Артисты на экспорт

Среди многочисленных ведомств, организаций и учреждений, порожденных в кабинетах Старой площади под неусыпным оком главного идеолога ЦК КПСС «тишайшего в общении» товарища Михаила Андреевича Суслова, который правил там бал 35 лет (с 1947 года), Госконцерт СССР занимал особое место. Государственное концертное объединение СССР, созданное под крылом союзного Министерства культуры, было задумано цэковскими мудрецами в 1956 году как монопольное агентство для проведения гастролей советских артистов за границей, а значит, стабильного пополнения казны валютой, и еще — для организации выступлений иностранных исполнителей в СССР. Не с ЦК же КПСС зарубежным импресарио вести переговоры и подписывать контракты! Формально это выглядело так: Минкультуры согласовывало с отделами ЦК гастрольные планы советских и зарубежных коллективов и отдельных артистов и отправляло их в Госконцерт для решения оргвопросов (переговоры, контракты, маршруты, транспорт, билеты, валюта). Визы оформляло Управление внешних связей Минкультуры по решениям Выездного отдела ЦК, которые проставлялись в загранпаспорта особым образом МИДом.

Сотрудник Минкультуры звонит, например, в консульство Японии и интересуется, готовы ли визы для советских артистов.

— А ресение у вас узе есть? — спрашивает многоопытный японец.

— Есть-есть, — радостно сообщает наш сотрудник.

— Осень харасо. Приходите за визами завтра.

Такая многоступенчатость взаимоотношений — безусловный шедевр бюрократической мысли, помогавший чиновникам создавать проблемы в условиях коллективной безответственности, делать вид их тяжкого преодоления, а главное — ни за что не отвечать: пойди найди виноватого в этом муравейнике.

Но скоро Госконцерт превратился в этакого Карабаса-Барабаса, который по указаниям сверху правил всесоюзным театром живых кукол со всеми благами «хлебного места». А это — неделовые отношения с импресарио, взятки, поборы с артистов «конвертиками» и подарками, радение «родным человечкам», бартер билетами на выступления звезд зарубежной эстрады (за два билета в Центральный концертный зал на выступление диско-группы Boney M кавказцы давали цену болгарской дубленки) — всего не перечесть.

Как всякая посредническая организация, которых в стране было и есть великое множество, Госконцерт сам ничего не решал, но был надежным инструментом контроля партии за идеологически неустойчивой артистической массой и проводником партийных идей.

В 1983 году во время гастролей в Финляндии талантливая скрипачка Виктория Муллова и ее аккомпаниатор Вахтанг Жордания, пока сопровождавшая их чиновница из Управления внешних связей Минкультуры моталась по распродажам, сбежали в Швецию, где попросили политического убежища в американском посольстве. Скрипку Страдивари из Госколлекции СССР Муллова оставила в номере, чтобы ее не могли заподозрить в краже бесценного инструмента.

Лауреат VII Международного конкурса имени П. И. Чайковского Виктория Муллова, фото 1982 года / Фото: Александр Коньков/ТАСС

Свое решение скрипачка позже объяснила так: «Я только что окончила консерваторию, но, несмотря на победу в конкурсах Чайковского и Сибелиуса, концертов почти не имела. Всем теперь известно, как обходились с музыкантами в Госконцерте и как нужно было изворачиваться, чтобы ездить на гастроли. У меня блата там не было, взятки я не давала. Невозможно всю жизнь зависеть от чиновников».

В Москве разразился жуткий скандал. События развивались по известной в те годы схеме: на основе челобитных из Консерватории и Госконцерта Минкультуры в письме, адресованном ЦК КПСС, каялось, что «просмотрели-де», «не доглядели», «проморгали», и перечисляло принимаемые меры для предотвращения подобных «позорных случаев» в будущем. Какие же это были меры? Более чем странные: «усиление воспитательной работы в творческих учебных заведениях всех ступеней путем увеличения занятий по общественным дисциплинам», «улучшение работы по отбору исполнителей для зарубежных гастролей», «дальнейшее совершенствование подбора и подготовки сопровождающих»... То есть все то, от чего, собственно, и бежали творческие люди за кордон. Но цэковские стратеги всегда думали с результатом наоборот.

А что же партия большевиков, которая, по Маяковскому, «мозг класса, дело класса, сила класса, слава класса», делала в таких ситуациях? Она как «единый ураган, из голосов спрессованный тихих и тонких» оставалась в любых ситуациях, как жена Цезаря, вне подозрений, осуждения и критики. Хотя под ее непосредственным руководством и формировалась душная атмосфера бюрократического произвола, несвободы, запретов и страха. Выпадал успех — спасибо партии любимой! Если неудача — виноваты все, кроме нее, потому что она — «миллионов плечи, друг к другу прижатые туго».

Глава Госконцерта СССР Владимир Панченко, фото 1988 года / Фото: Александр Лыскин/РИА Новости

Контроль и прессинг были в те времена жесткие. В каждом выезжавшем на гастроли артистическом коллективе был «режиссер в штатском», оформленный на время поездки сотрудником театра. Вот как описывает артист Юрий Стоянов, исполнитель роли Моцарта в спектакле «Амадеус», одного из таких «режиссеров» во время поездки Ленинградского БДТ в Японию:

«Витя оказался нормальным парнем и не демонизировал роль своего ведомства в этих гастролях. Он смотрел сквозь пальцы на то, что мы (...) свободно шлялись по городу по два человека. Он просто намекнул: «Пацаны! Главное — не по одному!» Витя связался со своими коллегами в посольстве и торгпредстве и выяснил, что, где и почем нужно оптово закупать в Токио». Но такие «нормальные парни» попадались не всегда.

К сольным гастролерам приставляли сопровождающих из числа сотрудников Минкультуры и Госконцерта, ни в одном контракте не значившиеся. В странах соцлагеря это проходило, а вот капиталисты поначалу артачились: кто будет оплачивать гостиницу, транспорт и прочие расходы нежданных гостей, представляемых помощниками и секретарями? Но вскоре многоопытные импресарио смекнули, как можно с выгодой для себя использовать дурь совковых идеологов, продажность и алчность их помощников.

Они закрывали глаза на приезд «нежданных гостей», на включение в концертные бригады третьеразрядных исполнителей (чьи-то дети, родственники, любовницы), на хитрые схемы получения левых доходов и заключали с Госконцертом договоры не на коммерческих условиях с прописанными взаимными обязательствами, как принято на Западе, а на «дружеских» — по самым низким ценам и без претензий, если фактические условия пребывания будут намного хуже указанных в договоре, мотивируя это рисками, что какие-то артисты могут не приехать (читай — не выпустят!). В качестве компенсации они требовали на самых выгодных для себя условиях коллективы повышенного спроса: цирк, танцевальные ансамбли, концертные бригады звезд и др. И получали!

Советские артисты были выгодны: не требовательные в быту, они работали на пределе возможного, а заработанный ими скромный по сравнению с иностранными коллегами их уровня гонорар сдавали в посольства или везли в Госконцерт, оставляя себе нищенские крохи. Об этом написала в своей книге воспоминаний Майя Плисецкая: «В Америке в 1959-м я получала за спектакль 40 долларов. В дни, когда не танцевала, — ничего. Нуль. Кордебалету выдавали 5 долларов в день. Суточные. Или «шуточные», как острили балетные. А когда позднее я танцевала в Штатах «Даму с собачкой», то американской собачке, с которой я появлялась на ялтинском пирсе, платили 700 долларов за спектакль». Ушлые западные импресарио, которых порой изображают у нас благодетелями и кормильцами только за то, что они устраивали время от времени для русских артистов шикарные по нашим меркам приемы, а то и «левые концерты», все обо всем, конечно, знали, но молчали и богатели на глазах. Взятки, подарки и откаты советским чиновникам с их «облико морале» — мелочь по сравнению с гигантскими доходами от проката первоклассных советских артистов. И все это за счет рабского положения наших артистов во время гастролей и безразмерной госказны Страны Советов, содержавшей убыточный Госконцерт.

Убыточный?! А как же с задуманным в 1956 году пополнением казны валютой? Да никак! Такая организация была возможна только в СССР, где во имя «призрака коммунизма» создавались дотационные идеологические надстройки и пристройки, чтобы «держать людей в определенных рамках и контролировать»: бессмертная сталинская Высшая аттестационная комиссия (ВАК), паутина университетов марксизма-ленинизма с нулевой эффективностью, приснопамятный Комитет народного контроля… Перечислять — бумаги не хватит.

Ну а что же артисты?

Не имея возможности изменить обстоятельства, они приспосабливались к ним, принимая навязанные правила игры: любые зарубежные гастроли со всеми госконцертовскими издержками были все же хорошим подспорьем для семейного бюджета. Вспоминая о гастролях БДТ в Японии, Юрий Стоянов писал: «Нам обещали в местной валюте эквивалент 75 долларов в день!.. Моя зарплата, например, была тогда аж 140 рублей в месяц. Таким образом, за 40 дней гастролей я мог заработать столько же, сколько за 27 лет службы в лучшем тогда театре страны!»

Афиша спектакля БДТ «Амадеус» в Японии, 1988 год / Фото: архив БДТ им Г. Товстоганова

Экономили во время поездок на всем, прежде всего на еде. Везли с собой, пряча в багаже и в театральных костюмах «долгоиграющие» продукты (консервы, копченую колбасу, плавленые сырки, сушеную воблу, кофе, чай, галеты), а также кипятильники и плитки для приготовления пищи…

Вот идет на посадку в самолет «Москва — Париж» очаровательная блондинка, этакая сильфида, с портпледом на пальчике — просто загляденье. К ней подскакивает статный летчик: «Девушка, позвольте — помогу!» «Что ж, извольте, если не шутите», — улыбается артистка, передавая багаж. Летчик берет портплед и сгибается под его тяжестью: «Господи, что у вас там?!» «Балетные костюмы», — смеется девушка.

«Голь хитра, голь мудрена, голь на выдумки горазда» — гласит народная мудрость. Наши артисты легко решали за рубежом любые житейские проблемы, проявляя чудеса смекалки и изобретательности: жарили куриные стейки между двух утюгов, варили яйца в сливных бачках, готовили еду из собачьих консервов, устраивали с помощью нехитрых приспособлений халявные просмотры порнофильмов по платным каналам, не зная иностранных языков общались с местными на любые темы… А на сэкономленные гроши покупали на распродажах и развалах и везли домой в страну сплошного дефицита ширпотреб и технику — себе и для продажи. Хочешь жить — умей вертеться.

И вертелись.

И при всем том они никогда, как говорят на Востоке, не теряли лица, сохраняли в любой ситуации выдержку и чувство юмора, всегда были в форме и хорошем настроении, достойно, в отличие от алчных чиновников, представляли свою страну за рубежом, а на сцене, эстраде и арене им вообще не было равных.

ОБ АВТОРЕ

Валерий Модестов

Литературовед, переводчик, театральный критик. Работал в Москве на Иновещании Гостелерадио, в МГИМО, МГУ, Минкультуры СССР, издательстве «Художественная литература». Автор нескольких сотен публикаций по вопросам литературы и искусства, культуры и книгоиздания, театральных рецензий, а также ряда художественных произведений.