Шаляпин русского футбола

Этот снимок сделан в нашей редакции 16 апреля 1973 года. Накануне в Москве завершился чемпионат мира и Европы по хоккею, принесший успех сборной СССР, к тому же она установила рекорд для подобных турниров, не побитый до сих пор — 100 заброшенных шайб.Наутро счастливый старший тренер победителей [b]Всеволод БОБРОВ [/b]приехал к нам в гости вместе с одним из нападающих — Юрием Лебедевым (на снимке слева). Он поделился впечатлениями о чемпионате, ответил на многочисленные вопросы журналистов. Информация об этой встрече в этот же день появилась в очередном номере «Вечерки».Боброва журналисты «ВМ» видели у себя часто. Он был не только гостем газеты, но и ее автором. В 1970 году Бобров выступил у нас со статьей, в которой подвел итоги недавно состоявшегося чемпионата мира по футболу, высказал ряд критических замечаний в адрес игроков советской команды, а также Федерации футбола СССР. Статья очень не понравилась тогдашнему руководителю Федерации [b]Валентину ГРАНАТКИНУ,[/b] и он прислал в редакцию раздраженный ответ. Особенно его возмутило то, что мы предоставили слово Боброву, поскольку тот, по словам футбольного чиновника, не имел права выступать с критикой, ибо был капитаном сборной СССР на Олимпийских играх 1952 года, неудачных для нее.Тогдашний редактор «Вечерки» Семен Индурский был осторожным газетчиком и старался не конфликтовать с начальством, особенно с теми, кто присылал отклики на публикации. А тут по его инициативе появилась большая редакционная статья «Странная позиция товарища Гранаткина», очень убедительная, аргументированная, в защиту доброго имени Боброва. В ней, в частности, приводился пример, связанный с теми же Олимпийскими играми 1952 года — Бобров в матче с югославами, когда советская команда в середине второго тайма проигрывала со счетом 1:5, забив три мяча, в итоге встреча закончилась вничью — 5:5.В книгах, газетных публикациях разных лет я встречаю немало воспоминаний о Всеволоде Боброве, занимающего неповторимое место в истории отечественного спорта.Он — единственный в мире спортсмен, который стал капитаном сборных команд страны в двух видах спорта — футболе и хоккее, участвуя как в летних, так и в зимних Олимпийских играх. Вот отрывки из некоторых воспоминаний.[b]Василий АКСЕНОВ:[/b][i]«Самым, конечно, любимым был лейтенант Сева Бобров, который на футболе мог метров с двадцати, перевернувшись через себя, вбить «дулю» в «девяточку», ну а на хоккее, заложив неповторимый вираж за воротами, влеплял шайбу вратарю прямо «под очко». Да и внешностью молодой человек обладал располагающей: бритый затылок, чубчик на лбу, квадратная, наша, русская ряшка, застенчиво-нахальная улыбочка; Сева такой».[/i][b]Юрий НАГИБИН:[/b][i]«Игра Боброва потрясала человеческое воображение. Это уже не просто совершенная техника, не просто физическая сила. Это нечто большее — полет вдохновения, мобилизация скрытых возможностей, сила личности и характера».[/i][b]Юрий ВЛАСОВ:[/b][i]«Имя его, бесспорно, было самым популярным. Ни Мария Исакова, ни Григорий Новак при всей своей всесоюзной знаменитости не могли сравниться с ошеломляющей популярностью Всеволода Боброва во вторую половину сороковых годов и во все пятидесятые. Великий из великих спортсменов».[/i][b]Евгений ЕВТУШЕНКО:[/b][i]«Стиль Боброва был огнем анаконды. Без мяча он казался почти неподвижным, вялым, особенно после пришедшей к нему вместе с травмами ранней славы. Но мяч действовал на него так же, как кролик на анаконду: словно зааккумулировав все доселе спящие силы, Бобров стремительно бросался на него и мгновенно рвался к воротам. Каждое движение Боброва, когда у него был мяч, было направлено на гол.Бобров шел прямо на гущу защитников, как будто проламываясь вместе с мячом сквозь их ребра, и выходил у них из-за спины, опять-таки вместе с мячом. Его «подковывали» так часто, как никого, вовсе не из-за особой ненависти, а от отчаянного сознания невозможности остановить. То же самое происходило с ним на хоккейном поле. Бобров, по моему убеждению, был нападающим ничуть не ниже классом, чем Пеле, и только малое количество международных связей нашего футбола не позволило его имени прогреметь на планете с таким же ахом, как имя легендарного бразильца».[/i]Есть у Евг. Евтушенко и стихи, посвященные Боброву:[i]В его ударах с ходу, с лета От русской песни было что-то.Защита, мокрая от пота, Вцеплялась в майку и трусы, Но уходил он от любого, Шаляпин русского футбола, Гагарин шайбы на Руси! [/i]