ЭКСПРЕСС-ОПРОС

[b]Полина ДАШКОВА, писательница: [/b]Человек, который что-либо или кого-либо расстреливает, для меня всегда не прав. Но это не личное действие Ельцина. Если бы на его месте был кто-нибудь другой, то поступил бы так же. А если бы иначе, то неизвестно, было бы это лучше или хуже. В том событии действиями людей руководили обстоятельства.[b]Леонид КРОЛЬ, директор Института групповой и семейной психологии и психотерапии: [/b]Это был жестокий акт жестокого человека.[b]Наталья РЯЗАНЦЕВА, кинодраматург: [/b]Можно было бы обойтись другими, политическими, средствами. Это было поведение слона в посудной лавке.[b]Владимир ДАШКЕВИЧ, композитор: [/b]Я был свидетелем того «расстрела» и могу сказать, что он походил, скорее, на театральное действие, а не на фактическую расправу. А потом, надо вспомнить, что за день до тех событий был антиправительственный бунт и его надо было остановить. 2 октября я прошел по Москве. Милиции нигде не было, никто не собирался защищать власть. И если бы не произошел этот «расстрел», Ельцину пришлось бы капитулировать. И в Кремле оказались бы коммунисты.[b]Юрий БОРИСОВ, профессор Дипломатической академии МИДа: [/b]С моей точки зрения, о правоте Ельцина не может быть и речи. Расстрел высшего законодательного собрания не имел и не может иметь никаких политических, правовых и моральных оправданий. Это государственное преступление без срока давности. Виновные не понесли наказания. Но история еще не сказала своего последнего слова.[b]Рой МЕДВЕДЕВ, историк:[/b] Нет, не правильно. Его достаточно было распустить. Расстрел в 1993 году был излишним террористическим актом. Все можно было решить мирным путем. Ведь в руках у Ельцина была вся власть, за ним стояла армия.[b]Валентин ФЕДОРОВ, заместитель директора Института Европы РАН: [/b]У Ельцина не было другого выхода. Я сам в то время был народным депутатом и видел, что происходило, с близкого расстояния. Верховный Совет вступил в прямую конфронтацию с президентом. Если бы руководители Верховного Совета пришли к власти, то неизвестно, что бы с нами было.[b]Лариса БОГОРАЗ, правозащитник: [/b]У меня менялось отношение к действиям Ельцина. Вначале я считала их правильными. Но со временем, обдумывая ту ситуацию, пришла к выводу, что насилие — это всегда плохо. Ельцин нарушил Закон, а если глава государства позволяет себе это, то чего же требовать от рядовых граждан? [b]Юлия ЛАТЫНИНА, обозреватель ОРТ: [/b]Да. Когда в России стреляют, это обычно всегда правильно.[b]Александр КРУТОВ, депутат Мосгордумы:[/b] Я считаю, правильно. В ситуации начинающегося путча другого выхода у Ельцина и не было.[b]Александр ХРАМЧИХИН, политолог: [/b]Я вообще не принимаю термин «расстрел парламента». Ельцин поступил абсолютно правильно — он подавил вооруженный мятеж.[b]Виктор СЕМЕНОВ, депутат Госдумы:[/b]Девять лет — малый срок для того, чтобы правильно оценить октябрьские события 1993 года. Только время все расставит по своим местам.