Спектакль «Пьяные»: взгляд на мир под углом откровенности

«Ночь, улица. Все пьяны»

На уникальной сцене-трансформере ЦИМа сооружена наклонная поверхность (сценографы– Мария Трегубова и Алексей Трегубов, художники Лаборатории Дмитрия Крымова). Почти большую часть спектакля актерам приходится в прямом смысле слова существовать в другой плоскости и смотреть на мир под другим углом.

«Пьяные» - это несколько историй, объединенных одной важной деталью - герои каждого эпизода пьяны. В степенях, варьирующихся от «очень» до «сильно». Действие происходит то на улице, то в ресторане. В состоянии опьянения общаются то друзья, а то и вовсе незнакомые люди. Вот две пары друзей: в том самом состоянии алкогольного опьянения один признается другому, что много лет назад переспал с его женой.

А вот две подруги: мужчина одной три года прожил с ней, а потом женился на ее подруге. А вот компания друзей, возвращающихся с мальчишника, в том состоянии, что жених видит незнакомую женщину и готов уже стать ее мужем. Сюжетные линии героев пересекаются и искривляются так же, как линии-проекции, расчерченные по всей поверхности сцены, на которую рабочие время от времени затаскивают новые декорации.

Имена героев – немецкие, пьеса написана Иваном Вырыпаевым специально для Дюссельдорфского театра, где в феврале 2014 года прошла премьера этого спектакля (постановщиком был также Виктор Рыжаков). Но история получилась общечеловеческой и так понятной русскому зрителю. Хотя речь в ней, конечно, не о пьянстве. И у Вырыпаева, и у Рыжакова пьянство - лишь способ сбросить маски, поговорить о сокровенном, не боясь показаться глупым, странным, смешным.

Пароль от откровенности в театре клоунов

«Ночь, улица, ресторан – все пьяны». «Улица. Все очень пьяны». Слово «пьяны», всплывающее в надписях на заднике сцены, - как код или пароль, открывающий доступ к сокровенности.

Пьянство героев будто дает им право на откровение, а Рыжаков усиливает это право, сделав героев спектакля клоунами. Шутовские носы, прически клоунесс, местами нарочито-цирковая речь, которая вдруг внезапно пропадает, - это разрешение говорить серьезно о том, о чем в суете дел говорить трудно, - о Боге, прощении, дружбе, любви, умении отпускать и отдавать. Недаром неким эпиграфом к спектаклю в программке выбраны «Рубаи» Омара Хайяма со словами: «Все, что видишь ты, - видимость только одна». Пьяные шуты и клоуны озвучивают то, что вряд ли могли бы озвучить в обычном, а не цирковом мире, на поверхности не под углом в 45 градусов:

«Я переспал с твоей женой и теперь не знаю, как с этим жить», «Я – плохой человек», « Я - проститутка» , «Ты взяла кредит у Бога, а сейчас его надо отдавать. Ты призналась – и отдала с процентами», - герои проговаривают важное не только для них, но и для зрителей, которые то напряженно, а то и со смехом вглядываются или в совсем темное, или в ослепительно светлое пространство контрастного, почти черно-белого спектакля.

- Наклонная сцена – это перевернутый и искаженный мир, - говорит режиссер Виктор Рыжаков. - Артистам не очень удобно существовать в таком пространстве, да им и не должно быть удобно физически. Здесь главное то, что происходит внутри. Когда человек хочет сказать что-то важное и серьезное, он «прикрывается» юмором, или тем, что он не в себе.

Мы обманываем сами себя, говоря, что мы пьяны. Для меня это пьеса о театре, о том, о котором сказал Шекспир свое знаменитое: «Весь мир - театр, а люди в нем - актеры». Мы играем в этот театр, в эти маски. И маски пьяного - это не о пьянстве и не про пьянство. Это о потребности говорить с миром о вещах, в которых страшно признаться, разговор о ценностях, которые мы теряем, о которых в 21 веке стало неловко говорить. А форма театра этот разговор позволяет.

Диалог о чувствах

Разговор ведут со зрителем актеры, среди которых – Игорь Золотовицкий, Дмитрий Брусникин, Ирина Пегова, Максим Матвеев, Светлана Иванова-Сергеева…

- Наклонная поверхность – очень правильно придуманный способ не играть нарочито, не делать пьяных в привычном понимании слова, - говорит Игорь Золотовицкий, исполнитель роли банкира Карла, который, кстати, сначала не собирался играть в этом спектакле. - «Пьяные» – это не про алкоголь, а про дурацкий и в то же время космический мир. Не про то, что у трезвого на уме, а про отношения. Рыжаков придумал не алкогольное опьянение, а клоунаду, шутовство, в какой-то момент страшное, а в какой-то – смешное. «Люблю», «ненавижу» - эти слова мы так часто затираем, но так редко используем в жизни… Поэтому, на мой взгляд, эта пьеса Вани Вырыпаева оказалась очень в нужное время и в нужном месте, и, по-моему, это даже не спектакль, а акция очень откровенного разговора на правильные темы.

Кстати, одна из основных тем спектакля – размышления о Боге. В свете недавней попытки православных активистов сорвать спектакль МХТ «Идеальный муж», эти размышления кажутся особенно актуальными:

- Все герои в какой-то степени несчастны, - отмечает Игорь Золотовицкий. Освобождаясь, они раздают долги в том числе и перед верой. А вера-то у каждого своя. Сегодня это важная тема для разговора. Часто говорят об оскорблении чувств верующих, но ведь есть такие же чувства неверующих, и неизвестно, кто из них в итоге больше верит – верующий или неверующий. Чувства у каждого свои, и сегодня надо обнулить злость, сказать: «Идите к нам, а мы пойдем к вам». Разговор обо всем этом замечательно сконцентрировал в одном пространстве спектакля.

Сконцентрирован, кстати, не только разговор, но и движение, в состоянии которого практически все время находятся актеры, то карабкаясь по наклонной плоскости, то вымокая в воде, которой обильно поливают сцену в конце (Пьяному – море по колено?), то двигаясь по кругу… Кажется, что даже в этом движении - то линейном, то круговом, а то абсолютно алогичном зашифрованы посылы зрителю.

- Русский театр всегда был силен умением говорить, задавать вопросы и быть в диалоге с тем, кто сидит в зале, - заканчивает Игорь Золотовицкий. - У нас было немного прогонов со зрителями, но чувствуется реакция, даже когда зал молчит. Потому что это молчание не заскучавшего, а задумавшегося зала.