Сны о Довлатове
Фильм рассказывает о нескольких днях из жизни Довлатова (его играет сербский актер Милан Марич), тогда еще молодого, 30-летнего писателя, который безуспешно пытается опубликовать свои рукописи. Он ходит по приемным ленинградских газет, журналов, но везде получает отказы. Редакторы требуют чего-нибудь героического, позитивного, а не рассказов про зону, где Довлатов служил в караульных войсках.
Но героизм давно выветрился из серой, промозглой действительности, как выветрился к 1971 году смысл праздника 7 ноября, в преддверии которого и происходит действие фильма. Зато нарастает абсурд каждодневного бытия, когда хозяевами литературной жизни становятся унылые функционеры, а то и практикующие специалисты по мочеполовым болезням. А талантливые художники, музыканты, поэты (одним из главных героев фильма стал будущий Нобелевский лауреат Иосиф Бродский в блестящем исполнении Артура Бессчастного) вынуждены прозябать в коммуналках, фарцевать, пить горькую или уезжать в чужие палестины.
При всей своей камерности фильм смотрится как эпическая фреска. Он наполнен десятками, сотнями не актерских, а своеобычных, на особицу, лиц, которые, мелькнув порой на секунду, навсегда врезаются в память набрякшими подглазьями, скошенными скулами, золотыми фиксами, наколками на руках, стриженными затылками, неопрятными огненными бородами, тусклыми проплешинами — всеми этими отметинами не киношной, а взаправдашней жизни.
Изредка появляющиеся в этом людском месиве известные актеры, будь то Данила Козловский, Антон Шагин, Елена Лядова, Светлана Ходченкова, напрочь лишены привычного гламурного лоска. Они не выбиваются из общего тусклого ряда, проживая на маленьких драматургических отрезках не эпизоды, но — людские судьбы, измятые, исковерканные выпавшим на их долю временем.
В «Довлатове» практически нет юмора, который уместно ждать от фильма о таком парадоксальном, остроумном, обманчиво легком, даже легкомысленном писателе. Фильм пронизан ощущением тотальной тоски и безнадеги. Выстуженные ранними холодами улицы, темные подворотни, забитые бытовым хламом квартиры… Непрочитанные рукописи, которые секретарши журналов пачками сдают школьникам на макулатуру… На экране физически ощутимо растворен стылый воздух застоя, его едкий, удушливый концентрат. Он проникает с экрана тебе в легкие, в саму душу. Алексей Герман едва ли не буквально материализует на экране метафору кого-то из классиков, точно заметившего, что Пушкина убила не пуля Дантеса, а — отсутствие воздуха. Довлатова, Бродского, их друзей-нонконформистов убивает невозможность свободно писать, издавать свои произведения, устраивать концерты и выставки. Они задыхаются в окутанном сигаретном дыме однообразных, не сулящих перспектив «квартирников».
Была ли атмосфера начала семидесятых такой безнадежно-горькой? Разумеется, нет. Были и радости, и любовь, и вера в лучшую жизнь, и солнце, которого совсем нет в фильме, иногда светило на небе. Но события картины как бы увидены глазами Довлатова. Это проекция его изъеденного рефлексиями сознания, а иногда и подсознания, в котором реальность переплетается со снами. Да и весь фильм кажется тяжелым, липким сном, после которого обязательно наступает пробуждение…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Стали известны имена обладателей наград Берлинского кинофестиваля