65-летие отметил на днях композитор Владимир Матецкий. Большой знаток современной музыки рассказал «ВМ» о феномене «Евровидения», о том, почему не нужно бояться песен на английском и что нужно, чтобы написать настоящий хит.

У автора хитов «Лаванда», «Позови меня в ночи», «Луна, Луна» и других, исполнявшихся советскими и российскими певцами, в жизни две константы: любовь к родному городу и музыка. О музыке мы и говорили.

— Как оцениваете историю с «Евровидением»-2017?

— Жалко, что так получилось. Входить в глубокий анализ не хочу, но политика сыграла неблаговидную роль, и в результате симпатичная и талантливая девочка (Юлия Самойлова. — «ВМ») не поехала на конкурс. Думаю, что в дальнейшем ситуация для наших артистов выпрямится и ничего подобного происходить не будет.

— В чем феномен «Евровидения»? Звезд конкурс не зажигает, но публику собирает.

— Ждать сегодня от конкурсов, чтобы они открывали звезды, не приходится. «Евровидение» смотрят как и другие соревновательные программы, например Олимпиаду. Эта соревновательная составляющая и элемент непредсказуемости и есть зерно популярности этого очень долгого проекта. И еще, конечно, не стоит умалять мастерства его организаторов — они умеют время от времени выдавать на-гора таких неоднозначных и будоражащих умы публики артистов, как Кончита Вурст или финская хард-рок-группа Lordi. Все это мгновенно привлекает зрителей и журналистов. Еще одна особенность «Евровидения»: судить о нем может каждый. Забавно, например, слушать, как рассуждают, что нас должна представлять очень хорошая песня на русском языке. Хочется сразу спросить: и где артист, который ее споет?

— Разве таких нет?

— Процитирую товарища Сталина. Отвечая на чью-то критику в сторону советских писателей, он ответил, что других писателей у него нет. То есть певцы-то хорошие, конечно же, есть, но вот только каждый раз найти конкретного исполнителя бывает трудно. Тот же Шнур — он не поедет. Или Земфира. Им это не нужно: у них другая траектория творческого движения.

— Поэтому все на английском. Почему так получается, что они популярны везде, а песни на русском — только у нас?

— Английский — это международный язык популярной музыки, и ничего плохого в этом нет. При этом в каждой европейской стране есть своя музыкальная специфика, свой мелодизм. Существует такое понятие, как «лады народной музыки». Многие народные хиты построены на этих специ фических ладах, поэтому мы слышим в песнях народные мотивы, угадываем их. И это многим нравится. Поэтому в мире две тенденции: национальная и космополитическая, и ничто не мешает им сосуществовать.

Некоторые страны, например Швеция, более космополитичны, там никто не фыркает на песни на английском. Рядом Финляндия — там процент песен на финском больше, и государство, насколько мне известно, в большей степени ратует за сохранение национальной идентичности. При этом и там, и там спокойно относятся к англоязычной эстраде, не противопоставляя ее национальной. Так что и у нас, в России, вполне могут уживаться песни и на русском, и на английском, причем первых всегда будет больше — люди хотят слышать слова и понимать их. Уверен, что когда-нибудь песня русского исполнителя или коллекти-ва на русском станет так же популярна в мире, как песни на английском. Ведь были же популярны «Очи черные» и «Калинка». Но для этого нужны Артист и Песня. Пока их нет. Когда они появятся, то все случится, не сомневайтесь.

— В песне Полины Гагариной A Million Voices (С этой песней Гагарина представляла Россию в 2015 году в Вене. — «ВМ») вы значитесь как соавтор. Что в этой музыке от вас?

— У современных песен, как правило, не бывает одного или двух авторов, их больше. Но здание песни, если рассуждать образно, разобрать на кирпичики и сказать, где чей, кто сочинил ноту «фа», а кто — ноту «до», нельзя. Создание хита — это сложный процесс. На эту тему есть книга ДжонаСибрука «Машина песен. Внутри фабрики хитов». Рекомендую ее всем. Только не думайте, что сочинение песен теперь — это некая математика, где есть вычисление результата и работа по формуле.

— Но ведь бывают некие формулы творчества?

— Наивно думать, что есть формула хита на все века. Да, существуют некие промежуточные формулы, приемы, с помощью которых пишутся те или иные песни в определенный период времени: что-то вроде некой моды. В США есть такое понятие —«автор, пишущий по формуле». Там любят такие классификации, и вообще к этим формулам относятся спокойно. Но! Самые ценные песни приходят вне формул, когда автора вдруг осенило. Комуто такие просветления даются единожды, кому-то — много раз. Рано или поздно это творческое озарение материализуются в успехе. И тогда рушатся все формулы.

— А как это происходит у вас?

— Наверное, в них перемешалось все: и обломки формул, и элемент интуиции, и, хотелось бы надеяться, частица озарения. Но все это катастрофически быстро меняется.

— Катастрофически... — что вы имеет в виду?

— Рушатся устои, которые прочно складывались десятилетиями. И не только песенные. Происходит этоочень быстро и бесповоротно. Для людей, которые не вписываются в реалии, это оборачивается катастрофой. Приведу простой пример: кто-то способен общаться с 18-летними артистами и писать им песни — кто-то нет.

— Говоря о последнем, вы имеете в виду себя?

— Хотелось бы так думать. Я люблю общаться с молодежью. Ко мне в радиопрограмму, которую я веду на «Маяке» по пятницам, приходит много молодых групп и солистов, выступают живьем. Мне нравится то, что сегодня делает молодежь, будь то рок-музыка или, например, рэп. Для многих же моих ровесников рэп кажется неприемлемым. А мне абсолютно понятно, почему он так быстро и эффективно достигает сердец молодежи. Помимо эффекта новизны интонаций, в словах всегда есть искренность. Это очень важно в творчестве. Вообще, часто можно услышать рассуждения типа: лучший певец тот, у кого есть голос, кто может брать высокие ноты.

Да ничего подобного! Публике чаще нравятся средние вокалисты. Свои три-четыре ноты они поют так душевно и проникновенно, что поражают в самое сердце. Хрестоматийный пример из старых — Марк Бернес. Вот это и есть хороший певец. Ну и совсем большая редкость, когда вокальная техника и душевность совпадают, как у Фредди Меркьюри (вокалист британской группы Queen, умер в 1991 году. — «ВМ»).

Композитор Владимир Матецкий в 1974 году, в бытность басистом группы «Удачное приобретение» (слева направо): Алексей Белов, Михаил Соколов, Александр Микоян и Владимир М атецкий / Фото: ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА

— Уточните, о каких революционных изменениях вы говорили выше?

— Прежде всего это появление интернета. Музыкальная жизнь до него и после — дверазные эпохи. Изменилось все: практически пропали звуконосители в виде дисков, пластинок, кассет. Музыку нельзя больше продавать в виде чего-то физически осязаемого, что резко изменило отношение общества к музыке как таковой. Любой человек сегодня может поставить на стол свой смартфон с включенной видеокамерой, взять в руки гитару, чего-то спеть, попутно повернувшись задом или показав язык или бюст (у кого что есть), потом выложить в интернет. Его опус будет доступен всему земному шару. Это резко меняет всю систему ценностей — иди-ка с ним посоревнуйся!

Удержать за полы пиджака в шоу-бизнесе никого нельзя. Да и в жизни вы никого насильно не удержите — это диалектика. Для людей, чье творчество расцвело при худсоветах, это катастрофа. Я застал время, когда в Союзе композиторов сидели люди, которые не давалидорогу песням, написанным не членами Союза, запрещали их. Сейчас такое совершенно невозможно — выход в эфир есть у всех. Но есть и обратная сторона: в этом обилии всего никому ничего не нужно.

— Об интернете: как там наладить соблюдение авторского права применительно к музыке?

— Эта проблема сегодня волнует весь мир. В каждой стране у потребителя свой менталитет: где-то срабатывает тезис «заплатите, сколько можете», где-то — нет, и люди принципиально не платят ни копейки. Думаю, что будущее за решениями, которые будут достигаться в тонких переговорах правообладателей и владельцев интернет-порталов. Но прогнозировать сложно.

— Вариантов немного: скачал песню — заплати.

— Не так все просто. Как мы уже сегодня говорили, мир вокруг нас меняется с невероятной быстротой. Уже сейчас есть ряд многообещающих открытий в области биоэлектронных технологий, которые могут привести к тому, что в голову просто будут вживляться электроды. Они позволят общаться от мозга к мозгу или от компьютера к мозгу при помощи нового типа гаджетов, которые будут активизировать те или иные элементы восприятия мозга. И не будет не то что физического носителя, но и скачивания на компьютер. Интересно, что уже сегодня люди готовы к такого рода экспериментам над своим мозгом.

— Футурология — это увлекательно, но давайте проясним ваше прошлое. Где вы учились музыке?

— У меня частное музыкальное образование: долгие годы занимался с потрясающим педагогом Софьей Моисеевной Карпиловской. Консерваторию не оканчивал. Если бы кто-то где-то учил писать песни, я бы все бросил и побежал туда завтра же, но такого места не существует. Вообще же родители занимались моим образованием плотно: я еще окончил художественную школу при Дворце пионеров на Ленинских горах, физико-математическую школу при МГТУ им. Н. Э. Баумана и знаменитую 57-ю школу. У меня в жизни все так своеобразно переплелось: математика, музыка и живопись. Но музыка победила — и я об этом не жалею.

СПРАВКА

Композитор Владимир Леонардович Матецкий родился в Москве 14 мая 1952 года. Окончил Московский институт стали и сплавов. Музыке учился самостоятельно. Писал песни для ВИА «Веселые ребята», Влада Сташевского, много работал с Софией Ротару. Выступил в качестве композитора к фильму «Маленькая Вера». Сегодня ведет передачу на радио и продолжает сочинять песни. Женат. Имеет двух детей.