвением, все вне себя от радости и не чувствуют утомления, жгут свечи пучками; тридцать три свечи. В лицах паломников пылает чрезвычайная радость, но большой шум по всему храму. Во всех частях храма и во всех пределах люди набрались радости и наполнились благодатью вместе с зажжением свеч от благодатного огня. Некоторые повезли огонь домой, а другие только обожгли свечи — до трех раз зажигали и гасили. Дивное событие совершилось и совершается. Боже, дай память, чтобы не забыть такое обновление!

***

Как приятно быть во Святой земле, не посетить ее с верой нельзя, там пробыть можно хоть немного, три месяца, и то увидишь всю святыню. А в три месяца не осмотришь, то хоть год проживешь, ничего не увидишь, если ты лентяй здоровый. Бог ленивых не слышит, и века проживешь, да ничего не узнаешь, а узнаешь — да не оценишь. Святыня любит страх.

ИЗДАТЕЛЬСТВО: LIBERTY PUBLISHING HOUSE, NEW YORK

www.LibertyPublishingHouse.сom

ОБ АВТОРЕ

Леонид Школьник — известный поэт, журналист и переводчик, приступил к сотрудничеству с «Вечерней Москвой». В настоящее время Леонид Борисович проживает в Иерусалиме и является владельцем и главным редактором независимого сетевого издания «Мы здесь». Работал и жил в Москве, Биробиджане, Нью-Йорке, Хабаровске.