20 апреля в 1901 году открылся Большой зал Московской консерватории. И в том же году в зале консерватории появился орган, который и по сей день радует своим звучанием ценителей классической музыки. В декабре минувшего года завершилась грандиозная реставрация органа. Корреспондент «Вечерней Москвы» побеседовала с членом Союза композиторов России, органистом, преподавателем Московской консерватории Алексеем Шмитовым об истории легендарного инструмента.

Возвращения органа, созданного в конце XIX века выдающимся французским мастером Аристидом Кавайе-Коллем, Алексею Шмитову, его студентам и поклонникам классики пришлось ждать целых четыре года. В 2011 году орган был законсервирован до проведения реставрационных работ и отправлен на реконструкцию еще в рабочем, но уже требующем ремонта состоянии. В процессе реставрации все исторические детали органа были сохранены, а недостающие — восстановлены.

С 1988 года инструмент имеет статус художественно-исторического памятника.

— Сейчас идет много концертов, посвященных нашему органу, — рассказал Шмитов. — Приезжают интересные исполнители из-за рубежа. Например, 5 мая в столице выступит с сольным концертом титулярный органист собора Парижской Богоматери Оливье Латри. А накануне он планирует провести мастер-класс для студентов консерватории.

В Московской государственной консерватории побывало уже несколько органистов, которые специализируются на игре на органах работы Кавайе-Колля.

— Было редкое исполнение оратории «Павел» Феликса Мендельсона, которая у нас целиком практически не звучала, — рассказал Шмитов. — Дирижер Павел Коган со своим оркестром и хором подняли эту огромную партитуру и исполнили ее на ура.

Кроме преподавательского состава, на органе играет и молодежь.

— Студенты в Большой зал консерватории допускаются на органные занятия с четвертых курсов, — добавил Шмитов. — Накануне Дня Победы, 8 мая, у нас состоится выпускной концерт органной кафедры.

Отвечая на вопрос о забавных случаях с музыкантами консерватории, Алексей Шмитов улыбается — конечно, говорит он, происходят разные форсмажоры.

— На одном из последних концертов у меня не включился свет на сцене, — рассказал Шмитов. — И я начал концерт в полнейшей темноте. Представьте — публика сидит, а света нет. Я играл, и только где-то в середине первого произведения потихоньку начал включаться свет. Публика в зале решила, что это спецэффект.

Музыка