ДВОРЦЫ ПИОНЕРОВ И ШКОЛЬНИКОВ ОНИ ЧТО, ЕЩЕ ЖИВЫ?

[i]Когда-то Дворец пионеров на Ленинских горах был символом заботы советского государства о детях. Государства давно нет, дворец переименован в Московский городской дворец детского (юношеского)творчества, переименованы даже горы. Что же осталось?Остались дети. [/i][b]Творчество без идеологии [/b]Дворец начался в 1936 году - в конце июня газеты торжественно сообщили об открытии Дома пионеров в переулке Стопани, в чудесном старом особнячке, где в величественных интерьерах нашлось место и радистам, и юннатам, и даже уменьшенному вагончику метро. На старых фотографиях на выставке в нынешнем дворце можно увидеть группу серьезных маленьких кактусоводов в красных галстуках или четырех пионеров-мушкетеров в шляпах с плюмажем и нарисованными усами. И национальных героев, которых в те времена было особенно много, в окружении любознательных пионеров . . . А в Интернете вы найдете мемуары, где разные люди с одинаковой любовью рассказывают о кружке шахматистов, кружке радистов, кружке моряков. Сколько бы ни говорили о хождении строем и промывании детских мозгов, важно было всетаки не это. Ведь вспоминают с любовью не хождение в колонне и не вынос знамени, а учителей, друзей, свои занятия, для многих ставшие делом жизни. Новая, современная история дворца началась в шестидесятых, когда он въехал в нынешнее свое здание. Строительство закончили впопыхах, как всегда, к дате - Дню защиты детей. 1 июня 1962 года Хрущев перерезал ленточку на входе в новый огромный дворец, масштабный и тем символический;половина газет наверняка писала «из стекла и бетона» и «распахнул двери» . Здание, должно быть, и впрямь потрясало объемом воздуха, света, количеством зелени и места - от ги-гантских залов до крохотных закутков, где можно заниматься с педагогом один на один. На выставке сохранились грамотно и любовно сделанные детские работы хрущевских и брежневских времен:модели катеров с серьезной чертежной спецификацией:«битенг, якорь-кочка» . . . Или уже более новые - радиоуправ-ляемый автозаправщик . . . И видно, что это была не одна только зуболомная скука и долбежка идеологических постулатов, а было много любви к детям и заботы, и того, что нынче называют «формированием лидерских навыков» , «выращиванием мотивации» и другими современными словами, за которыми стоит одно:детей надо учить любить свое дело, делать его хорошо и вести других за собой. Это и сейчас на повестке дня, утверждает директор дворца Дмитрий Монахов. Есть и принципиальное отличие:раньше главной задачей работы с детьми было направлять и управлять, а теперь главное - творчество. [b]Кто платит и кто заказывает музыку [/b]Нельзя сказать, чтобы минувшее десятилетие реформ было для Дворца творчества особенно легким. Начало пережили более или менее спокойно, года до 1994-го финансирование было нормальным. Трясти начало в 1997 - 1998 гг. , особенно после дефолта. Что еще хуже - каждый раз, как менялась власть, находились самоуверенные претенденты на помещения и территории дворца. Работникам просвещения приходилось хитрить, актерствовать, вести переговоры, отбиваться всеми силами - как ни странно, больше всего от депутатов, особенно точивших зубы на дворец и его Донской филиал. Кое-что отстояли, кое-что проиграли:два с половиной гектара от территории дворца отхватил Пал Палыч Бородин под строительство гостиницы Управления делами администрации президента. Гостиницу так и не построили, но и территорию не вернули. -Но не одни же потери у нас были, были и приобретения, - говорит Дмитрий Монахов. - Сам дух стал другой, пришли совсем другие молодые люди . . . Дети тоже стали другими:более раскованными (хотя иногда и более распущенными), более вдумчивыми. Они больше знают, потому что постоянно впитывают информацию хотя бы и из телевизора. Но что гораздо больше радует сотрудников дворца - они лучше анализируют. На этом и строится работа. «Мы это стараемся в них развивать, направлять именно исследовательскую деятельность:добиваемся, чтобы они сами ставили задачи, определяли методику, делали выводы, анализировали их» , - рассказывает директор дворца. Дворец по-прежнему крепко держится за фундаментальные дисциплины:здесь занимаются биологией, астрономией, физикой, математикой. Здесь на первом этаже по-прежнему стоят пожилые, по всем правилам изготовленные «зверячьи» чучелки и коллекция птичьих гнезд, а в «живом уголке» обитают попугаи, канарейки, змеи, сычики, два ворона, мангусты, ласка, свинки, кролики. А в планетарии под стеклом лежат метеориты . . . На втором этаже за стеклом смотрят грустными глазами старые игрушки из огромной здешней коллекции. Это тоже наследство, от которого дворец не будет отказываться. Флер старины есть флер старины, в нем есть свое обаяние . . . «Но ведь и астрономия сама по себе наука не особенно прогрессивная, - смеется Дмитрий Монахов, по образованию астроном. Даже информационный бум ее не очень изменил. Телескоп не изменился, изменились методы работы со снимками, это да . . .» Впрочем, нельзя сказать, чтобы дворец до сих пор работал по технологиям и методикам шестидесятых годов. От старых компьютеров вроде «Ямахи» давно отказались, прошла полная компьютеризация, появились новые, востребованные временем и родителями кружки. Примечательно, что рано или поздно веяния времени сглаживаются и торжествует традиция. К началу нынешнего века увлечение юриспруденцией и экономикой пошло на спад:новое поколение выбирает спорт, танцы, английский язык со страноведением и естественные науки. Куда меньше народу стало интересоваться техникой:должно быть, технари переквалифицировались в компьютерщики. Спортивные танцы оказались такими востребованными, что прием в группы расширили до максимума и, возможно, расширят еще, когда появятся площади: сейчас идет вторая очередь строительства. Появились платные кружки. Необходимость платить за детские увлечения часть родителей воспринимает спокойно, другая - крайне болезненно. Понятно, что сохранить бесплатность дополнительного образования - важная социальная задача (проще говоря, надо, чтобы дети не болтались где попало). Но понятно и то, что на бюджетное финансирование не позовешь суперспециалиста, разве что совсем уж подвижника, не купишь высококлассное оборудование . . . Сейчас во дворце дилемму решают так:95%программ остаются бесплатными (по закону платных может быть до четверти, но к этой цифре никто особенно не стремится, чтобы не устраивать неестественного отбора по толщине кошельков). Платные группы бывают двух категорий. Во-первых, для детей младше 6 лет (по правилам, здесь работают с детьми от 6 до 18, так что за не входящие в прямые обязанности дворца занятия с малышами приходится платить). Во-вторых, это группы повышенного уровня, почти профессиональные. Кто-то занимается танцами для своего удовольствия, а кто-то готовится к международному конкурсу. Кто-то изучает азы компьютерной грамоты, кто-то участвует во всероссийской олимпиаде. Если нужны более сложные программы и высококвалифицированные преподаватели - группы становятся платными, а с каждым родителем заключают договор. Из 50 компьютерных групп во дворце платные только две, но они задают планку, к которой тянутся остальные. А бывают и такие ситуации. Многие родители стремятся записать своих чад в знаменитый ансамбль имени Локтева. Огорчать ребенка отказом не хочется, стараются брать всех, кого можно. А кого совсем уж нельзя - деликатно отговаривают: кружков во дворце много, зачем же непременно на музыку и танцы, к которым у ребенка способностей нет?Но бывает, родители настаивают, и тогда этих детей - тоже в платную группу. Детские картины В субботу днем во дворце настоящий час пик, оживленное движение на всех главных магистралях. Впрочем, без суеты и столпотворения. Здесь чувствуешь себя персонажем советского фильма про творчество масс, их много таких снимали. Не то журналист, не то случайный гость проходит очарованным странником по дому пионеров или заводскому клубу, за одной дверью Отелло душит Дездемону, за другой - хор зайчиков, за третьей - пляшут кадриль, а за четвертой - лектор выясняет, есть ли жизнь на Марсе. Интересное начинается еще во дворе - когда видишь ползущих в снегу подростков с винтовками юные десантники тренируются. Проходишь мимо мамочек, заботливо завязывающих ушки шапочек под детскими подбородками - эти уже отзанимались и обмениваются впечатлениями. Мимо толстых, ко всему привычных белых и оранжевых рыбин в бассейне, мимо бананов и пальм. Мимо юноши, который гонит на тебя отчаянно жужжащее радиоуправляемое сооружение из колесиков, проводов и изоленты. Мимо стайки девиц, оживленно обсуждающих посекундную тарификацию. В выставочном зале собрались взрослые - серьезные, многие с бородами и медалями. В речи докладчика мелькают «форма византийского креста» , «устав ордена иоаннитов» , «католическое монашество» . . . В планетарии школьники лет пятнадцати вглядываются в лунный глобус. В малом зале - клуб авторской песни:поет Григорий Гладков, зал поет вместе с ним. Давно уже не видела, чтобы презирающие все на свете подростки так веселились и с блаженным ржанием подпевали детским и недетским песням. Потом оказалось, что вместо рояля в кустах притаился директор дворца Монахов - он давно участвует в работе клуба и поет под гитару - и свое, и чужое. Наступают сумерки, становится тише. За окнами падает рождественский снег, в классах происходит тихая, сосредоточенная работа:одни что-то пишут, другие что-то лепят, поет квартет:дети синхронно разевают рты и прижимают руки к диафрагме. Окна горят призывно и уютно, хрустальным домиком светится во дворе оранжерея. Картина безмятежная до подлого пощипывания в носу - детство, невинные радости, счастье заниматься делом и видеть, что у тебя все получается. При всем своем шуме и суете это место очень спокойное, даже домашнее, здесь не тревожно, как в школе, среда не выталкивает, а, наоборот, ненавязчиво приглашает присоединиться. Кружок рисования:гипсовая Венера, на столе гуашь в рабочем беспорядке. Дети в фартуках у мольбертов, на картине замок в лесу. Из кабинета с надписью «Детская коллективная радиостанция RK3AWB» выскакивает девчонка, за ней из-за двери несется пронзительное:пипипии, пипи-пии, пипи-пии . . . Шумная подростковая группа вваливается в аудиторию с рукописной вывеской «Ролевая игра» . В коридоре меланхоличная девица неторопливо обшивает кружевом подушечку для булавок. Мечется пухлая балерина лет пяти, потерянно заглядывая во все двери:не может найти свою. Трое коротко стриженных парней в черных кожанках хмуро вчитываются в стенд «Юные десантники» . В дальнем конце здания, возле буфета, шум и топот:репетирует кукольный театр. Скачет марионетка Буратино, вихляют огромные, в человеческий рост, Карабас и Дуремар. В игровой комнате мама с дочкой катают какой-то шарик по деревянным горкам, вторая дочь обиженно бубнит:«Ты играла больше, чем я, а это нечестно!»Мальчишки шумят вокруг настольного футбола. Серьезный пацан режется в шашки с большим дядей. В коридорах сидят мамы и бабушки в ожидании своих чад. Бабушки решают кроссворды, мамы читают - по виду все больше Донцову или Коэльо. Кстати, на зимних каникулах мам и бабушек, занятых тоскливым ожиданием чад с утренников, планируют увлечь бесплатным родительским лекторием. [b]Без сю-сю [/b]Благостно получается - прямо как в нашем старом кино, привычка требует немедленно сбить пафос, ну хоть сказать, что туалеты во дворце так себе, не очень дворцовые. Но к туалетам цепляться не буду, да и пафоса особенного не вижу, хотя мальчишеское пение, кружевоплетение и пухлые малышки в розовых юбочках сами по себе, конечно, производят специфический эффект, хорошо различимое «сю-сю» . В работе с детьми есть такая опасность - впасть в сю-сю и восхититься любой творческой активностью, кричать, какие у нас дети замечательные, прекрасные, как преступно мало мы на них обращаем внимания, дальше можно шпарить про государство и правительство, городские программы и так далее. В последнее время ребенок, занятый осмысленным делом, кажется обществу удивительным казусом, как если бы вдруг появилась живая птица додо и заговорила человеческим голосом. Надо же, говорят, а что - они еще есть такие?Они еще живы?И заносят в Красную книгу, и заживо оплакивают горькую участь хороших детей и тех, кто с ними занимается, и готовы сразу канонизировать при жизни и параллельно выяснить, нет ли за таким фасадом какой-нибудь скрытой подлости. «Они что, живы еще?»-так спрашивают и о любом советском детском мегапроекте - будь то «Артек» , «Орленок» или Дворец пионеров. Судьба у этих трех довольно разная, но есть и общее:будничная работа с детьми. Не суперэлитными, не специально отобранными - какие есть, с такими и работают. Работа не на телеэкран и не на парадный буклет, работа на самих детей, долгая, терпеливая, иногда неровная. Это спокойные будни, совершенно нормальное дело, которым и должны заниматься специально подготовленные взрослые с обычными детьми. Дети, даже нынешние, на самом деле отзывчивы на попытки с ними заниматься - и для них очень важен опыт внешкольной жизни в коллективе, занятом серьезным делом. У системы дворцов и домов пионеров есть (или по крайней мере было)еще то замечательное свойство, что, давая возможность заниматься всем, она находила тех, кому нужно больше среднего, и помогала им прыгать выше головы. Это ноу-хау, которое мало у кого есть:например, в США сейчас одним из важнейших - и почти нетронутых - направлений в развитии системы образования считают работу с талантливыми детьми. Даже не столько с «талантливыми» , сколько с «высокомотивированными» -с теми, кто хочет и любит чего-то добиваться. Это и у них большая проблема - дети, которые ничего не хотят и ничем не интересуются. Многое еще осталось за кадром большие цифры (во дворце занимаются 16 тысяч детей), достижения на всевозможных конкурсах, фестивалях, смотрах и конференциях. Пожилые педагоги с регалиями и молодые с новыми взглядами. Но важнее всего - конкретный ребенок, который приходит во дворец и прилипает к чему-то душой:здесь так много всего, что трудно не позариться на что-нибудь особенно близко к сердцу лежащее. А если есть живой интерес - человек уже не потеряется.