Что такое «медленная жизнь» и приживется ли новое движение в мегаполисах

Поспешать медленно призывают нас приверженцы движения, которое находит все больше активных сторонников по всему миру. В эпической битве гепарда и улитки победа будет за последней, уверены они, ведь только размеренная жизнь и есть самая правильная.

А началось все, как это часто бывает, со скандала. В Риме, на площади Испании, в двух шагах от знаменитых Испанских ступеней запланировали открыть «Макдоналдс», а на стоящую там церковь еще и повесить его рекламу. Итальянская интеллигенция, возмутившись, организовала кампанию против варварского потрясения основ.

После бурных митингов и акций протеста (в ходе одной из них на той же площади даже прошло застолье с демонстративным поеданием спагетти) власть частично пошла на попятный: от рекламы на церкви отказались, храм фастфуда перенесли на 30 метров от достопримечательности, а вывеску едальни сделали в несколько раз меньше, чем планировалось.

Чуть позже схожая история приключилась в историческом центре Милана. Тут тоже не обошлось без митингов, на которых люди в раже скандировали тот же лозунг: «Мы не хотим fast food! Мы хотим slow food!» Несмотря на то что кастрюли с домашними спагетти, то и дело мелькавшие в толпе возмущенных, не побороли транснационального гиганта, протест оформился в целое движение slow food («медленная еда», в противовес fast food — «быстрой еде»), которое позднее обросло массой всяких дополнительных slow, превратившись в итоге в одно большое slow life («медленную жизнь»).

Да и насчет гиганта не все так однозначно оказалось:

— Я считаю, что в конечном итоге мы победили, — говорит лидер московского отделения Slow Food Виктор Майклсон. — Все большее число людей, заботящихся о своем здоровье, отказываются есть в ресторанах быстрого питания. Мало того, фастфуд, получив мощный пинок под зад, начал использовать хорошие продукты, правильные рецепты и стал в итоге гораздо здоровее.

Так что движение достигло своей цели. Сейчас только slow food, представленный Международной экогастрономической некоммерческой ассоциацией, насчитывает более 100 тысяч участников в 150 странах мира, 1600 продовольственных сообществ, 5000 производителей, 1000 товаров, 400 ученых... И slow food стало теперь крупнейшим и влиятельнейшим движением в сфере агрогастрономии.

Неизгладимая курица

Что касается медленной еды, то ее поборники исповедуют довольно похвальную философию. Никакого фастфуда, никаких полуфабрикатов: только свежие (желательно органические) продукты, только натуральные ингредиенты и природные специи. Вдумчивое поглощение здоровой еды, с любовью приготовленной на собственной кухне (готовка сродни медитации!), желательно в кругу семьи или друзей, за неспешной приятной беседой — вот алгоритм правильного насыщения. Сойдут, конечно, и рестораны, но только исповедующие ту же философию. Кстати, их «медленноеды» помечают фирменным знаком улитки на фасаде и заносят в специальное мобильное приложение (Slow Food Planet).

И это, между прочим, далеко не все.

— Еще мы способствуем сохранению региональных традиций — национальных кухонь, местных рецептов, — перечисляет Майклсон. — Наши рестораны не наносят вреда экологии, готовят только из местных продуктов, и мы оказываем помощь в маркетинге этих продуктов. Как правило, у фермера нет времени, чтобы заниматься такими вещами, — slow food берет это на себя. Еще организуем на местах кулинарные центры, выставки, ярмарки, то есть всячески способствуем тому, чтобы человек вкладывался в экосистему своей территории, малой родины.

Столь же фундаментально подходят сторонники медленной жизни и к другим аспектам бытия — образованию, медицине, науке, чтению, бизнесу, моде...

Например, типичный slow-фитнес — это йога. Типичная slow-косметика — органическая. Типичное slow-жилище — камерный, уединенный частный дом (вариант — квартира в тихом зеленом районе вдалеке от шума дорог). Типичная slow-инвестиция — в традиционные ремесла, экологическую продукцию и «медленные рестораны».

С чувством, с толком, с расстановкой «улиточники» предаются и чтению — настолько, что по итогам еще и устраивают диспуты. На выставки и галереи тратят тоже не по 20 минут — могут час простоять перед какой-нибудь картиной, смакуя всякие мелкие детали...

Есть, разумеется, и вариант slow-путешествия.

— В нем важно не количество, а качество, — говорит Майклсон. — Суть — в создании уникального (не как у всех) опыта общения с местной природой, кухней, культурой, людьми — новым микромиром. Это не значит, что, приехав в Париж, нужно игнорировать Эйфелеву башню, slow-путешественник посетит и ее, но сделает это, например, на рассвете, в тишине и спокойствии. Он может целый день просидеть на веранде кафе, наблюдая за бурлящей вокруг жизнью, и это тоже будет погружением. Он никогда не станет смотреть на страну из окна экскурсионного автобуса под бубнеж гида, пересказывающего Википедию. Потому что делать так — все равно что смотреть ее по хорошему телевизору. Он просто сядет в местный автобус и поедет куда глаза глядят. Когда мы путешествовали с друзьями по Закавказью, у нас был такой алгоритм. Мы приходили на автобусную остановку, покупали билет на ближайший автобус и в итоге заезжали в совершенно непонятные места, где никогда не ступала нога туриста. Это было абсолютное погружение в среду. Не нужно бояться выходить из зоны комфорта. Если вы видите дорожку, которой нет в вашем маршруте, но она вас манит — вам точно туда. Как-то на Сицилии в таком автобусе мы ехали вместе с солдатами, которые возвращались из армии домой, они первыми завели разговор, рассказали, как им там жилось, куда они едут... А рядом сидела милая женщина, которая везла в корзинке живую курицу. Мы с ними прекрасно поговорили. Этих солдат, эту женщину и эту курицу я помню до сих пор. Нужно обязательно общаться с местными. Люди любят, когда к их жизни, мыслям, традициям, кулинарии проявляют интерес. В результате вы почувствуете такие вещи, которые никогда не ощутите на дежурной экскурсии.

Кстати, в ходе такого путешествия вполне можно оказаться и в slow-городе — их на планете уже 236. В таком городе полно общественных пространств для «замедления» — зеленых полянок, на которых можно поваляться с книжкой, бесплатных уличных тренажеров, парков, читален, галерей, велосипедных дорожек, уютных кафешек со здоровой едой… В общем, есть все, чтобы человек моментально осознал главные принципы «медленной жизни»: удовольствие превыше прибыли, человек важнее работы, неспешность приятнее суеты, природа важнее урбанизации.

— Глобализация вызывает все больше вопросов, — объясняет такую философию наш эксперт, — и у людей идет естественный откат к традиции и региональности. Мы все больше стремимся к локальности. Не к масс-маркету и кичливым брендам, а к инд-пошиву. Не к массовым мероприятиям, а к приватности. Мы стали больше заботиться об экологии. Нам все важнее самореализация и душевный комфорт, а не крысиные бега по карьерной лестнице. На смену безудержному извлечению удовольствий, которое было фетишем в прошлом веке, приходит маленькая осмысленная жизнь. В общем, идет глобальная переоценка ценностей, главный принцип которой в том, что надо остановиться, оглядеться, честно посмотреть на свою жизнь и понять куда, а главное — зачем ты бежишь. Это становится одним из важнейших трендов сегодняшнего дня.

То бегом, то ползком

Возможно, в таком сознательном замедлении себя есть смысл, ведь статистика неумолимо свидетельствует: почти 80 процентов взрослого населения планеты пребывает в состоянии стресса, причем число тех, кто подвергается такой встряске ежедневно, неуклонно растет.

В России постоянно испытывают стресс порядка 70 процентов жителей, и у трети из них он диагностируется как сильный. Понятно, что такая хроника не проходит бесследно: подскакивает давление, растет уровень сахара в крови, притупляется внимание, начинает глючить пищеварительная система, пошаливают нервишки, летит ко всем чертям иммунная система, накатывает депрессия… По данным ВОЗ, она уже вышла на второе место в мире среди болезней, приводящих к потере трудоспособности. В общем, не от хорошей жизни люди замедляются — видимо, чувствуют, что с этой вечной гонкой надо что-то делать.

Вот только как бы не переборщить нам с подтормаживанием.

— Мне кажется, «медленная жизнь» — это контркультура, которая обречена, — считает психолог, профессор МРСЭИ Дмитрий Смыслов. — Потому что бесполезно отрицать современный темп жизни, мы все равно от него никуда не уйдем. Не стоит забывать и про то, что в разных возрастах человек воспринимает время по-разному. В детстве оно для нас очень растянуто — один день по внутренним ощущениям может длиться крайне долго, но объективное («внешнее») время ребенка несется стрелой — за день он познает столько, сколько взрослый не узнает и за месяц. По мере взросления внутреннее время начинает ускоряться, а в пожилом возрасте летит уже как сумасшедшее. Перед человеком буквально мелькают не дни даже — месяцы и сезоны: только вчера была весна, а сегодня уже Новый год. Но при этом «внешнее время» у пожилых замедляется — один день похож на другой, ничего принципиально нового не происходит. Не случайно пожилые часто очень медленно двигаются. Это тоже специфика восприятия «внешнего» времени. Да, конечно, есть накопленные за жизнь болячки, но они ведь тоже неслучайны, тело просто сигнализирует, в каком времени человек хочет жить. А теперь посмотрим на наших «улиточников». Если человек находится в среднем возрасте, когда течение «внешнего» времени еще нормально, но при этом начинает сознательно его притормаживать (медленно есть, медленно наблюдать, медленно ожидать чего-то), возникает вопрос: а не стремится ли человек бессознательно состарить себя, чтобы ускорить свой уход? Ведь длительная жизнь для многих — это часто длительные мучения, не более.

Но есть и хорошая новость. Возможно, все не так уж и депрессивно — быть может, последователи slow life просто ищут мудрости?

— Общим местом стало то, что современный мир очень ускорился, — продолжает психолог. — Как и то, что современное общество крайне инфантилизировано: 30-летние считаются юношами, люди позже вступают в брак, позже рожают, не принимают свой паспортный возраст, молодятся. И ощущают себя моложе тоже. Возможно, течение slow life со всеми этими поисками глубинных смыслов появилось как попытка восстановить свою внутреннюю зрелость? Или процесс просто объективен: раз снаружи все бежит, значит, внутри все должно замедлиться?

Увы, точного ответа на все эти вопросы нет. Да, похоже, его и не существует. Наверное, каждый должен искать его сам. И если уж вы точно решили, что slow life — это ваш выбор, не стоит, наверное, впадать в крайности: бросать работу, рвать все связи и громоздить на поляне шалаш, уйдя в тайгу на ПМЖ. Этак недолго замедлиться до полной и окончательной остановки — у троглодита век недолог… Лучше уж по капельке, маленькими шажочками… Там книжку подольше почитал, тут на лавочке солнышком полюбовался, вчера за преферансом с друзьями засиделся, сегодня про родных детей — позабытых да позаброшенных — вспомнил… Так, глядишь, из стресса и повыползем.

АНТИРЕКОРД

Самым медленным бегуном за всю историю спорта считается американский спортсмен Тревор Мисипека. На чемпионате мира по легкой атлетике 2001 года он показал худший результат всех времен и народов, пробежав 100-метровку за 14:28. За что и получил прозвище Черепаха Тревор.

КСТАТИ

Одним из первых упоминаний стресса считается «Илиада» (XIII век до н.э.). В ней Ахиллес жаловался на эмоциональный упадок и возникающие в связи с этим мысли о самоубийстве.

Читайте также: Психиатр: «Осеннее обострение» — не более чем веяние, сейчас модно от чего-то страдать