«Что наша жизнь?.. Туман»

Туман – главная метафора романа Унамуно, символизирующая невозможность познания мира, – стала и главной метафорой спектакля Носоченко, который во главу угла поставил любовь.

Из множества тем, сюжетных ходов, причудливых фантазий и невероятных снов, которыми щедро расшита канва романа «Туман», режиссер выбрал для своего спектакля одну, далеко не главную, но занимательную, – тему брака и попытался исследовать ее через любовь, а может, наоборот: исследовать любовь через брак. По части парадоксов, сюжетных ходов и композиционных построений Унамуно нет равных. Даже жанр романа «Туман» он, желая установить собственные правила, определил диковинными словами «руман» и «нивола».

Так или иначе, но режиссер решился на необычный эксперимент. С помощью профессора Дона Мигеля (Вячеслав Бутенко), который исполняет в спектакле еще и обязанности озорника Купидона, поражающего жертвы пулями с «эликсиром правды», Носоченко поставил его по всем правилам театрально-психологического действа. Экспериментировать на людях он не решился, это запрещено, как известно, в любой цивилизованной стране, поэтому опыт был поставлен на персонажах романа. С них какой спрос? Они, вроде, есть, и их как будто нет. Одним словом, плоды писательского воображения.

Туманная жизнь главного героя Аугусто («наша жизнь – туман», «моя любовь породила Эухению и извлекла ее из первозданного тумана»), представленного Владимиром Прокошиным добрым, обаятельным, но не приспособленным к жизни великовозрастным дитятей, стала основой сценической фантасмагории мыслей и чувств, веры и неверия, реальности и снов, внутренних монологов и немыслимых поступков…

Появление в жизни (а может, в снах?) Аугусто музыкантши Эухении, в которую герой сходу влюбился, и прачки Росарио, которая влюблена до беспамятства в него, исполненных Кристиной Исайкиной, должно было стать катализатором его взросления и обретения им смысла жизни. Но чуда не произошло. Возможно, потому что не было всепоглощающей любви, безумной страсти…

Сцена из спектакля «Туман» / Фото: Сергей Петров/пресс-служба театра Моссовета

И хотя опыт на искренность, на жизненные испытания, через которые проходит каждый, не был бесполезным, Аугусто почувствовал себя обманутым. Чтобы хоть как-то утешиться, он решил встретиться с автором – Доном Мигелем (читай – Мигелем де Унамуно), но и здесь нашего героя ждало разочарование, ведь он всего лишь вымышленный персонаж «Тумана» и существует только в воображении писателя, который, к тому же, замыслил его скорую смерть.

Унамуно считал, что идея «литературы как смерти» плодотворна уже тем, что другие черпают в ней жизнь. Перечитывая «Туман», мы заново создаем этот роман, вкладывая в него новые смыслы, и тем самым продлеваем ему жизнь.

Этот характерный для творчества Унамуно литературный прием режиссер отыгрывает в диалоге Аугосто с Доном Мигелем, который по сути является диалогом автора с самим собой.

Роман Мигеля де Унамуно «Туман» неисчерпаем во всех своих ипостасях, но Илье Носоченко и команде увлеченных им актеров удалось, на мой взгляд, передать дух великого испанца. Спектакль получился содержательным, ироничным, изысканно-пародийным и режиссерски изобретательным, но без лишних так ныне модных «наворотов» из арсенала надуманных подтекстов.

Грамотно подобранная классическая (Доницетти, Делиб, Монтеверди) и современная (U12) музыка, незатейливые пластические сцены с «топотушками» придали спектаклю живость и особый колорит, а иронично-пародийное в духе Сервантеса отношение к бытию позволило вспомнить дорогие для Унамуно времена его молодости, когда он в составе группы испанских интеллектуалов «Поколение 98» выступал за отвержение плоского  реализма, за приверженность  импрессионизму, за интерес к иррациональному и открытость ко всему новому.

Спектакль Ильи Носоченко «Туман» и как психологический опыт, и как произведение сценического искусства не только разнообразил афишу Театра Моссовета, но и обогатил ее.