Известно, что семья Николая II в последние дни перед гибелью читала «Собаку Баскервилей». А философ и писатель Василий Розанов отбирал у детей книжки про Холмса и читал сам.

Если же вспоминать всех писателей, даже русских, сочинявших продолжение Шерлокианы, это займет несколько газетных полос. Отметились Александр Грин, Аркадий Аверченко, Юрий Буйда, Кир Булычев, Бенедикт Сарнов, Корней Чуковский, Евгений Шварц и Сергей Лукьяненко.

Сергей Борисов, долгие годы работавший в «Вечерке», известен любителям Холмса еще и тем, что написал в 1990-е годы рассказ «Смерть русского помещика», за который его даже заочно приняли в лондонское общество шерлокианцев, а сам рассказ-мистификация успел войти во множество собраний сочинений Конан Дойла. В рассказе великий детектив, прочитав «Братьев Карамазовых» Достоевского, нашел истинного убийцу. Единственный российский член Общества шерлокианцев и знаток творчества Конан Дойла рассказал «Вечерке», почему рассказы о сыщике столь популярны.

— Рассказы о Шерлоке Холмсе оказали колоссальное влияние в мире и в России в частности на всю детективную литературу. Дойл открыл абсолютно новый жанр. Достаточно сравнить современную ему поздневикторианскую литературу и рассказы о Холмсе. В конце ХIХ века — Конан Дойл образец литературы века ХХ. Предложенный им подход просто перевернул представления о том, как можно писать.

Все жанры и направления детектива выросли не из Эдгара По, а из рассказов Конан Дойла. В них нашли отражение хоррор, шпионский роман, триллер. В них сочетаются сюжет и карнавальность персонажей с постоянным переодеванием. За усами писателя скрывается улыбка, что, в отличие от зарубежных режиссеров, сумели заметить в СССР. За этот образ и полюбился Василий Ливанов.

Сейчас официально писать продолжение книг о Шерлоке Холмсе имеет право Энтони Горовиц — британский писатель, сценарист и телепродюсер. Ему наследники Артура Конан Дойла доверили создание романов о сыщике. Он стал первым писателем, к которому лично обратился «Фонд наследия Конан Дойла» с предложением написать новый детектив.

Общества шерлокианцев существуют по всему миру. Они издают альманахи и поддерживают писателей, выдавая им гранты.

Рассказы о Шерлоке Холмсе оказали колоссаль- ное влияние в мире и в Рос- сии в частности на всю детективную литературу / Фото: Светлана Колоскова / Вечерняя Москва

Сам себе герой романа

Прототипом сыщика стали сам Конан Дойл, к которому не раз обращались за помощью в раскрытии преступлений, и доктор Джозеф Белл за удивительное умение по мелочам делать выводы о человеке и его натуре: знаменитый дедуктивный метод Холмса.

Фамилия Холмс в Англии встречается часто, а вот с именем все сложилось не сразу. Сначала писатель дал герою труднопроизносимое имя Шеррингфорд (был и вариант Шеррингтон). Но затем заменил на ирландское имя Шерлок, и как раз оно прижилось. Привычный уху доктор Ватсон сначала звался Ормондом Сэкером. Сейчас уже трудно представить, чтобы любимых героев звали иначе.

Бронзовый детектив находит пропажу

Москва не только обзавелась собственным изваянием известного на весь мир (хоть и придуманного) детектива, но и наделила монумент волшебными свойствами. Какими? «Вечерка» изу чила народную молву.

В Москве памятник Шерлоку Холмсу стоит возле здания посольства Великобритании на Смоленской набережной.

— Сыщик стоит не один, а в компании своего верного ассистента, что уже делает памятник уникальным, — рассказывает собирательница городских легенд Ксения Петрищева. — Но москвичи любят скульптуру не за это, а за то, что если присесть на скамейку и в мыслях попросить бронзового Холмса разрешить какую-то тайну, то решение либо приходит тут же само собой, либо ситуация распутывается спустя несколько дней. Но нужно не забыть произнести его любимую фразу: «Элементарно, Ватсон». Это своего рода заклинание.

Еще одно обстоятельство, благодаря которому изваяние особенно симпатично жителям столицы, — в лицах персонажей угадываются черты актера Ливанова, хоть у автора, Андрея Орлова, не было такого замысла.

СПРАВКА

К моменту публикации сборника уже пять лет существовал роман «Этюд в багровых тонах» и два года повесть «Знак четырех». Тираж журнала Strand, где печатались рассказы, увеличился с двухсот до пятисот тысяч экземпляров в месяц. А затем и книжка подоспела, вызвав небывалый ажиотаж.