Олег Сапрыкин: Хоккей был и остается бизнесом

[i]В каждом виде спорта есть свой заветный трофей. Кубок Стэнли – мечта любого хоккеиста мира. Только вот бороться за эту самую мечту выпадает удача немногим.[/i][b]– Вы вернулись в ЦСКА после значительного перерыва. Многое изменилось в команде за время вашего отсутствия?[/b]– Конечно, поменялось многое. Но, к счастью, изменения происходят только в лучшую сторону. Если раньше были сложности буквально во всем, даже формы на всех не хватало, то сегодня о таких проблемах и не вспоминают. Что же касается самой клубной атмосферы, то в этом отношении ЦСКА не меняется. Все по-прежнему ждут от команды только побед, несмотря на то, что в составе много молодых ребят.[b]– Было ли желание возвращаться сюда на время локаута?[/b]– Прежде всего, хотелось вернуться в Россию, в Москву. Когда стало ясно, что локаут непременно состоится, вопрос с клубом еще не был решен. Что касается меня лично, то я с самого начала хотел выступать только в ЦСКА. А тут еще и обстоятельства сложились в мою пользу.[b]– Вы приехали из НХЛ, где уровень игроков в целом выше, чем в российской Суперлиге. Не мешает ли настраиваться на борьбу с соперником определенное, если можно так выразиться, чувство собственного превосходства?[/b]– В командах Суперлиги сегодня выступают игроки высокого уровня, да и многие из молодых ребят уже давно готовы играть за клубы НХЛ. Так что, несмотря на большие различия между американским и российским хоккеем, дух соперничества не дает расслабиться. Несмотря на разные площадки и несколько другие правила задачи мы решаем одни и те же. Как в НХЛ, так и в Суперлиге команды стремятся попасть в восьмерку лучших.[b]– На ваш взгляд, в российском хоккее сохранились какие-то «атавизмы», от которых уже отказались в мировой практике?[/b]– До сих пор сильно отличается статус хоккеиста: там к тебе относятся как к профессионалу и предоставляют возможность самому распоряжаться своим временем. У нас же всех до сих пор запирают на базе. Такими старыми методами нельзя сплотить современный коллектив. В России сегодня платят очень хорошие деньги: при таких зарплатах человек должен уже сам нести ответственность за свое поведение.[b]– Такой массовый наплыв легионеров в этом сезоне, если оценивать объективно, сильно изменил общую картину игры в Суперлиге?[/b]– Чем больше энхаэловцев будут приезжать в Россию, тем сильнее будут наши игроки. Ведь помимо того удовольствия, которое легионеры доставляют зрителям, они еще передают другим игрокам неоценимый опыт.[b] – Сегодня российский чемпионат напоминает шоу. Однако локаут когда-то закончится, и тогда в один момент зрителя лишат ярких имен. Не опустеют ли тогда наши арены?[/b]– Все зависит от самих клубов, от того, как они пропагандируют хоккей. Зрителя нужно «заводить», а уж как это делать – каждый клуб решает, исходя из своих интересов. Конечно, хотелось бы, чтобы наши болельщики не унывали даже после отъезда энхаэловских звезд. Даже когда закончится локаут, зритель не может оставить своих игроков без внимания: им всегда нужна поддержка.[b]– После последнего места на Кубке «Карьяла» в сборной России долго царило уныние?[/b]– Я бы не сказал, что команда долго унывала. Конечно, обидно, что не смогли выиграть, но горевать о том, чего уже нельзя изменить – на это в хоккее просто нет времени. Надо готовиться к следующим турнирам.[b]– Согласны ли вы с формулой легендарного Бобби Орра, который утверждает: хоккей – игра интуиции и ошибок?[/b]– Это в точности подходит для определения хоккея: в то время как кто-то ошибается, другой, благодаря интуиции, может найти новый удачный ход.[b]– Сборная этого года сильно отличается от той, за которую вам довелось сыграть на ЧМ-2003?[/b]– Изменился только состав, в остальном же все осталось по-прежнему. Не в моей компетенции говорить, что надо менять в отношении сборной, от игроков требуется только одно – работать и показывать результат.[b]– История нашего хоккея богата на имена, однако современное поколение не может похвастаться международным признанием. Не пугает, что, может, в ваше «игровое время» вообще не придется говорить об успехах сборной?[/b]– Сейчас главное не жалеть себя и не думать о том, что удастся, а чего не удастся сделать. Надо стараться изо всех сил, чтобы сохранить авторитет российского хоккея, доставшийся нам от выдающихся игроков по наследству.[b]– А как вы считаете, много ли среди вашего поколения российских хоккеистов незаурядных личностей?[/b]– Никто не может сходу точно определить, выдающийся этот игрок или нет. Должно пройти время. Хотя, конечно, таких фигур как Харламов, Третьяк, Фетисов сегодня уже нет. Большинство ребят – это игроки классического стиля. Ни я, ни тот же Илья Ковальчук, наверное, не считаем себя незаурядными личностями. Чтобы добиться результата, не обязательно быть выдающимся, нужно просто много работать.[b]– В этом году вы боролись за Кубок Стэнли. Можно ли с чем-нибудь сравнить накал той борьбы, который присутствует в решающих матчах за этот трофей?[/b]– Думаю, что ни с чем. Такой адреналин выделяется только там. Нельзя передать словами, что испытывает игрок, борющийся за Кубок Стэнли. До последней секунды я верил в то, что мечта каждого хоккеиста может стать для меня реальностью.[b]– Когда закончится локаут, вам предстоит выступать за «Финикс». Эта команда сильно отличается от вашего предыдущего клуба?[/b]– «Калгари» известен своей игрой в оборонительный хоккей. «Финикс» же, напротив, больше атакует. Мне гораздо ближе атакующий хоккей. Думаю, что в этом отношении новая команда подходит мне гораздо больше.[b]– Чем вызван обмен?[/b]– Хоккей всегда остается бизнесом. Почему обменивают игроков? На этот вопрос вряд ли кто-то из ребят может дать ответ, это решение всегда принимает руководство.[b]– Не страшно будет играть в новом коллективе?[/b]– «Финикс» сильно обновил состав. Поэтому многие окажутся в равных условиях. Предстоит жесткая конкуренция и интересный хоккей: придется побороться. А когда играешь за одну команду с такими игроками, как Бретт Халл ([i]двукратный обладатель Кубка Стэнли[/i]. – [b]М. Б.[/b]), то борьба становится еще интересней.[b]– Что, вообще, может стать визитной карточкой новичка в сильнейшей лиге мира?[/b]– Когда попадаешь в клуб, о тебе уже имеют представление. Твой работодатель знает, на что ты способен и будет требовать с тебя то, что ты можешь. Не меньше.[b]– Вспомните первые месяцы игры в НХЛ.[/b]– Самое сложное было адаптироваться к новой манере игры. В НХЛ каждый игрок точно знает, что нужно делать в данный конкретный момент. Психологический прессинг ощущаешь в НХЛ постоянно.[b]– Ваша карьера за океаном была полна как взлетами, так и падениями. Что было самым сложным?[/b]– Самое сложное – это оказаться вне команды, а значит – вне борьбы.[b]– По мере того как возрастает конкуренция между игроками за лучшие места, очевидно, что жесткость порой уже не вписывается в рамки правил. Возможно ли, чтобы стычки в современном хоккее были не просто азартом, но и сведением счетов?[/b]– Спорт – это, прежде всего, соперничество, а хоккей всегда остается командной игрой. Любые стычки – лишь эмоции.[b]– Очевидно, что в НХЛ играют в американский хоккей с русским акцентом: все ярче проявляется командная игра. А ведь не так уж и давно за океаном наших игроков называли не иначе как «пасующими дураками». Там открыто признают, что переняли нашу тактику?[/b]– Они это признают, но в глаза вам никогда не скажут. Наш и американский хоккей вообще нельзя сравнивать. Однако точно можно сказать, что мы с американцами обменялись системами, только вот, увы, не в нашу пользу. Они больше не играют в индивидуальный хоккей – все отдают шайбу, а мы стали больше таскать.[b]– Где пролетают быстрее 3600 секунд игрового времени?[/b]– Думаю, что в НХЛ. Там игра в принципе более эмоциональная.[b]– Хоккей за океаном быстро меняется?[/b]– В целом это накатанная система, которая может меняться в зависимости от клуба.[b]– Самое сложное в НХЛ для вас уже позади?[/b]– Этого никто не знает. Жизнь идет дальше, и ты всегда должен быть готов к любым ее поворотам. Конечно, когда подписываешь односторонний контракт, ощущаешь более твердую почву под ногами.[b]– Когда за океаном заканчивают карьеру, какие перспективы у спортсмена дальше?[/b]– Думаю, там перспектив больше, чем у нас. Через 20 лет я, конечно, себя еще никем не вижу, но планы уже начинаю строить.