Бродский только что ушел
За почти закрывшейся, но не захлопнувшейся дверью — иной мир. А абрис фигуры. Чуть сутулая спина, пронзительный взгляд странных глаз в обрамлении острых лучиков ресниц. Он уже за порогом, и это невозвратно. Но по эту сторону еще видят его и слышат его голос — необычный, запоминающийся. И — продолжают задавать вопросы. А он с присущей ему легкой усмешкой не спешит отвечать, тянет время. Он ответил на все вопросы. Теперь — ваш выход...
«Бродский только что ушел». Так называется удивительная книга издательства «Искусство — XXI век». Ее автор — Юрий Лепский, известный журналист и публицист, «бродсковед». Интересно, как Бродский отнесся бы к такому неологизму? Скорее всего, скривился бы, но простил этот грех — ради сути и главного.
А главное — книга. Она удивительна, ибо удивительны и ее главный герой — возможно, самая загадочная личность минувшего века, Иосиф Бродский, и ее автор Юрий Лепский, многие годы сохранявший фантастическую преданность своей любви к поэзии Бродского и интерес к его личности, и, в общем, история создания, и даже форма. Это не биография нобелевского лауреата и не литературоведческое исследование, а, скорее, заметки о долгом пути одного человека к пониманию другого человека, полные любопытных замечаний и наблюдений.
Рожденные в одной стране и в единой системе координат, поэт Бродский и журналист Лепский вполне могли пересечься, но жизнь указала каждому свой вектор движения. Одному, растерзанному на родине за нежелание быть и жить как все, она предначертала долгий чужестранный путь, пройденный им в неотрывном погружении в завораживающее таинство любимого языка. Он брел по дороге разочарований, терзаний и усталости. Преодолевая этот путь вверх, к вершине, от страдал от схода лавин, но только таким мог быть путь не столько к славе, сколько к философскому пониманию сути мироздания, личности и нужной людям поэтики. Другому же, Лепскому, дано было вступить на свою дорогу, заниматься своим делом, но при этом неотступно идти по следам первого путника. Он «догонял» Бродского, «догонял» как в прямом смысле — посещая места, связанные с его именем, так и в смысле переносном — поскольку целью этого путешествия была разгадка тайны этой Личности. Тексты Бродского всегда имели второе дно и недоступную для простого ныряльщика глубину; Юрий Лепский долго «тренировал легкие» и учился глубинным заплывам. Бродский нуждался не в переводе, но в осознании. Скольжение по поверхности не позволяло заметить и оценить всех красок его мира. А Лепский этого хотел. И, уйдя в его Вселенную с головой, он создал свою книгу о том, кто только что был тут.
А еще это получилась книга о загадочной любви двух загадочных людей. Один из них, Бродский, известен всему миру. Имя второй половинки этого целого — женщины-загадки, которой Бродский посвятил бессчетное количество стихов, воспоминаниями о которой согревался много лет, также известно. Марина Басманова. Муза поэта или его проклятие? Она закрыта от мира, не дает интервью и не открывает дверей тем, кто мечтает постичь тайну притяжения, которое впору было бы назвать в ее честь «эффектом Басмановой».
С января 1996-го, когда Бродского не стало, мир изменился больше, чем за весь предыдущий век и был бы, наверное, неуютен для поэта. Хотя бы потому, что он, считавший язык единственной формой патриотизма, болезненно реагировал на его, языка, безжалостные деформации. Именно поэтому значение его самого лишь множится: все, созданное им, для жителей XXI века едва ли не важней, чем для уходящей эпохи «домиллениалов». Он — присматривающий за нами из-за двери, только открывается ищущими. И для этого был нужен Юрий Лепский.
— Этой книге пятнадцать лет, — рвется голос Юрия Михайловича.
Он далеко от Москвы, связь ненадежна, но мне кажется даже несколько символичным то, что и я собираю разговор по крупинкам. — Я много лет ездил в командировки по разным городам, по местам, которые Бродский любил, общался с теми, кто его знал. Все это были штучные люди! Тот же эссеист Петр Вайль или невероятный Александр Генис. Или Бенгт Янгфельд, особый друг Бродского, который так помогал ему с переводами. Его жена Лена, кстати, племянница Валерия Аграновского, пела на стихи Бродского песни, и хотя Бродский бардов не любил, Лену он прощал. Эти люди знали Бродского и говорили мне о нем. Мне показалось, что я догнал его — в значении понимания, или хотя бы начал понимать, что меня успокоило. Ведь он так непрост и в смысле текстов, и в смысле философии...
Точки в книге нет. Или она условна. За время подготовки книги Лепский «по наводке» литературоведа Валентины Полухиной узнал, что фото Марины Басмановой есть в Российской национальной библиотеке. А ведь толком никто не знает, как выглядела любовь главного поэта ХХ века. Так вот, есть надежда, что в переиздании они появятся...
А пока книга закрыта. Она современна и необычна: читая ее, нет-нет да и прерываешься на прочтение QR-кодов: считывая их со страниц, получаешь возможность оказаться в тех местах, о которых идет речь, или, следуя по аудиоссылкам, послушать, как читает свои стихи сам поэт...
Дворами и закоулками, маршрутами Бродского был пройден Лепским Санкт-Петербург; он полюбил, поняв, его Венецию, нашел его следы в Лондоне и Стокгольме, Риме и Нью-Йорке, и даже в Норинской, хранящей «облако светлого уважения» к Бродскому, сосланному сюда на пять лет «с применением обязательного труда». И где бы он ни появился, он ощущал: Бродский только что был, но ушел. Читая книгу, вы ощутите это — он вышел, но... Может вернуться.
