ОТ КРЫМА ДО МОСКВЫ НА ЭЛЕКТРИЧКАХ

[i]– До Москвы ничего нет до 4 сентября, до Харькова на завтра и послезавтра тоже ничего нет, на 30-е одно место, только СВ. Хотите, езжайте до Днепропетровска, на послезавтра места есть. Не знаю я, чего вам делать! Да заколебали вы меня! [/i]Проблемы с билетами Крым–Москва в двадцатых числах августа – начале сентября были всегда. Но опять же всегда можно было взять билеты в проходящие поезда, договориться с проводниками… На Симферопольском вокзале я оказался вечером двадцать четвертого августа. С твердо сложившимся решением: «Устал я от этого юга. Домой хочу!» – и со ста пятьюдесятью тремя гривнами в кармане. Примерно столько стоит плацкарта до Москвы.Ночь я провел в судорожных метаниях между кассой и платформами.Кассирша брызгала слюной, вопила, что я «уже надоел», и обещала вызвать милицию. Проводники же отказывались совершить тяжкое служебное преступление (подсадка в поезд «левого» пассажира). Потому как «местов ни хрена нету». Поэтому, увидев сдающего билет (на 10.08 двадцать восьмого августа) харьковчанина, я в него просто вцепился, угрожая конкурентам кулачной расправой. И наплевать, что билет был в СВ и на него ушли почти все мои деньги (146 гривен). Просто мне очень хотелось ехать. Хоть куда-нибудь. Мой же товарищ по несчастью Вадим, басист широко известной в узких кругах московской группы, заявил, что он «белый человек» и поедет прямо до дома. И он действительно купил билет до Москвы. Аж на четвертое сентября.В семь утра двадцать восьмого августа я снова очутился на вокзале.Вадим оброс щетиной и покрылся грязью. Он очень эмоционально рассказывал о том, как сдал мобильник (дорогой и новый) за двадцать гривен (сто двадцать рублей). О восьмикратном «конкретном шмоне» в вокзальной ментовке, о том, что «у этих… (непечатные оскорбления в адрес украинского государства и братского славянского народа) хохлов» – амнистия. О том, как двое вчерашних зэков («Голодные они, как черти, разутые оба. Я их, в принципе, понимаю») пытались отнять у него ботинки. Показывал рельефный бицепс правой руки, обезображенный рваной необработанной раной. Он рукой прикрылся от удара ножом в горло. О том, как пьяная сестра милосердия из медпункта послала его,сами понимаете, куда. О том, как опер из того же привокзального отделения по имени Олег, вертя в руках его, Вадима, паспорт, разглагольствовал: «Гражданин России, говоришь… Щас я эту твою филькину грамоту порву, и ты перестанешь быть гражданином России. Ты останешься у нас. Надолго. Понял, козел? Так что вали отсюда со своим заявлением. Знаешь куда?» И многое, многое другое рассказал мне басист, «широко известный в узких кругах…» И вообще, обозрев Симферопольский вокзал, можно было подумать, что здесь не курорт, здесь война идет. А обитатели всяческих вокзальных залов – это не отдыхающие, это беженцы. Очень по многим было видно: давно здесь сидят. От длительного ожидания и неизвестности вчерашние курортники пребывали на грани истерики. Яростно собачились друг с другом за десять квадратных сантиметров вокзального пола. А через пятнадцать минут вполне дружелюбно рассуждали о том, где можно по относительно вменяемой цене сдать телефоны и золотые побрякушки разные. Называли безумные адреса каких-то симферопольских спальных районов. У кого оставались хоть какие-то деньги – с боем брали билеты на Киев, Одессу, Ростов-на-Дону, надеясь хотя бы оттуда добраться до столицы. Будь я чуть менее бескорыстен, я б за лекции о том, как добираться автостопом либо на электричках, заработал бы на билет не то что до Москвы – до Парижа.В вагоне поезда «Севастополь–Харьков» четыре москвича, два питерца, два туляка и один екатеринбуржец активно завидовали харьковчанам. Они сегодня дома будут. Харьковчане выражали понимание. Сочувствие. Делились припасенной в дорогу снедью и поили спиртными напитками.В Харькове были в восемь вечера.Там, на платформе, от которой идут пригородные электрички, – турникеты. Чугунная ограда, короче. Все как у нас. Но это они для лохов деревенских турникеты поставили. Мы, москвичи, за пять минут разобрались, как их обойти. И провели за собой не столь искушенных двоих питерцев, двоих туляков и одного екатеринбуржца.Электричка до Наумовки (первая российская станция) отправлялась в ноль часов сорок пять минут и была населена отъявленными контрабандистами. Харьковчане везли в Россию велосипеды, чеснок,носки. На станции Козачья Лопань (последняя украинская станция) вошли украинские таможенники, все как один страдающие последней стадией ожирения. Приветливо поздоровались с контрабандистами и лениво собрали с них взятки. Мне пришлось с пеной у рта доказывать, что я-то не преступник и пятнадцать гривен им не должен. Для этого открывал баул и тряс перед тучными собеседниками ластами, маской, трубкой, пакетом с грязными носками. Контролерам отдал предпоследнюю гривну.От Наумовки шла электричка до Белгорода. Перед гораздо более поджарыми российскими таможенниками тряс документами, доказывая, что я не чеченский террорист и не такой дурак, чтобы везти с собой на электричках «чего-нибудь запрещенное».Пакет с грязными носками опять подвергся тщательному досмотру. Контролерам отдал последнюю гривну.В Белгороде были в семь утра. В 8.38 – электричка до Курска. В ней полчаса скандалил с контролером.Отдал-таки ему десять рублей из тридцати имевшихся в наличии.В Курске – в 13.07. В 13.54 – электричка до Орла. Там полчаса скандалил с двумя тетками-контролершами. Ничего им не дал.В Орле – в 16.45. В 17.55 – электричка до Скуратова. Только начал объяснять здоровенному, злобного вида контролеру, что, мол, из Крыма еду, денег нет, хочешь – высаживай, а он мне: «Да ты чего, брат, я все понимаю, счастливо тебе добраться, завтра утром дома будешь…» И подарил пирожок с печенкой.В Скуратове перебежал на электричку до Тулы. Она уже на платформе стояла. Контролеров там не было.Ночевал в Туле на вокзале.В 4.05 – электричка до Серпухова.Оттуда – уже до Москвы. В Подольске высадили-таки контролеры. Дождался следующую, их там много. В метро прошел бесплатно..