Дай миллион: почему современное общество считает, что деньги могут решить все

Идеальная жизнь часто ассоциируется исключительно с материальным достатком, а постулат, что деньги могут все, в современном мире стал оправданием алчности. Вместе с экспертами «Вечерней Москвы» пытается разобраться, почему мечты безграничны, стремление к лучшему бесконечно, а счастье не всегда соседствует с набитым кошельком.

Известная фраза писателя-сатирика Михаила Генина «Не в деньгах счастье, а в их количестве» хоть и полна сарказма, легко находит согласных с ней без всякого намека на иронию. И число желающих убедиться, так это или нет, меньше не становится.

Недавно ученые из университетов Бата, Бат-Спа и Эксетера Великобритании попытались определить, влияет ли национальный менталитет на представление об идеальной жизни и какую роль в этом играет материальная составляющая. Взяв за основу версию о беспредельности потребностей человека и очевидную при этом ограниченность ресурсов, ученые предположили, что алчность присуща абсолютному большинству жителей планеты. Однако в ходе опроса 7860 жителей 33 стран на шести континентах выяснилось, что это совсем не так. Людей спросили, сколько денег им нужно, чтобы достичь идеальной жизни. Участники должны были представить, что они выиграют запрашиваемую сумму в лотерее — от 10 тысяч до 100 миллиардов долларов. В 86 процентах государств люди ограничились 10 миллионами долларов или меньше. А гражданам некоторых стран, в числе которых и Россия, для идеальной жизни хватило и одного миллиона «зеленых». «У меня нет всего, что я могу иметь, но у меня есть все, что я хочу в пределах разумного», — отвечает американец Ван Зил. «В самой абсолютной идеальности уже заложена ущербность — отсутствие мечты», — комментирует опрос россиянин Антон Красновский.

«Ответы не зависели от того, насколько развита страна, в которой проживал участник, пола, уровня образования и социально-экономического статуса, — уточняют в аннотации к исследованию его авторы, доктор психологии Пол Бейн и доктор философии Рената Бонджорно. — Люди с неограниченными потребностями выявлены в каждой стране, но они всегда были в меньшинстве. Те, у кого неограниченные потребности, как правило, моложе, и это городские жители, в большей степени ценящие успех, власть и независимость. Неограниченные желания также были распространены в странах с более приемлемым неравенством и в странах, которые склонны к коллективизму, то есть там жители сосредоточены больше на групповых, чем на индивидуальных обязанностях и результатах. Например, в терпимой к неравенству Индонезии было больше всего людей с неограниченными потребностями (36 процентов), в то время как в более озабоченной равенством Великобритании их оказалось на порядок меньше». Однако, уточняют ученые, были и такие аномалии, как Китай, где неограниченными потребностями отличились всего 8 процентов респондентов, «несмотря на высокий культурный коллективизм и признание неравенства».

— В Индонезии крайне важна формула «мы — единая нация», но надо учитывать, что в ней проживают около 240 миллионов человек, входящих в более 360 племенных и этнических групп, многие из которых имеют свои обычаи, — объясняет востоковед Сергей Николаев. — При этом интернетом в стране пользуются около 80 процентов населения, преимущественно — молодые мужчины. Оттуда они с лихвой черпают «западные ценности». К тому же в Индонезии важно иметь хорошую репутацию, главными показателями которой является здоровье и деньги. Богатство выставляется напоказ: мужчины носят перстни, стоимость которых определяет уровень достатка, щеголяют золотыми зубами. Думаю, респонденты из этой страны, не озадачиваясь, выбрали предложенный максимум исходя из своего представления о богатстве: чем больше, тем лучше. Не возьмусь судить, почему в Китае такие результаты, учитывая китайскую пословицу «С мешком золота и в аду хорошо». Там очень любят деньги, но, вероятно, модель выиграть их в лотерею оказалась для респондентов не слишком привлекательной. К тому же китайцы очень конкретны: они всегда точно знают, что и сколько им нужно.

Фото: Unsplash

Да и мы вроде четко понимаем, что нам необходимо. Только обидно: работаем до седьмого пота, но средств постоянно не хватает на то и на это. А представление об идеальной жизни тем временем обрастает подробностями, теребит душу очередными желаниями, которые на фоне стереотипов превращаются в острую потребность. И даже если не очень надо, все равно хочется. Пылесос, как у Марьиванны, или круиз на теплоходе, на котором Смирновы по Волге уплыли. Ой, а еще заверните парочку соток в сосновом бору, как у Васьки, бывшего одноклассника. И, кажется, без всего этого ни жизнь, ни мы сами уже не идеальны. А тут еще сеть, будь она неладна, в мозг втирает: «нет машины — не мужик», «жадность — это бережливость», «бери от жизни все» и прочие «мотиваторы», призывающие к накопительству.

— Нет ничего необычного в том, что человеческие потребности перманентно растут, — считает кандидат философских наук Андрей Чагаровский. — На этом в конце концов основывается прогресс, давший нам возможность, например, преодолевать расстояния не на телегах, а на автомобилях, поездах и самолетах. Получил одно, тут же хочется большего. Это нормально. Вопрос в том, чего именно мы страстно хотим. Можно мечтать получить больше знаний, добиться новых открытий, совершенствовать мастерство. Все это относится к стремлению получить больше, но главными критериями для идеальной жизни в этом случае будут совсем не финансы. Так что вопрос, поставленный во главу угла английского исследования, не очень корректен. Деньги не могут быть высшей целью, они лишь один из возможных инструментов для достижения некоторых из них.

Они всегда нужны тем, кто в безудержном стремлении «догнать и перегнать» кого-то не в интеллектуальном, а в материальном смысле живет по принципу «на другой улице трава всегда зеленее». Но такой обывательский взгляд грозит постоянным нервным напряжением. О какой же идеальности тут может идти речь?

Алчность — дурная черта, она лишает человека возможности понять, что такое настоящее счастье, искажая представления о морально-нравственных и культурных ценностях. Жадный до денег принимает за счастье материальные блага, и в этом его ущербность. То, как мы справляемся со страхом что-то упустить, чего-то недополучить в жизни, во многом определяется уровнем нашего интеллекта. А умение вовремя остановиться в своих желаниях, сказать себе «с меня хватит» в том числе зависит от воспитания, культуры, семейных и национальных традиций.

Однако автор исследования английских университетов, доктор Пол Бейн уверен, что «идеология неограниченных желаний создает социальное давление, заставляя людей покупать больше, чем они хотят на самом деле», а его открытие, что идеальная жизнь большинства людей на самом деле вполне умеренная, «должно помочь им изменить свое поведение, чтобы оно соответствовало тому, что делает их по-настоящему счастливыми».

Уж коли в выводах своих изысканий ученый из Великобритании все-таки употребил термин «быть счастливым», как не вспомнить, что подобный эксперимент, правда, над одним единственным человеком, Шурой Балагановым, проводил Остап Бендер в романе «Золотой теленок» Ильфа и Петрова. Помните? «Скажите, Шура, честно, сколько вам нужно денег для счастья?» Балаганов, подумав, «объявил, что для полного счастья ему нужно шесть тысяч четыреста рублей и что с этой суммой ему будет на свете очень хорошо». Бендер дал пятьдесят с напутствием об открывшихся «вратах великих возможностей». Вот только ничего особенного в жизни мелкого афериста это не изменило и счастья, ясное дело, не прибавило.

Как, собственно, и самого Бендера заветный миллион к идеальной жизни не приблизил, а вот завидовать устремлениям и вере в будущее молодых, богатств не имеющих, пришлось.

— Мораль известная: алчность до добра не доводит, — комментирует психолог Илья Суровцев. — А несчастным можно стать и от того, что у тебя все есть. Особенно когда ты не знаешь, что с этим делать. Вот и результат опроса английских коллег говорит об этом. Спросили про деньги, народ посчитал и ответил, сколько ему надо. Только ни к идеальной жизни, ни к счастью в глобальном понимании это не имеет никакого отношения. У нас нередко проводятся подобные опросы, в которых тоже называются конкретные суммы. А спроси, что надо для счастья, уверен: деньги в перечень если и войдут, то займут в нем далеко не первые строки.

Кстати, спросили. Недавно российские социологи провели исследование обстоятельств, влияющих на психологическое и эмоциональное состояние граждан. Исходя из определенных критериев, в числе которых доверие, взгляд в будущее, семья, круг общения, доходы, условия жизни, здоровье, социальная активность и культурное потребление, ученые попытались понять, что же реально делает нас счастливыми. По словам сооснователя аналитического агентства Prognosis Олега Муковозова, ответы на отношение людей к этим параметрам дали возможность проследить корреляцию между ними и тем, как человек оценивает свое счастье. Выяснилось: 47 процентов респондентов чувствуют себя счастливыми, 35 процентов не смогли оценить свой уровень счастья, а 18 процентов решили, что они несчастливы.

Фото: Pexels

Значимыми факторами счастья стали позитивная оценка собственного будущего и будущего страны, а также уверенность, что близкие придут на помощь в трудной ситуации. Еще для счастья россиянам важны семья и круг общения.

— Семейные ценности на всех этапах и этого, и других исследований прослеживаются очень сильно, — уточняет эксперт. — Семья всегда кратно вырывается вперед среди остальных параметров. Наименее уровень счастья соотносится с уровнем дохода, он на последнем месте.

На основе исследования социологи составили портрет счастливого россиянина: он уже не молод, хорошо образован, оптимистично настроен, в браке, у него есть дети, и он много времени проводит с семьей. Делает карьеру, ведет здоровый образ жизни, имеет друзей, много путешествует, занимается волонтерством, посещает места культуры и всячески просвещается.

— Однако, когда речь идет о счастье, я не уверен, что мы, в том числе и наши респонденты, одинаков о понимаем, о чем говорим, — уточняет директор по работе с органами государственной власти ВЦИОМа Кирилл Родин. — Понятие «счастье» уверенно присутствует в нашем лексиконе, но, когда начинаем копать глубже, пытаясь разобраться, а что же это такое, чтобы найти показатели и индикаторы, важные для исследований, задача оказывается непростой. Начиная с 1990 года ВЦИОМ проводит опрос, который начинается с одного и того же вопроса: «Поговорим о счастье. В жизни бывает и хорошее, и плохое. Но если в целом говорить, вы счастливы или нет?» И сегодня мы наблюдаем социальный оптимизм: 83 процента россиян считают себя счастливыми. Но когда мы людей спрашиваем, то не знаем, говорят ли они нам о том, что у них глубоко в душе, или о данном, конкретном моменте. Эту задачу нам еще предстоит решить.

Тем не менее счастливыми россиян и тут делают семья, родственники, близкий человек. Следом по значимости идут успехи, достижение детей и других родственников, а также отдых и путешествия. Самые серьезные поводы для переживаний дают проблемы со здоровьем и разрыв семейных связей. А вот из-за финансовых трудностей, утверждает ВЦИОМ, всерьез расстраиваются всего 4 процента опрошенных.

— Вот вам и ответ, — говорит психолог Илья Суровцев. — Идеальная жизнь и абсолютное счастье — понятия очень субъективные и эмоциональные, настроенческие. Но в них неизменно то, что делает богаче нашу духовную, а не материальную жизнь. Так всегда было и никогда не изменится, какие бы низменные страсти и материальные потребности нас ни тревожили.

ПРИТЧА

Ученик спросил Мудреца, насколько верны слова, что не в деньгах счастье. Тот ответил, что все так и доказать это просто: за деньги можно купить постель, но не сон; еду, но не аппетит; лекарства, но не здоровье; слуг, но не друзей; женщин, но не любовь; жилище, но не домашний очаг; развлечения, но не радость; образование, но не ум. И то, что названо, не исчерпывает всего списка.