Май 1947 года. В послевоенные годы «Елисеевский» был коммерческим магазином с богатым ассортиментом, но с ценами, недоступными большинству / Фото: Томас Маквой

Мраморное мясо краба розовеет в банке. Во льдах застыли вазочки с красной и черной икрой, горстка раздетых, без раковины, гребешков ждет настоящего гурмана под зорким взглядом портрета миллионера Григория Елисеева. 5 февраля знаменитый столичный магазин отмечает 115-летний юбилей.

Как же вкусно описывал открытие «Магазина Елисеева и погреба русских и иностранных вин» Владимир Гиляровский! Напираешь на тяжелые дубовые двери — одну, вторую, третью — и вспоминаешь дивные описания банкета.

«Окорока вареные, с откинутой плащом кожей, румянели розоватым салом... Жирные остендские устрицы, фигурно разложенные на слое снега, покрывавшего блюда, казалось, дышали». Пирамиды кокосов с голову ребенка, пудовые кисти бананов удивляли дам, что без сожаления расставались не с одним рублем. Простой люд в «Елисеевский» и заходить боялся.

В 1901-м хвалили сырный отдел — «гранитный» пармезан, эдамер, шахтель, «жидкий» бри. Поражал ассортимент кофе и чая. Тогда такое изобилие было в диковинку, а сейчас покупателя можно удивить только ценами. Прилавки полны, но уже нет выставочных окороков, тешащего взор показного изобилия. Нет красных лангустов и омаров, но можно найти крабов, правда, в банке, или паштет из мяса кабана с брусникой да укропом. На хурме — бурая припухлость. Эх, Григория Григорьевича на вас нет! Говорят, традиция была: каждый вечер приказчики съедали нераспроданные фрукты, чтобы уже с утра на прилавках высились пирамиды свежих плодов.

— Мой муж когда-то учился в Москве. Сколько раз приезжала к нему — всегда ходила в «Елисеевский», — говорит на кассе одна женщина другой. — Да, такую очередь выстаивала. Что ты! — ставит на ленту бутылку белого.

О винах «храма Бахуса» (и «храма обжорства», чего уж там) слагали легенды.

— Сейчас знаменитые погреба превращены в склады, — говорит краевед, исследователь купеческой и дворянской Москвы Ирина Левина. — И одна из главных историй «Елисеевского» связана с переносом входа в эти погреба.

Да, не рад был Елисеев визиту акцизного чиновника с претензией: мол, винцом торгуете ближе 42 сажен от церкви, непорядок. Пришлось перенести табличку в конец дома, а у винного погреба появился свой отдельный вход.

— Помню, как мы детьми ходили туда, как в «храм еды», — вспоминает Ирина Левина. — Все было такое вкусное, всего хотелось. У нас дома не было какого-то культа продуктов, мама специально не ездила на рынок. «Елисей» посещали еще и как музей — посмотреть на люстры и шикарную обстановку.

Они еще висят, поблескивают на высоченных потолках с лепниной. Вековые зеркала, колонны — интерьер все тот же, что и при царе. И старинные часы еще идут.