Пьер Матисс: «Дед научил меня различать цвета»

Пьер Матисс – внук знаменитого французского художника – тоже художник. Видимо, от генов все-таки никуда не денешься. Правда, Пьер, в отличие от Анри, живет в США, куда эмигрировал после второй мировой войны, за что получил прозвище «американский Матисс». Пьер считается одним из самых коммерчески успешных художников в мире, хотя никогда не ставил себе цель зарабатывать на своем творчестве –возможно, именно поэтому оно у него такое слегка наивное, пронизанное духом волшебства и веры. Веры во что? – часто спрашивает художника люди. «В солнце, небо, людей, любовь, – обычно отвечает Матисс». Он – идеалист с детства, поэтому трудностей просто не замечает. Вторая Мировая война – для него способ посмотреть мир, а любовь всей своей жизни он нашел в индейских резервациях. И даже инвалидность возлюбленной не помешала художнику жениться и всю жизнь за ней ухаживать. Об идеалах, искусстве и вере художник рассказал в эксклюзивном интервью «ВМ».

- Пьер, есть ли простой ответ на вопрос, для чего людям нужно искусство?

- Для меня искусство – это способ международного общения. Мы все друг друга понимаем через наше творчество. К примеру, мы же не знаем всех тех людей, которые жили тысячи лет назад, но нам понятно все, что они пытались сказать нам через их искусство – фрески или даже наскальную живопись. Но для того, чтобы помогать людям лучше понимать друг друга, художник никогда не должен взрослеть. Знаете, когда-то Пикассо сказал мне, что он целую жизнь учился рисовать, как ребенок. Лучший способ научиться рисовать – отключить мозг и рисовать как в детстве, пытаясь фиксировать мир своими чувствами, эмоциями.

- Помогает ли вам жена в вашем творчестве?

- Без моей жены я был бы очень плохим художником. Художники – они ведь немножко сумасшедшие. Для того, чтобы жить с таким человеком, женщине требуется много энергии и времени. Вы ведь знаете, поговорку, что всегда за великим мужчиной стоит великая женщина? Так вот, если я являюсь неплохим художником, значит рядом со мной как минимум, очень достойная женщина!

- Вам удалось хоть чуть-чуть пообщаться с вашим знаменитым дедом?

- Дед всегда был очень занят, поэтому он особенно много времени свои внукам не уделял. Кроме того, он жил в Ницце, а я жил в Париже. Однако, иногда я приезжал к нему в гости, а он, в свою очередь, ко мне – в Париж. Я в основном в Ниццу заезжал во время карнавала, который как и он, очень любил. Эта страсть к карнавальным краскам и безумствам, вероятно, наследственное! Поэтому каждый раз в апреле, я приезжал к нему, он откладывал палитру и кисти в сторону, переодевался, и мы вместе шли на него смотреть карнавал.

А еще дед учил меня рисовать. Но делал он это по-своему. Моя мама закончила художественную школу «Базаль» в Париж. Поэтому она меня пыталась научить колористике. А у меня все ее уроки в одно ухо влетали, а из другого вылетали. Я не особенно разбирался в цветах. В конце-концов, она сдалась, и попросила моего деда научить меня сочетанию цветов.

Знаете, мне всегда казалось, что чем больше цветов художник использует в своей работе, тем он талантливее. Десять цветов – так себе художник, вот двадцать – это да! Поэтому, когда я с родителями пришел в художественный магазин, то выбрал себе коробку красок с огромной цветовой палитрой, которой очень гордился.
И когда я приехал к дедушке, то захватил эту коробку с собой. Я думал, что он будет шокирован, когда узнает, что у меня больше красок, чем у него! Я положил коробку с красками на стол. Дед посмотрел внутрь, вытащил оттуда тюбик с синей краской, один с красной, один с желтой, один с белой, после чего забрал у меня коробку.

- Теперь ты рисуешь этими четырьмя цветами, все остальное я конфискую, - сказал дед и ушел, унося в руках мое богатство. Тогда я подумал, что он, наверное, стареет.

Но потом я все же попробовал (а что еще оставалось делать!) рисовать только четырьмя цветами. Конечно, я понял, что имел ввиду дед, когда сравнил мои новые работы со старыми.

- Есть ли название у того стиля, в которым вы работаете?

- Эмоциональность. Я пишу эмоции, и это самое главное и самое сложное в моей работе. Я долго учился тому, что сейчас умею.

- Почему вы в свое время переехали из Франции в Америку?

- Это сложный вопрос. Началось с того, что я хотел посмотреть мир. Я поехал в Канаду, пересек континент, затем взял лодку и отправился в Австралию, Новую Зеландию и Южную Америку: Аргентину. Чили, Бразилию. После этих стран я решил поехал в Соединенные Штаты. Очень уж мне хотелось посмотреть на этих взрослых, которые вечно дети.

- И кто в итоге вам теперь ближе: американцы или французы?

- Мне нравятся хорошие люди, а их можно найти везде. Кроме того, художники очень зависят от помощи, которую им оказывают люди. А в Америке люди очень любят искусство, поэтому и помогают художникам чаще (смеется). Я жил в Испании, Северной Италии, во всей Северной Америке. Но я всегда могу сказать, что мне везде везло на хороших людей. Что касается французов, то их я бы разделил на два больших типа: первая группа – те, кто смотрят внутрь себя, интересуясь только собой, второй тип открыт для всего мира. Именно к нему относятся люди вроде меня. Я так открыт, что постоянно впутываюсь в какие-нибудь истории (смеется). А вообще, хороших людей больше, чем плохих, и их можно встретить везде. Вот я свою жену, к примеру, в Канаде встретил, а она вообще-то из индейских резерваций, представляете? Так что, главное быть открытым миру, тогда можно много всего интересного найти вокруг себя.