Тепло и уют окутывают дом 18/15 на Покровском бульваре, где сегодня, как и 200 лет назад, живет семья наследников писателя и организатора знаменитых творческих сред Николая Телешова и московских купцов Карзинкиных. Этот двухэтажный особняк видел Бунина и молодого Маяковского, Цветаеву и Рахманинова.

Шаляпин, завсегдатай дома Телешовых, когда-то восклицал: «Здесь меня послушайте, а не в Большом театре — там я за деньги пою!»

Сиплый граммофон

Вид на дом со стороны Подколокольного переулка / Фото: Наталия Нечаева

— Вот только фамилия теперь пишется по-другому. Телешевы — через «е», а не «о», как было раньше. В ошибке подозреваем советскую паспортистку, — улыбается Татьяна Юрьевна, провожая нас в столовую.

Столовая в доме выполняет функцию небольшого домашнего музея. Очень уютного — со старинным секретером, сиплым граммофоном, хрустальной лампой и столиком с резными деревянными лапами.

В соседней комнате, рассказывает Татьяна Юрьевна, притулилось пианино, на котором, по семейной легенде, играл Рахманинов.

— Я-то думаю, что он играл на рояле, но против семейной легенды не пойдешь, — говорит Татьяна Юрьевна, поправляя пуховый платок на плечах.

— Занимаем пять комнат. Когда я сюда пришла с Владимиром Андреевичем (Владимир Андреевич Телешев, муж Татьяны Юрьевны. — «ВМ») — это было, дайте вспомнить, 27 лет назад, мы размещались в двух. Весь скарб — а вы видите, сколько у нас вещей, — помещался там же. Потихоньку расширяемся.

Печатная машинка, настольная лампа и чернильница, принадлежавшие семье Телешовых, никогда не покидали этого дома / Фото: Наталия Нечаева

Телешевы, занимающие пять комнат первого этажа, соседствуют с ВООПИК. Градозащитники размещаются в бывшей гостиной особняка, где столетие назад гремели Телешовские творческие среды, собиравшие весь цвет московской и российской творческой интеллигенции.

Какое-то время традиции литературного салона поддерживались потомками, вплоть до «нулевых». Со временем встречи сошли на нет. На вопрос «почему?» хозяева отвечают просто: «Встречаться не с кем».

Из «яблошного» ряда

Печатная машинка, настольная лампа и чернильница, принадлежавшие семье Телешовых, никогда не покидали этого дома / Фото: NECHAEVA_NATAL

Дом на Покровском бульваре приобрел родоначальник фамилии, Андрей Карзинкин, в 1815 году. Приехав из Ярославской губернии, торговал поначалу имбирем в яблочном ряду Китай-города и записался купцом 3-й гильдии Кадашевской слободы. Через двадцать лет Карзинкин стал известным чаеторговцем, купцом 1-й гильдии.

В конце XIX века у его внука, Андрея Карзинкина, не только купца, но и эксперта по освидетельствованию контрабандного чая, будет четыре амбара в Старом Гостином дворе и десять торговых заведений в Москве.

Его дочь, Елена Андреевна Карзинкина, выйдет замуж за уже известного тогда писателя Николая Телешова. В 1913 году молодая семья, а вместе с ними и литературные среды переезжают на Покровский бульвар, 18/15, где занимают первый этаж. «Среды» были не просто творческими встречами.

«Телешовские среды» стали площадкой для апробации, критики и доработки произведений. Здесь бывали Бунин, Горький и Чехов, Станиславский и Немирович-Данченко, Левитан и Поленов, Рахманинов, Шаляпин.

«Среды» гремели до 1916 года — до того момента, пока не разъехались их главные участники — Бунин, Шаляпин, и не потерялся остальной состав... А вскоре в стране началась революция — и тут уж всем стало не до литературы и размеренных чаепитий.

Внутренний двор дома Телешовых / Фото: Наталия Нечаева

Сегодня память о них хранят тросточка Бунина, дореволюционная пишущая машинка, сиплый граммофон, лаконичные картины кисти Елены Андреевны...

Впрочем, всего не перечислишь — каждая вещь в этом уютном доме хранит свою историю.

Особая аура

— Главные семейные черты — открытость, гостеприимство, — рассказывает Татьяна Юрьевна. — Знаете, как это было заведено в московских домах — двери открыты, гостям всегда рады. И, конечно, абсолютное доверие. У нас регулярно бывают экскурсии из Музея Москвы, — как видите, ни одна вещь у нас не хранится за стеклом. Вообще у дома фантастическая способность привлекать к себе удивительных людей.

Не говорю о Бунине с Шаляпиным, это все давно известно. А вот, например, знаменитая «сказочница», актриса Московского художественного театра Анастасия Платоновна Зуева здесь бывала. Как вспоминал Владимир Андреевич, учила его на верстаке селедку разделывать.

Татьяна Телешова / Фото: Наталия Нечаева

Если у дома может быть своя аура, то у этого дома она есть. Несколько лет назад постучала в дверь женщина — она оказалась потомком одного из бывших управляющих Карзинкиных, представляете? Когда началась смута, хозяева отправили семью на родину, под Тамбов. Так и спаслись.

Меценаты

Карзинкиных до сих пор помнят и в подмосковной Малаховке.

В конце XIX столетия в качестве приданого Елены Андреевны, выходившей замуж за Николая Телешова, семьей были куплены земли в поселке. Так появилось имение со звучным названием «Озеро», ставшее центром «Телешовских cред» в теплое время года. Здесь любил бывать Бунин, у которого была даже отдельная комната в доме.

В Малаховке Телешовы-Карзинкины на собственные деньги организовали госпиталь в 1915 году, а в 1916 году построили Быковскую лечебницу. Наконец, открыли первую в стране гимназию для совместного обучения девочек и мальчиков (против которой возражал тогдашний министр просвещения Кассо).

Школа, ставшая старейшей в Малаховке, работает и сегодня, справив в 2008 году столетие.

В 1917 году имение отобрали, велев семье собраться в 24 часа.

Козе спасибо

Памятная доска на доме / Фото: Наталия Нечаева

Выживать семье пришлось не только после семнадцатого года.

— Не говорите, что и вам про козу интересно, — отмахивается Татьяна Юрьевна. Что сказать? Это было трудно. И страшно.

С козой что делали? Доили, конечно. Коза любила смотреть в окошко. Представьте, идет человек по Покровскому бульвару — а на него коза из окна выглядывает.

Козе приходилось сосуществовать с нашей собакой — большой, мохнатой. Когда в дверь звонили, козлята, щенки — весь этот клубок — несся к двери.

Я никогда не представляла, что козы так высоко прыгают. Отсюда — прямо на секретер, как вам?

Приглядываюсь к секретеру. Рядом с ним — камин, служащий скорее элементом декора, нежели используемый по прямому назначению.

— Восстановить домашние камины — самая большая мечта. Мы вызывали трубочистов — в Москве, представьте, есть настоящие трубочисты, — они нам сказали, что трубы на чердаке завалены строительным мусором.

И камины, и хороший ремонт требуют вложений. Пока мы себе этого позволить не можем.

Татьяна Юрьевна на секунду задумалась.

— Вы не подумайте — мы не жалуемся и не унываем. Скоро Новый год. Значит, в доме появится елка, а с ней — особое, чудесное настроение. За одним столом большая семья соберется вместе — дети, внуки. Будет уютно, тепло и без каминов.

ДОСЬЕ

Телешов Николай Дмитриевич (1867–1957) — писатель, поэт, потомственный Почетный гражданин Москвы. Родился в семье купца Дмитрия Егоровича Телешова, владельца одноименного торгового дома. В 1899 году Николай Телешов создал литературный кружок «Среда». В 1913 году кружок стал творческим союзом. В 1917–1920 году он был гласным Московской городской думы. В 1923 году создал Музей МХАТа и стал его директором. В 1933 году написал повесть о русской революции 1905 года «Начало конца».

ДОСЬЕ

Карзинкины — старомосковская купеческая семья, династия предпринимателей Российской империи. Родоначальник — Андрей Сидорович Карзинкин. В 1790-х имел торг «в яблошном ряду», в 1810-х числился купцом первой гильдии. Андрей Сидорович имел двух сыновей — Ивана и Александра, от которых пошли две линии династии Карзинкиных. Основной сферой коммерции стала чаеторговля, оптовая и розничная, а также впоследствии — текстильное производство («Ярославская Большая мануфактура»).

ЦИТАТА

Человек известный, Карзинкин когда-то гремел. И был он человек особенный. Такой обычай был, такой он порядок в своем доме завел: чтобы ни одна вещь не выходила из его дома, даже какая-нибудь пустяковина нестоящая, чтобы не пошла по людям.

Жила у него лошадь, жила-жила, свое отработала, состарилась. Иной бы татарам на убой продал, а он ее на дачу отправил и конюха особого приставил к ней. Кормил, поил хорошо. Живи, отдыхай на старости лет. И сена ей лучшего вволю, и овсеца, и отрубей... Вот какого он порядка придерживался.

А сам из мужиков, настоящий деревенский мужик. И в комнате у него был такой шкаф, весь из стекла, а в шкафу этом — рубаха холщовая, вся изорванная, да штаны такие же рваные висели, да еще пара истоптанных лаптей. Это он в такой одеже впервые в Москву пришел работать.

Из книги «Московские легенды». Рассказ старого маляра Андрея Степановича (фамилия неизвестна) записан Евгением Барановым летом 1925 года.

КСТАТИ

«Красненький» — так назывался самый популярный, «ходкий» сорт чая в Москве, поставляемого Карзинкиными. Название пошло из-за густого настоя, ценимого знатоками чая.