Тень за плечом

И Хрущевой Нина Петровна стала после отставки Никиты Сергеевича, когда носить эту фамилию было уже не престижно. Какой же она была?

Пухлая ладонь мягко, но уверенно остановила его возражения.

— Я понимаю вашу логику, господин Рокфеллер, но общественная собственность при социализме позволяет использовать производительные силы в интересах всего общества и обеспечивает бескризисное развитие экономики, основанной на плановом хозяйствовании. Мы незнакомы со словом «инфляция» и давно решили проблему безработицы. Капитализм основан на эксплуатации, а мы общество равноправных тружеников, и в этом неоспоримые плюсы социализма.

Он кивнул — против своей воли. На прощание она улыбнулась ему непосредственно и протянула руку не для поцелуя, для пожатия. Поразительная женщина. Провожая взглядом ее оплывшую фигуру, он заметил, как отечны ее лодыжки. Ей явно тяжело в туфлях. Но ведь так и не скажешь, лучится улыбкой… Она умница, Нина, жена этого крикуна... Садясь в машину, Нельсон Рокфеллер бросил помощнику: «У господина Хрущева потрясающая жена. Не знал, что женщины могут так разбираться в экономике…».

Мама спит глубоко, рука безвольно упала и почти касается пола. Рука красная, складочки пропитал жгучий сок бурака — свеклы. Весной мать сажала, а сейчас собирает бураки за десять копеек в день. На кровати возятся во сне младшие — детей в семье четверо. Нина пробирается в сени, жадно пьет воду и шмыгает в дом. Первые лучи низкого осеннего солнца уже ощупывают щербатый стол; открыв тетрадку, она слюнявит химический карандаш, выводя: «Мама — мыло — мило». Красиво, но она пишет еще час, добиваясь идеальности букв, а потом пробирается на задний двор — пора работать. За сараем высоченная крапива. Взмах ножом — и она падает. Ухватив охапку стеблей, Нина тащит крапиву к корыту и рубит в кашу — это лучший корм для поросят и кур. Стебель выскакивает наружу, Нина налету бьет его тесаком, фонтан ярких красных капель летит веером — ай, больно! Мать позже стянет рану тряпкой и погрозит: осторожнее! Шрам останется на ее руке навсегда как напоминание о том, как тяжек труд...

Учитель три часа уламывал Нининого отца. Три!

— Поймите, Петро Васильевич, у Нины уникальные способности. Что ей три класса? Дальше надо учиться, золотая голова у нее!

— Господин учитель, мы с матерью-то падаем уже. Работать кто будет, пока Нина над книжками шею гнет? Буквами сыт не будешь. А к тому же у баб все горе от разумения, разве нет?

Баталия кончилась победой учителя. Петр Васильевич велел жене Катерине собираться в Люблин: надо Нинку устраивать в гимназию. Но человек предполагает, а бог располагает. И хотя не бог развязал войну, она началась. Петра забрали на фронт. Убегая от австрияков, двигавшихся на Люблин, Катерина с детьми разыскала-таки главу семейства: Петр Кухарчук сделал карьерупо хозчасти и ныне служил в Холме. Жену он пристроил на полковую кухню, а Нинку — в помощницы командиру полка. Тот, поразившись ее уму, вскоре написал в Киев родственнику-епископу: надо бы помочь пристроить даровитую крестьянскую дочь в Мариинское училище. Крестьянок туда не брали, но кто возразит епископу?! Нина с головой ушла в учебу. У нее хорошо шли языки. Кроме украинского, русского и польского она свободно заговорила по-французски. Революция... Да, ей нравилось, что все вокруг кипело.

Бог не послал ей красоты: нос картошечкой, скуластое лицо с тугими щеками… Но она нравилась: брала умом и горевшим внутри огоньком, улыбкой, звонким смехом. Только ей было не до романов: к 1920 году тайно от родителей вступив в партию большевиков, Нина стала агитатором и читала полякам лекции о преимуществах социализма. Риски были великие — агитаторов порой расстреливали… Но в важность «агиток» Нина Кухарчук верила неистово.

Возглавив в ЦК компартии Западной Украины отдел по работе с женщинами, Нина Кухарчук проявила себя и вскоре отправилась на учебу в московский Коммунистический университет. После него получила направление в партшколу в Бахмут, но уже в дороге заболела тифом. Выходившая ее революционерка позже представила Нине веселого парня Никиту. Нина и не поняла, что это судьба…Теперь работать Нине предстояло в Юзовке. Слушатели рабфака любили преподавателя политэкономии — дельна девка, даром что молода! Внимательно слушал ее и Никита. Но смотрел не так, как все. Как-то они разговорились. Оказалось, он старше учительницы на шесть лет, первую жену его унес на тот свет тиф, он пару месяцев прожил с приглянувшейся ему Марусей, но дело разладилось, и теперь он сам поднимает двоих детей. Сердце сжалось... Бедные дети, Леня и Юля... Жалела она и молодого вдовца.

Но однажды проснувшись утром у него, Нина поняла — дело не в жалости. В любви. Никита был непростой, упрямый, чуть что — заводился, стучал кулаком. Но Нина его любила! Была в нем подкупающая искренность, дорогого стоящая. Свадьбу устроили простую: закуски да самогон...

…Ксения Ивановна, глядя на невестку, поджимала губы, демонстрируя неприязнь. Нина грустила: за что она меня так не любит? Но однажды услышала...

— Не по сердцу мне Нинка твоя. Образованная больно. От ума одна беда, сынок.

— Да какая беда? — Никита ел, загребистая ложка скребла по тарелке.

— Не красавица — ладно. Но бабе замужем за мужем место. Разумеешь?

Нина ушла в комнату, где спали дети. Баба замужем. За мужем. Свекровь права. Не надо идти рядом, надо на полшага позади, за плечом. Но и не отрываясь.

Через год Никиту назначили секретарем Петрово-Марьинского уезда Сталинского округа. Еще через год Нину отправили на учебу в Коммунистическую академию. Еще три года, и Хрущевых перебросили в Киев. Там родилась Рада — радость, доча. Первая дочка, Надюша, умерла маленькой, как они пережили это горе… И Рада Нине досталась нелегко. Но Нина любила детей, хотя и бывала строгой.

Как-то Никита пришел домой в радости:

— Нинок, меня в Промышленную академию отправляют поступать.

Отбросив полотенце, она кинулась к нему: как же хорошо! Умничек ты мой! В Москве в общежитии им на всех выделили комнату. Никите было 35 лет — крепкий, быстрый, дружелюбный, он нравился людям. Нина понимала, что у него есть все шансы сделать карьеру. Хотела ли она этого? Да — потому что этого хотел он. Нет — потому что любила.

— Никитушка, знаешь, о чем мечтаю? Дом, сад, яблони до неба. И мы с тобой сидим в саду, чай пьем. А кругом внуки.

Он смеялся. Целовал в висок. Вот выдумщица. Однокурсница Хрущева Надежда Аллилуева с таким восторгом рассказывала о нем супругу, что Сталин решил присмотреться к «кадру». Парень оказался ярким. Карьера пошла в гору. Через год Хрущевы получили ордер на большую квартиру в Доме на набережной — попали в номенклатуру… В 1935 году тут родился Сережа, в 1937-м — Леночка.

…Ноги отекали. Роды сделали ее грузной, но Никита ее не попрекал этим. Дома он получал понимание и любовь. Она слушала его, иногда аккуратно что-то комментируя и советуя. Хрущев благодаря ей сглаживал острые углы характера, меньше «пылил». И выживал при Сталине!

В 1938-м Нина начала учить английский, а в войну, в эвакуации, доучила его. Никита был на фронте. Она ждала... Страшным ударом для семьи стала смерть Лени — старшего сына. Уже в феврале 1942 года старший летчик лейтенант Хрущев был награжден орденом Красного Знамени за мужество и героизм. Но 11 марта 1943 года он не вернулся из боевого вылета... Нина и Никита удочерили его дочь Юлю. К слову: много позже имя Лени начнут смешивать с грязью, делая из него перебежчика к немцам, якобы за предательство расстрелянного Сталиным. Письмо летчика, свидетельствовавшего, что самолет Леонида Хрущева был обстрелян и распался в воздухе, тщательно хранилось, где надо, да не для всех глаз! Просто надо было очернить Хрущева после отставки, объясняя его ненависть к вождю народов местью за сына...

Теперь она всегда была за мужем — именно «за». И когда он стал главой государства, тоже. Но не дальше, чем на расстоянии руки…

В Кремле (куда Нина отказалась переезжать, после чего его открыли для посещения) за ней закрепилась кличка «Коробочка». Да, она знала цену деньгам, мамины руки помнила, вот и экономила. Если Нине Петровне надо было куда-то поехать, она не всегда брала машину, «каталась» и на трамвае. Ни сверхтребований, ни разора, лишь разумность и строгость. К себе и к другим. Но на официальных приемах Нина Петровна появлялась. Она же замужем и за мужем! И оставалась собой — улыбчивой, светлой и очень советской. То, за что потом поначалу не любили Раису Горбачеву, было принято советскими людьми в Нине Кухарчук.

Когда появилась домработница, Нина Петровна вернулась к общественной работе. На главным был Никита. Собираясь с ним в Америку, она аккуратно внушала ему: мы аграрная страна, надо про сельское хозяйство узнавать! Все на ус мотать!

Мама Алексея Аджубея, зятя Хрущевых, модистка Нина Гупало шила на Нину Петровну, любившую яркие, цветастые платья, по моде. Но на фотографиях наша первая леди выглядит не так стильно, как та же Жаклин Кеннеди, что не раз вызывало ухмылки. Но американцы влюбились в «русскую бабушку». Она очаровала Америку простотой, смешливостью, непосредственностью, демонстрацией фотографий внуков, восторгом от американских детей. Она нравилась всем, и к Хрущеву начали относиться лучше благодаря Нине Петровне, легко говорившей на английском что с президентом Кеннеди, что с Рокфеллером. А ним она даже поспорила!

Прийти к Нине — это означало добиться правды. Она сделала огромное число добрых дел, общалась с родными репрессированных, когда все от них бежали, отводила гнев распаленного чем-либо мужа от невинных голов. Да и любовь Никиты Сергеевича к Украине — она все оттуда же шла, от жены. Нина ошиблась в одном: не все его любили так, как она.

…Известие о снятии Хрущева с должности Нина Петровна приняла за глупую шутку. Как — сняли? За что? За любовь к стране, желание сделать ее лучше и богаче? За ошибки? А у кого их нет?! Хрущев и то перенес уход легче. А Нина заболела. Болела долго, тяжело. Встав на ноги, заняла место за плечом мужа. Как положено.

— Ах, Никита, — говорила она. — Не за то болит душа, что с поста тебя ушли. Люди! После снятия Хрущева от пары отвернулись практически все, кто прежде был им близок. Хрущев надломился, блеск ушел из глаз, в душе зияла черная пропасть.

…В 1965 году им понадобилось дооформить полученную когда-то квартиру. И тут оказалось, что они с Ниной официально не в браке! Так, спустя сорок семь лет совместной жизни Хрущевы стали мужем и женой.

...В Петрово-Дальнем Никита Сергеевич нашел отраду — развел огород. Нина восхищалась огромными помидорами, которые он растил. Как-то пора было их снимать, но они решили подождать до завтра, но ночью ударил мороз и плоды почернели. Всему свой срок! Они долго говорили об этом.

В 1971 году она стала вдовой. Сжавшаяся, перепаханная болью, она переживала его уход и… И не могла пережить. Нет-нет, она ни в чем не нуждалась, пенсии в 200 рублей хватало с избытком, И были те, кто ее не оставлял. И дети и внуки не забывали ее, искренне любя. Но больше не было его... Ее шумного. яркого Никиты.

...Поселок Жуковка, прозванный вдовьим, стал ее «домом». Она не запирала дверей, по выходным ждала детей и внуков, а также тех настоящих друзей, кто не забыл ее добро и не отвернулся. Тринадцать лет без Никиты прошли быстро.. Умерла Лена... В августе 1984 года Нина увидела небо в последний раз. Ей было 84 года.

Читайте также: Трагедия музы Александра Блока