Как монетизировать полет фантазии столичных модельеров

Московский экспортный центр, организовавший столичный выставочный зал в рамках осенней Недели моды в Париже, отчитался об итогах работы. Отечественную моду в Мекке всех модников мира представили 27 столичных брендов. Выставку посетили потенциальные закупщики из 63 мировых универмагов, 44 из которых сделали заказ на коллекции наших кутюрье. Что подогревает и что сдерживает их интерес сегодня? В этом разбиралась обозреватель «Вечерней Москвы».

Целенаправленные закупки одежды московских дизайнеров в прошлом году сделали 104 страны мира. За первое полугодие 2019-го в списке импортеров отметилось уже 91 государство, так что конец года отрасль встретит с явным экспортным перевесом.

Однако, несмотря на столь оптимистичную статистику, далеко не все бренды рискуют налаживать такого рода общение с зарубежьем. И причины такой осторожности кроются отнюдь не в отсутствии идей или боязни конкуренции. Как правило, они носят абсолютно технический характер.

— Я больше 12 лет занимаюсь детской одеждой, сотрудничаю с более чем 30 компаниями, так что о картине в целом судить могу, — говорит Елена Письменская, гендиректор консалтингового агентства Kids fashion retail. — Один из самых распространенных способов выхода на западный рынок наших брендов — через «заинтересованных лиц». Это когда наш бывший соотечественник, увидев какую-то интересную марку, решает продавать ее на Западе. По этой схеме, например, открылся в Швейцарии и США Shoupette, Gulliver организовал новые магазины на Кипре и в Новой Зеландии, Acoola таким же образом завоевывает сейчас рынок Индии, по схожему пути, когда западные партнеры берут на себя все проблемы по экспорту, идет De Salitto…

Чуть тернистее путь у тех, кто участвует в международных выставках, говорит Елена:

— В прошлом году, помнится, был очень большой интерес к нашим носкам из кашемира и колготкам из шелка. Но проблема в том, что заказчики не готовы везти их из Москвы, всем нужна поставка в Европу. В итоге, когда наши компании пытаются удовлетворить это требование, такая пересылка «съедает» у них всю маржу, потому что доставка стоит больше, чем товар. Скажем, пересылка тех же носков обойдется в 45 евро, притом что сами носки намного дешевле. Да и вообще детских вещей, которые бы стоили 45 евро и больше, крайне мало. Ситуацию могло бы спасти создание не территории Европы какого-нибудь объединенного российского склада или хаба, из которого клиенты могли бы небольшими партиями забирать товар, но кто же его создаст?

Модельер Виктория Андреянова, наступив когда-то на те же грабли, решила проблему окольным путем:

— Когда в 2014 году мы отправились на первую свою международную выставку (это была Paris Sur Mode), мне говорили, что для того чтобы вас заметили, там нужно простоять минимум три года. Но в первый же год мы получили заказы от серьезных японских сетей, а также из Америки и Европы. Мы были так воодушевлены! С такой радостью принялись отшивать эти заказы! Но в итоге доставка сожрала у нас все. Так было до тех пор, пока мы не договорились с нашим миланским партнером по тканям, у которого есть свой логистический склад в Вероне. И теперь схема выглядит так: мы консолидируем все заказы в один, отправляем его в Верону, а они со своего склада уже рассылают его внутренней транспортной компанией с очень комфортными тарифами по бутикам. Есть и еще одна проблема. Наш рынок для Европы считается очень рискованным, и многие тамошние компании не хотят перечислять деньги в Россию. Мы решили проблему с помощью того же партнера-дистрибьютора, который за 10-процентную комиссию принимает платежи от наших байеров, а потом переправляет нам. Конечно, схема не очень простая, но иной, увы, пока нет.

У молодого дизайнера Антона Лисина опыт общения с Западом тоже не был простым:

— Я как-то попробовал продавать через европейский шоурум, который держали ребята из России. И мне не очень понравилось. Мало того что там брали взнос за участие и процент со всех продаж, так еще и внезапно — прямо перед отправкой отшитой коллекции — меняли условия уже подписанного договора. А вот с Востоком все оказалось намного проще. Свои первые заказы в Японию я буквально отправлял почтой, обычным EMC, деньги получал тоже каким-то левым способом — через Pay Pal. Потом, когда мой бренд стал продаваться на нескольких японских площадках, на меня обратил внимание шоурум, который занимается дистрибуцией стритовых марок и в Японию, и Европу. Они предложили сотрудничество, которое мне ничего не стоит. Я вкладываюсь только в производство образцов. Всем остальным — развитием, рекламой, доставкой, пересылкой — занимается дистрибьютор, который имеет с этого лишь процент с продаж. В итоге в первый же сезон мои коллекции закупили восемь магазинов, и теперь оборот только растет. Как это выглядит на деле. На Неделе моды собирают заказы всех байеров в один большой заказ, который пересылают мне. Я его отшиваю и отправляю целиком в шоурум, который потом сам рассылает его по другим магазинам. То есть мне не нужно обсуждать все с каждым магазином отдельно, выбивать с кого-то деньги, разруливать задержки и т.д. Всю сумму за заказанное я тоже получаю одновременно — сначала предоплату на производство, потом все остальное.

Владелец бренда Astel, один из создателей уникальной технологии металлизированного меха Виктор Константинопольский уверен, что без помощи государства экспорт легкой промышленности массовым не станет никогда:

— Я мехом занимаюсь 30 с лишним лет. Сейчас ничего, кроме нашего российского соболя, у нас не экспортируется. Да и соболь на ладан дышит, его продают на трех аукционах, и есть вероятность, что завтра мы и это национальное достояние угробим, если не подключится государство и не начнет как-то это дело стимулировать. Я в 2001 году изучал зверохозяйства в Китае. Там тогда как раз поняли, что при выращивании кукурузы и норки за последнюю крестьяне получают больше денег. И засыпали их субсидиями. Например, там за каждую экспортную шкурку фермеру доплачивает государство, ему дают бесплатные пастбища, выделяют бесплатные земли... Поэтому он заинтересован продавать за рубеж. Что происходит у нас? Я покупаю мех на зарубежном аукционе, и в России из-за налогов он вырастает в цене в два раза. Взять тот же НДС. Предполагается, что это налог на добавленную стоимость. То есть продал товар, получил за него деньги, заплатил налог. Я привожу импортное сырье и уже на границе должен отдать за него 30 процентов стоимости. Потом мех выделывается, дизайнер создает коллекцию, потом она постепенно распродается. Может и год провисеть. То есть изделия еще не проданы, а налоги и пошлины я уже все заплатил давно. Где логика? Или вот еще. До недавнего времени на рынке не было интересных технологий обработки шкур. Мы такую сделали. Российские дизайнеры хотят получить этот мех. Я пробовал его обрабатывать в России — получается плохо. За рубежом — хорошо. И вот сейчас я бьюсь на всех уровнях, чтобы можно было эти свои шкуры сначала вывезти из страны, а потом завезти обратно. Кучу времени трачу, живу в самолетах, чтобы сломать нашу таможню. И никто меня не может поддержать. На уровне министров обращаюсь, и мне говорят: ну это ж таможня, они ж под ФСБ, там все непросто.

Да, мне вроде как повезло, я работаю с Fendi, поставляю им технологии. Но знаете, как итальянцы смотрят на нас? Как на негров. Если они только завтра смогут повторить металлизацию в должном качестве (пока у них не получается), они тут же выкинут нас с рынка. Недавно на выставке подошел наш министр, посмотрел на меха, спрашивает: «Есть аналоги?» Я говорю: «Нет». «Молодец!» — пожал руку и пошел.

Обидно. Зато другое государство мне тут же предложило субсидии, развитие, заводы — только приезжай и делай. Да, Московский экспортный центр — молодцы, отобрали команду, повезли на Парижскую неделю. Но этого мало.

Да нас каждый месяц за границу нужно возить — тех, кто что-то уникальное делает! Не говоря про заинтересованность государства в целом. Ведь у нас великолепные дизайнеры, креативные умы, неужели мы хотим добровольно этого лишиться?

История

Знаменитая столичная Трехгорная мануфактура — одно из самых передовых предприятий своего времени. В июле 1799 года московский купец Василий Иванович Прохоров и его компаньон Федор Иванович Резанов заключили словесный договор на устройство в Москве ситценабивной фабрики, впоследствии «Товарищество Прохоровской Трехгорной мануфактуры». К 1810–1812 годам на берегу Москвы-реки, на горе между Нижней Пресней и Глубоким, переулком появляется ткацкая фабрика. Через несколько лет это уже мощное текстильное производство, состоящее из бумагопрядильной, ткацкой и ситценабивной фабрик. К началу Первой мировой войны, к 1914 году, на фабриках товарищества состояли 7290 рабочих и мастеровых. В сентябре 1918 года фабрики были национализированы. В советское время Трехгорная мануфактура стала одним из важнейших промышленных объектов Москвы. На нем работали более 10 тысяч рабочих. Завод имел развитую социальную инфраструктуру и современное оборудование.

Сегодня на прежнем месте находится только головной офис с дизайн-центром, швейным цехом и фирменным магазином, а производство выведено за пределы исторического центра Москвы. Но история предприятия продолжается, его ткани сохранили высокое качество и носят знак «Сделано в России». В работе находятся новые коллекции тканей и рисунков.

Расширить воронку продаж

Виталий Степанов, заместитель гендиректора Московского экспортного центра:

— Чем мы можем помочь городским предприятиям, работающим в индустрии моды? Прежде всего хотел бы напомнить про бизнес-миссии и схожую программу «Сделано в Москве», в рамках которой уже 33 международные выставки увидели коллективные стенды столицы — наши участники платили только за перелет и проживание, за все остальное — правительство города. Успех нашего шоурума на Парижской неделе моды показал, что надо масштабировать и эту практику, так как есть и позитивный отклик от рынка, и запрос на такой формат от модельеров.

Поддерживает МЭЦ и электронную коммерцию, например, оплачивая половину стоимости аккаунта на маркетплейсе Alibaba и стопроцентное финансирование затрат на получение «золотого статуса».

Похожая схема скоро заработает и в отношении площадки europages.com, которая больше ориентирована не на товары, а на услуги.

Абсолютно бесплатной мерой поддержки является «Экспортный каталог» — этакая витрина всех производителей и поставщиков услуг Москвы. Он переведен на 8 языков и всячески продвигается средствами прямого и косвенного маркетинга на крупных международных мероприятиях и в интернете. Практика показала, что это очень удобный инструмент, позволяющий компаниям расширить «воронку продаж».

Что касается финансовой поддержки, то это четыре вида субсидий, возмещающих затраты на сертификацию экспортной продукции и системы менеджмента качества (СМК), транспортировку, оформление патентов и свидетельств. Предельный объем субсидий — 3 миллиона рублей (по СМК — 500 тысяч), причем, если затраты не превышают этот объем, компания может софинансировать все 100 процентов суммы. Можно получить и субсидию на софинансирование затрат участия в конгрессно-выставочных мероприятиях — до 700 тысяч рублей.

Это — Россия? Не может быть!

Игорь Гуляев, дизайнер:

— Я в модной индустрии уже 30 лет и точно знаю, что никто «там» не переживает за наш креатив, потому что, да простят меня ведущие модные дома мира, каждый из них сейчас двигают в том числе и выходцы из нашей страны. Все переживают за технические моменты — доставку, оплату, наличие нужных тканей, фурнитуры и т.д. Можно после презентации коллекции получить огромнейший заказ, а спустя несколько недель увидеть, что его сильно ужали — из опасения, что «у этих русских» все равно что-нибудь застопорится и будет сделано не так. Нынешним заказчикам очень важны четкость и скорость. И когда это нельзя обеспечить по не зависящим от тебя причинам, становится очень обидно. И за державу в том числе.

Кстати, открытие прямых рейсов в некоторые страны Ближнего Востока резко увеличило интерес к русской моде со стороны этих стран. Многие прилетают к нам впервые и с неподдельным удивлением восхищаются нестандартностью наших дизайнеров. Туристы последние годы вообще удивляются Москве. Часто наблюдаю, как при входе в бутик у них буквально отваливается челюсть: «Это — Россия? Не может быть!» И тут же достают смартфоны, начинают постить фотографии: «Вы видели это? Приезжайте сюда! Тут нет мафии, тут круче, чем в Европе, тут красивая одежда продается по любым ценам, и ее хочется носить!» Им правда нравится одеваться в русское, потому что европейские бренды сегодня по большей части безлики. Пока не посмотришь на этикетку, не поймешь, что за марка. Тут действительно есть креатив и свежий взгляд. И он был у нас всегда. Сколько Крутикову ни крути, она все равно будет «крутить» по-своему. И Слава Зайцев, наш крейсер «Аврора», которого даже в его 81 год привяжи к стулу — он все равно будет творить. Таких людей, в которых живет жизнь, для которых главная мотивация и цель — прославить свою страну, потому что они любят ее так же, как свою профессию, в нашем дизайне очень много. И задача государства не растерять их по заграницам, а всесторонне поддерживать и помогать.

СПРАВКА

В 2018 году Москва экспортировала продукцию в 189 стран мира, в том числе в США, Индию, Алжир, Белоруссию, Казахстан, а также многие европейские страны. Однако именно эти пять стран стали нашими основными партнерами — туда поступает 40 процентов всего экспорта Москвы.

Читайте также: Умер модельер Патрик-Луи Виттон