Красную площадь нам сохранил: чем запомнился москвичам архитектор Алексей Щусев

Архитектор Алексей Щусев охотно брался за любые заказы и был востребован как в царской России, так и при советской власти. 8 октября — 150 лет со дня рождения Щусева, оставившего огромный след в облике столицы.

На юбилейной выставке Щусева, открывшейся в Музее архитектуры, представлены более 200 проектов. Пусть не все из них были осуществлены, но число фантастическое.

Помимо несомненного художественного вкуса и работоспособности, Алексей Викторович обладал уникальным даром убеждения. 12-летним гимназистом пришел он к коллекционеру, который никому не показывал свое собрание живописи. Но, выслушав нахаленка, безропотно открыл перед ним двери домашней галереи. А первый, такой важный для начинающего архитектора заказ? Студент Щусев прочел в газете о смерти тайного советника Шубина-Поздеева. Он набросал проект шатровой часовенки и с бесцеремонностью похоронного агента явился к безутешной вдове.

Женщина подписала договор, хотя Щусев не имел даже лицензии на самостоятельную работу! Чуть позже, во время пенсионерской поездки (так называли европейские путешествия самых перспективных выпускников Академии художеств и Московского училища живописи, ваяния и зодчества. — «Вечерняя Москва»), начинающий зодчий оказывается в Париже, который как раз готовился к Всемирной выставке 1900 года. Щусев подошел к ее главному архитектору и предложил свою помощь. В этот раз, правда, не выгорело, но каковы характер и пробивная сила! Стоит ли удивляться, что Алексей Викторович никогда не жаловался на отсутствие заказов и, как правило, занимался сразу несколькими проектами.

Он крепко стоял на ногах при любом режиме. И строил всю жизнь — в России, Италии и Франции, в обеих наших столицах и глухой провинции, в Закавказье и Средней Азии, для элиты и пролетариата, для ученых и монахинь. Причем работал в разных стилях и нигде не потерпел фиаско. Чтобы убедиться в этом, достаточно погулять по современной Москве.

В 1905 году великая княгиня Елизавета Федоровна, родная сестра последней русской императрицы, основала Марфо-Мариинскую обитель милосердия на Большой Ордынке. Расписать еще не возведенный главный храм она попросила живописца Михаила Нестерова. А тот, в свою очередь, сосватал великой княгине молодого архитектора Щусева.

Загляните за решетку широких ворот «Марфы» (так тепло, по-домашнему, называют обитель москвичи) — и подивитесь чудному, словно из сказки, белоснежному храму. Приземистая, с массивным барабаном, звонницами и щелевидными окнами церковь — как воспоминание о древней архитектуре Пскова и Великого Новгорода. Однако же мы не в XIV столетии, а в самом начале XX. Традиции северного зодчества Щусев переосмыслил, увеличив купол и разбросав по фасаду архитектурные детали. Образцовый, ставший классикой русский модерн.

Заказ на проектирование Казанского вокзала Алексей Щусев получил благодаря тому же Нестерову, с которым очень сдружился.

Владелец железной дороги фон Мекк был очень доволен. Проект производил грандиозное впечатление: не вокзал, а дворец, вернее, даже дворцовый комплекс почти 200 метров длиной, состоящий из множества отличающихся по объему и функциям помещений.

Щусев связал московское барокко XVII века и восточное зодчество. Ведь Казанский вокзал замысливался как ворота на Восток, в Азию.

Многоярусная башня одновременно напоминает башни двух Кремлей — Московского и Казанского. Не все, правда, понимали, почему она расположена сбоку, а не по центру фасада. Но, может, именно эта тщательно продуманная асимметрия так цепляет взгляд? Щусев спроектировал еще и мечеть с минаретом, но после долгих сомнений ее не утвердили.

Построить Казанский вокзал собирались за три, максимум за четыре года. Но началась Первая мировая война, потом случилась революция. На всякие архитектурные излишества и нарядности денег больше не было. И Щусеву пришлось в течение многих лет методично упрощать проект.

Можно представить чувства архитектора, уничтожающего свой вдохновенный замысел. Алексей Викторович работал над проектом почти сорок лет, но до окончания строительства не дожил. Царскую башню и новые корпуса вокзала возвели уже в наше время, в 1990-х годах, по сохранившимся чертежам автора.

До революции Алексей Викторович Щусев был официальным архитектором Святейшего синода. Но это не помешало ему спроектировать и построить Мавзолей Ленина, по распоряжению которого расстреляли больше восьми тысяч священников, дьяконов, псаломщиков, монахов.

Шокированный такой беспринципностью своего друга, наихристианнейший Нестеров не подал ему руки.

Щусева вызвали в Колонный зал Дома Союзов, куда доставили тело Ленина, в 12 ночи. Через четыре часа эскиз деревянного мавзолея был готов, место на Красной площади определено, и уже утром приступили к закладке фундамента. Стояли 25-градусные морозы, каменную землю пришлось взрывать. Через два с половиной дня усыпальница вождя была готова.

Рассказывают, что строители первого мавзолея повредили канализацию, и весной, когда земля оттаяла, пошел характерный запашок. Патриарх Тихон сказал, как припечатал: «По мощам и елей».

Щусев спроектировал второй, тоже деревянный мавзолей, простоявший пять лет, а потом и третий, уже каменный, который мы видим сейчас.

По поводу архитектурных достоинств склепа с трибуной есть разные мнения. Но безусловная заслуга архитектора Щусева в том, что он сохранил Красную площадь. Другой бы на его месте поставил какой-нибудь колоссальный монумент в центре площади, визуально уничтожив все окружающее. Щусев же проявил и чувство меры, и твердость характера, ограничившись относительно скромными размерами мавзолея и удачно вписав его в исторически сложившийся ансамбль.

Судьбы его старых заказчиков сложились трагически. Великую княгиню Елизавету Федоровну живой сбросили в шахту под Алапаевском, железнодорожного короля фон Мекка и графа Олсуфьева (меценат знаменитого щусевского храма на Куликовом поле) расстреляли. Осенью 1937 года сгустились тучи и над самим Алексеем Викторовичем. Вышла разгромная статья в газете «Правда», и его — строителя мавзолея! — исключили из Союза архитекторов. Друзья начали избегать опального мэтра.

Испытание верности прошли лишь две подобранные им на улице беспородные собаки. Коллеги предъявляли претензии, будто написанные под копирку: академик эксплуатирует подчиненных, присваивая себе плоды их труда. Дескать, всю работу выполняют другие архитекторы, Щусев лишь рисует эскизы, но не стесняется подписывать чужие чертежи. Именно поэтому, уверяли коллеги, он столь плодовит.

Список московских работ Щусева действительно впечатляет: Центральный дом культуры железнодорожников, жилые дома артистов МХАТа и Большого театра в Брюсовом переулке, здание Наркомзема, Военнотранспортная академия, гостиница «Москва», Дом архитекторов на Ростовской набережной, Большой Москворецкий мост, новый («Щусевский») корпус Третьяковской галереи, здание органов госбезопасности на Лубянке, пять институтов Академии наук на Ленинском проспекте, станция метро «Комсомольская» кольцевая! А сколько проектов так и остались невоплощенными: застройка улицы Горького и Ленинского проспекта, Центральный телеграф, театр на площади Маяковского, реконструкция Садового кольца! Все могло кончиться очень печально, но Щусев устоял.

По одной версии, его спас руководивший тогда Грузией Лаврентий Берия — по образованию техник-архитектор, со студенческой скамьи высоко ценивший работы Алексея Викторовича. По другой — репрессировать профессионала высшей пробы сочли неразумным. А может, Щусеву просто повезло. И он вернул себе все регалии и отобранные проекты.

Только возвращаться в Союз архитекторов демонстративно отказался. Работал до последнего дня, так, похоже, и не усомнившись в своем убеждении: «В искусстве необходимо правильно выражать идею и достигать силы впечатления, не раздумывая о средствах». Не потому ли с такой легкостью Щусев оставил неорусский стиль, переключившись на вошедший в моду конструктивизм, чтобы потом бросить и его ради так называемого сталинского ампира. Кажется, в истории архитектуры нет больше примеров такой универсальности. Или, если угодно, всеядности.

КСТАТИ

В 1922–1925 гг. Щусев возглавлял работу над проектом «Новая Москва». План реконструкции города предусматривал прекращение хаотичной застройки, прокладку транспортных артерий, озеленение. Кремль становился музеем, а органы власти переезжали в Петровский парк. Москву должно было опоясать кольцо небольших городов-садов и благоустроенных поселков. План Щусева подвергся серьезной критике и не был реализован.