ДИКИЕ ЖИТЕЛИ ДИКИХ ДОМОВ

[b]Это в Нью-Йорке километры и километры (квадратные, разумеется) городских территорий вполне заслуживают наименования terra incognita. Гарлем, Южный Бронкс, например. Копов туда не заманишь - знают, чем чревато:население этих мест никем не подсчитано, жизнь оно ведет темную и преступную, а мирному обывателю стоит туда идти, лишь предварительно заказав по себе любимому панихиду. Москва пока еще не Нью-Йорк, но догоняем, догоняем... И похожие места в Первопрестольной и Белокаменной уже появились. Не квадратные еще километры, скорее гектары, но все же. Ни на какие карты данные территории не нанесены.[/b] Обнаружил я эти дома случайно, как водится. Провожал друга. До поезда полтора часа, ну его на фиг, этот Павелецкий вокзал, пойдем-ка куда глаза глядят и выпьем по-человечески, а не под «Я чеколадный заяц»...Глаза глядели в сторону улицы Летниковской (направо от вокзала, свернуть в первый поворот тоже направо). Сели, как белые люди, на бревнышко рядом с одноколейкой. Мы и не видели, откуда милицейский «УАЗ» взялся. - Ну че, пацаны, с кого клифты сняли?-без всяких предисловий начали подошедшие граждане начальники. Размахивая документами, я доказал, что я человек приличный, а не уличный грабитель, и куртку купил. - Так вы не отсюда? - разочарованно протянул сержант. - Вам жить надоело?! - скорее утвердительно, чем вопросительно добавил его коллега. Впрочем, темнить сотрудники не стали, а быстро объяснили, что приперлись мы прямиком в район заброшенных домов, населенных бомжами и личностями с уголовным прошлым, настоящим и будущим. Что они сами (сотрудники милиции)стараются здесь не показываться. Что два лишних трупа им на участке не нужны и чтобы «валили мы отсюда подобру-поздорову, пока целы» . - Ну а как же, мы же это... - промычал мой товарищ, показывая на спиртное.Сотрудники официально разрешили нам «нарушать» непосредственно на вокзале. Разумеется, через пару дней я вновь пришел на улицу Летниковскую. С фотоаппаратом в одном кармане и оставшимся со времен беспутной школьной юности свинцовым кастетом в другом. ...Из дворика потянуло дымом костра, пригоревшей кашей и прочими туристическими ароматами. Пошел на запах. Двое кашеваров парень лет двадцати пяти и дама чуть помладше - жгли костер, тяжело переживали похмельное утро и разговаривать не хотели. Дружба, она, известное дело, начинается с бутылки. Вот и извлек я из рюкзака одну, белую... - Водки... Водки - это можно, признался кашевар. - Коляном меня зовут...- Света, - представилась девушка. Помыться и одежду постирать им, конечно, не помешало бы, но человеческого облика мои собеседники пока не потеряли. Бутылка только ополовинилась, а я уже знал, что живут в этих домах человек двадцать. Что сбежали они в Москву, спасаясь от провинциальной нищеты, милиции или бандитов, или того, другого и третьего сразу. Коля из Астрахани, Света из Вологды, кто откуда. Сейчас все «на промысле» :раскопки в «салатницах» (помойки), сбор бутылок и цветмета...Совсем подобревшие и ставшие гостеприимными хозяева повели меня на экскурсию в ближайшую трехэтажку. Кое-где лестница обвалилась. Влезать вверх приходилось по ее обломкам, проявляя чудеса ловкости. Двери в доме выставлены, стены - в выбоинах, будто попали под огонь крупнокалиберного пулемета, с потолков течет. Заброшенный дом и есть заброшенный дом. В первом же «жилище» под грудой тряпья спал краснолицый человек. От шума наших шагов человек проснулся, назвался Витей, выпил предложенные пятьдесят граммов, поднял с пола перочинный ножик и удалился: «По делам в центр» . - Кто такой? - поинтересовался я у Коляна. - Хрен его знает - недавно он тут. А жильцы в бывшей квартире №8 («Саня тут живет с-под Костромы и баба с ним какая-то, Машка, что ли, зовут» )явно старались, чтобы все как у людей, чтобы уютно. Туалетный столик из двух пластмассовых ящиков. Драные одеяла аккуратно накрывают из тех же ящиков и досок сработанную кровать. Пустые фунфурики одеколона «Саша» расставлены в углу, а не валяются где попало. Сложная система выдавленных в полу канавок позволяет капающей с потолка воде стекать в проем лестницы, а не застаиваться лужами в жилом помещении. Да, чуть не забыл:на туалетном столике - кипа разрозненных страниц из разных порноизданий, будильник, который никогда больше не прозвонит, и мобильный телефон, по которому, кажется, проехал трактор. В остальных «квартирах» примерно то же, только порядка поменьше, а совершенно нефункционального хлама побольше. Синдром Плюшкина. На мое замечание:«Холодно ведь» , спутник согласился:«Да, не жарко» . - А топить вы не пробовали?- Пожарных еще здесь не хватало. Да и все равно получится, что улицу отапливаешь. Закончив экскурсию, мы вернулись к костру. - Слушай, Коль, а вот менты мне говорили, что живым отсюда не выйдешь, поножовщина, драки постоянные?- Ложь это все, - поклялся Колян, - вранье и неправда. Мы мирные люди, просто ментам удобно всех собак на нас вешать. Помолчав, добавил:- Да, говорят, было. Раньше, сейчас - нет. -Ну это вечером, как напьются, уточнила Света. - Да тут вчера. . . -Не п... ди, чего не знаешь, - осек Колян спутницу жизни. И она осеклась. -И что, любой может сюда прийти поселиться?-Да приходи, живи... «Крысить» у своих не будешь, подстав там разных кидать, - пальцем никто не тронет. Менты? Да на фиг мы им нужны, че с нас брать-то? Бывают, конечно, так сказать, эксцессы. - А не лучше ли работать устроиться, чем вот так? - спросил я на прощание. - Работать - это «с проживанием», что ли? Так там хуже, чем на зоне. И принялся Колян рассказывать о двенадцатичасовом рабочем дне, о жизни в неотапливаемых вагончиках, о козлах из службы безопасности, которые чуть чего (опоздал, например, или брак)-резиновой палкой по хребтине. О зарплате 1, 5 тыс. (после всех вычетов). И что дают ее в зависимости от настроения начальства. Если плохое - не дают вообще. - Ну нажраться там в зюзю пару раз в месяц можно. Это никто не запрещает. А хреновей всего на таких работах бабам. Трахают их все, кому ни лень, и попробуй пикни. Здесь, пожалуй, и лучше, - резюмировал Колян и пошел доедать свою кашу. Кстати, геркулесовую, без молока. Но с сахаром.