[i]Общеизвестно, что породистыми бывают не только собаки – в людях порода часто проявляется еще ярче, чем в животных. Александр Ширвиндт – прямое этому доказательство. Вызывающе красив, не по эпохе аристократичен, искрометно остроумен, он всегда в центре внимания, окружен поклонницами, о нем рассказывают, его цитируют, его обожают. В спектаклях и фильмах ему поручают роли гордых баронов, герцогов, принцев, королей или обаятельных мошенников и шулеров. Не случайно актерам, у которых не сразу получалась роль Остапа Бендера, режиссеры подсказывали: «Играйте Ширвиндта!»[/i][b]– Как существует Театр сатиры под руководством народного артиста России Александра Ширвиндта?[/b]– Я – самодеятельный художественный руководитель, выбранный народом. Для меня это нелегкая должность, я человек вяло-мягкий.[b]– А театр, как ты когда-то сказал, это террарий единомышленников?[/b]– Да. Но я в этом террарии прожил жизнь, поэтому меня уже не кусают. А в общем живем нормально. Но есть проблема посещения: у нас зал – тысяча двести пятьдесят мест и наверху еще сто пятьдесят. Заполняемость в среднем семьдесят процентов – восемьсот мест. В любом другом театре – это аншлаг, а у нас – видны пустые места, наши актеры к этому не привыкли. Есть пять аншлаговых спектаклей, остальные до аншлагов не дотягивают, но заполнять тысячу четыреста мест ежедневно сегодня невозможно.[b]– Да и потери были у театра невосполнимые: Миронов, Папанов…[/b]– Да, это два кита, на которых многое держалось. После их ухода с нашей афиши осыпалось полрепертуара.[b]– Скажи, сложно быть худруком, именно тебе, всю жизнь играющему роли в театрах, в фильмах, выступавшему в капустниках: Ведь «худручество» – это совершенно другая профессия.[/b]– Конечно. Это производство, машина, которая должна двигаться без остановок. Каждый день забит до отказа. Но есть и свои радости, когда выходит хороший спектакль – результат твоей деятельности.[b]– Но это же в ущерб актерству. Бывает ли сожаление, мол, я просиживаю дни здесь, а мог бы!..[/b]– Нет. Этого нет. Что я теряю? В телесериалах участвовать не хочется. Эстрада? Уже не по возрасту.[b]– А если бы тебе предложили что-то супер-супер-супер?[/b]– Я бы выкрутился: уговорил бы худрука Ширвиндта отпустить актера Ширвиндта. Уверен, он бы что-то придумал, он меня слушается.[b]– С друзьями видишься? Просто так, без дела.[/b]– Сегодня просто так уже почти не бывает. Все дружеские встречи стали полуделовыми. Раньше приходили друг к другу попить водки, потрепаться, отогреться сердцем – и все! А сегодня непременно: «Да, кстати, старик, мне нужно чтобы ты протолкнул, порекомендовал, продвинул…»[b]– Увы, это болезнь времени: во-первых, рационализм, а во-вторых, вечный бег, в котором сам себе передаешь эстафету.[/b]– Да, к сожалению, это уже данность. Раньше мы неслись к коммунизму, теперь – к обогащению. И то, и другое – призраки.[b]– А теперь к тебе вопрос как к президенту академии юмора. Но сперва расскажу читателям один случай. Когда-то, еще в те времена, я встречался в Варшаве с известным польским писателем Ежи Юрандотом, который перевел сборник наших юмористических рассказов. Я сказал Юрандату: «Я привез вам от моих коллег поклон и благодарность за ваш юмор, мы многому научились у вас». Он ответил: «Это мы перед вами склоняем головы: у нас много дорог, мы можем выбирать, а у вас одна разрешенная тропинка и вы по ней умудряетесь продвигаться вперед!..» Тогда он был прав. Как ты оцениваешь сегодняшний юмор, когда и у нас появилось много дорог?[/b]– Сегодня все дороги заняты Жириновским и иже с ним – их пересмешить невозможно. Тем более что все наши признанные мастера постарели, а молодых не вижу.[b]– Совсем нет?[/b]– Они есть, но занимаются другим: сериалы, антрепризы, реклама, презентации – все то, что дает деньги. Раньше капустник – это была отдушина. А сегодня попробуй, затащи их бесплатно ковыряться в репризах. Обидно, что уровень юмора и сатиры опустился куда-то ниже печени. Сейчас даже известные, уважаемые артисты и писатели выходят и рассказывают анекдоты или беспощадно критикуют качество памперсов.[b]– Это старость, Сашенька, старость.[/b]– А по-моему, это леность и вседозволенность. Тебе не кажется, что мы напрасно всю жизнь боролись с «нельзя» – оказалось, что «нельзя» давало нам много «можно»?[b]– Давай опять будем все запрещать, авось, поможет? Ты – президент академии юмора, ты за все отвечаешь, ты и действуй![/b]– Ну, вот, нашел с кого спрашивать. «Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным»: сатира – это уже не мое, она подразумевает злость. Мне ближе самоирония – это единственное спасение от всего, что вокруг.[b]– Сменим тему. Удается вырваться на природу?[/b]– Конечно. Каждый день: моя вылазка на природу – это путь от подъезда к машине.[b]– А животные у тебя есть?[/b]– Дом всегда полон кошками и собаками. Когда-то на даче у моей жены даже была корова, но в период моего сватовства ее продали, очевидно, решив, что держать в семье и меня и корову накладно.[b]– Ты ведь часто бываешь в Израиле?[/b]– Ежегодно, лет двенадцать подряд, со спектаклями и концертами, в разных городах.[b]– Ты и у нас выступал, в Центре юмора, помнишь?[/b]– Конечно, помню! Как ты нас, меня и Державина, похитил после спектакля, усталых и голодных.[b]– А ты всю дорогу ворчал: «Мишка, мы идиоты, куда мы едем? Они будут кушать суп, а мы их развлекать!..» Но публика тебя удивила, признайся.[/b]– Да, там были отборные зрители. И ужин был неплохой. Хорошее место. Оно еще существует?[b]– Поменялись мэры, с нас потребовали огромные деньги за аренду, и мы сбежали.[/b]– И помещение погибло?[b]– Нет. Там сейчас отделение полиции.[/b]– Это твоя самая смешная шутка.[b]– Тебе уже семьдесят?[/b]– Увы!.. Совершенно не умею стареть, а давно бы надо научиться.–[b] Как себя чувствуешь?[/b]– В общем, ничего. Но уже стало понятно выражение «слаб в коленках». Оказалось, это, когда они, во-первых, болят, во-вторых, плохо сгибаются, а в-третьих, ослабели. Обратился к двум светилам по коленкам – оба дали диаметрально противоположные рекомендации, поэтому решил донашивать коленки в таком виде, как есть, ибо новые коленки мне не по карману.[b]– Кстати, когда я в Израиле рассказал о твоей проблеме, мне позвонили из самого крупного медицинского центра и просили передать, что они готовы тебе бесплатно поменять оба колена.[/b]– Это очень трогательно, передай мою искреннюю благодарность. Но знаешь, новые коленки к старым ногам – это все равно что на телегу поставить двигатель «Мерседеса». Нет уж, буду донашивать свои собственные![i]Израиль[/i]