[i]Евгений Чухарев 36 лет своей жизни посвятил кинологии. Служа на советско-китайской границе, он получил профессию, усовершенствовал навыки в Афганистане, в смутные годы перестройки возглавил и спас от расформирования Кинологический центр Министерства обороны, а год назад стал начальником только что созданного Центра кинологии Федеральной таможенной службы. С ним беседует корреспондент «Вечерки».[/i][b]– Евгений Николаевич, откуда у вас такой интерес к собакам?[/b]– Я с ним родился. Любил всех животных, но собак особенно. Когда было лет пять, я дворовых собак прикармливал, брал на поводок, гулял с ними, а вечером привязывал их во дворе, чтобы утром вернуться, покормить их снова и гулять. Я не понимал тогда, что в сорокаградусный мороз привязанная собака может замерзнуть – мы жили в городе Копейске Челябинской области. Возвращаясь с работы, родители говорили: «Опять Женя привязал собак», они отвязывали, а я горько плакал: как вы посмели мою собаку отпустить![b]– Первую вашу собаку помните?[/b]– Конечно. Первая собака появилась в доме, когда мне было семь лет. Пошел на базар, там красивых таких щенков продавали – помесь со спаниелем, купил за рубль. Он был симпатичный – уши висячие, Индусом назвали. А через семь лет Индус погиб, попал под машину. Мы его со слезами похоронили, плакали все, трагедия в семье была сумасшедшая. И родители сказали, что собаки больше в доме не будет.[b]– Интересно, сколько в те времена стоил породистый щенок овчарки?[/b]– В 1966 году мы заплатили за щенка немецкой овчарки 19 рублей 50 копеек. Как только в клубе записали в очередь, деньги, которые родители давали в школу на бутерброды, стал откладывать в копилку.[b]– А родители не возражали?[/b]– Конечно, были против. Они же понимали, что держать животное в доме – это большая ответственность, тем более – овчарку. В квартире с ней трудно – это шерсть, грязь, да и собаке нехорошо – тесно и душно. Крупную собаку надо держать во дворе, там ей лучше – воздух, нежарко, простор. Она должна жить рядом с человеком, но на улице.[b]– Как любовь к собакам переросла в профессию?[/b]– В армию мы с братом пошли вместе. Там нас направили в Душанбинскую пограничную школу для подготовки специалистов-кинологов, мы ее закончили с отличием. Мы добросовестно учились, каждый день бегали по сопкам, работали по следу – сначала я бегу, прокладываю след, брат идет с собакой по следу. Потом он прокладывает след в горах, я бегу, работаю с собакой по следу. В конце службы нас уговаривали пойти в Алма-Атинское пограничное училище, стать офицерами кинологической службы. Но мы категорически отказались, вернулись домой.[b]– Я слышала, вы готовили первую группу саперов с собаками для Афганистана? Что делают саперы-кинологи на войне?[/b]– Собаководы работали так же, как и все остальные саперы, – искали, разминировали, но только не с щупами и миноискателями, а с помощью собак. Собаки были незаменимы. Начальник инженерных войск армии дал приказ: «Пиши инструкцию по применению собак, только кратко, длинную никто читать не будет. И чтобы все понятно было». Бумага была составлена, командующий армией подписал, и она разошлась по войскам. Там было указано все: где собаке на танке ехать, где находиться во время боя, как отдыхать. До этого армейские собаки жили как придется – их привязывали к дереву, будке, машинам. А жара там сорокаградусная, палящее солнце, воды нет, поэтому псы быстро уставали, изматывались. Пришлось по всему Афганистану выстроить им жилища. Через год места содержания собак стали снимать, как картинку, – затененные материей вольеры, вода у каждого, цветы, клумбы...[b]– Была у вас в Афганистане особенная собака, о которой стоило бы рассказать?[/b]– Была замечательная собака Грета – черная немецкая овчарка, компактная – 50 см в холке, не больше. Она очень любила работать и умела это делать. Такие собаки большая редкость. Собаки – как люди: одна любит поесть, другая – поспать, а есть такие, кому нравится работать. Грета однажды принесла щенков прямо в БТРе. Приехали на базу, перенесли щенков в вольер, Грета их вылизала, накормила, а через час уже искала мины. Так и работала: прибежит, щенки ее пососут – и опять искать. Немного таких собак. Последний раз такую трудягу встретил год назад в Махачкалинском таможенном центре – тоже немецкая овчарка, ее не надо было подгонять, одна команда – и она работает; не отдохнет, пока не обследует все.[b]– Без собак на таможне нельзя обойтись?[/b]– Собака на таможне незаменима. Несколько лет назад группа ученых из Академии наук в течение двух лет изучала собачий нос, пытаясь создать его аналог. Прибор сделали, но он получился громоздкий, не каждую полость самолета им обследуешь, да и долго это – на каждый запах прибор надо настраивать отдельно.[b]– Какие породы чаще всего используются на таможне?[/b]– Основные специализации – минно-разыскные собаки и по поиску наркотиков. Из этого и исходим при подборе. Это овчарки, лабрадоры, спаниели (лучше русские).[b]– Как собака показывает, что она нашла наркотик или взрывчатку?[/b]– Собаки указывают на наркотик или взрывчатку своим поведением. На наркотик она может реагировать активно – лаять, скрести лапами. Со взрывчаткой ведет себя абсолютно по-другому – замирает в определенной позе, показывая, что здесь опасность. Например, она может принять стойку, поднять или прижать уши, определенное положение хвоста – все поведение настороженное. Тот, кто работает с собакой, должен внимательно наблюдать за ней, знать все особенности поведения и учитывать их в работе. Существует легенда, что наркотики ищут собаки-наркоманы. Ерунда это! Собака ищет не наркотики, а «игрушку». Если заложить в «игрушку» водку или табак, то она их и будет искать, но это не значит, что она куряка или алкоголик. На северо-западной таможне, например, собаки ищут янтарь.[b]– Вы всегда занимались крупными породами. Правда ли, что при их дрессировке без силовых методов не обойтись? Попросту говоря, бьете собак?[/b]– Вряд ли рывок поводком, нажатие на круп можно назвать силовым методом. А бить нельзя ни в коем случае. Если замечу, что кто-то шлепнул собаку, то он мой враг на всю жизнь, так ему и говорю. Мы же детей воспитываем не кулаками.Расскажу один случай. Когда в 1991 году чемпионом мира стал наш кавказец Осман, все хотели от него щенка. Одного взял директор совхоза. Растил пса по науке, кормил как положено: творог, мясо. Когда собаке был год, во двор зашел сосед. Для собаки это чужой человек на охраняемой территории. Хозяин в это время снег лопатой во дворе чистил. Поворачивается, а пес соседа завалил, трепать начал… Хозяин так ударил собаку, что та отскочила от неожиданности – не поняла: она охраняет, а ее вместо похвалы бьют. А хозяин собаку – на цепь, а соседа – отряхивать, обнимать, извиняться. Для пса это нестерпимая обида: чужого оглаживают, а его на цепь! После этого во время очередной чистки снега во дворе, пес бросился на спину хозяину. Пришлось вернуть потомка чемпиона в питомник. Так что битьем ничего не сделаешь, только собаку испортишь.[b]– А дома у вас животные?[/b]– Сейчас у меня живет среднеазиатская овчарка Цуца – Цунами по документам. Кроме этого, в доме есть три кошки – Ваксик (потому что черный), Лапушка и Фомка Отмычкин с кривым, как отмычка, хвостом. Лапушка готовится вновь стать матерью и пополнить поголовье подмосковных кошек.[b]– Котят топите?[/b]– Нет, это большой грех. С трудом, но пристраиваем.[b]– А семья как к зверью относится?[/b]– Нормально, у нас кошки и собаки всегда были. А жена даже ревнует к собаке. Когда прихожу домой, Цуца мчится ко мне, встречает. Я ей: «Ты моя милая, ты моя хорошая, соскучилась». Жена смеется: «Соседи, наверное, думают, что это ты мне говоришь».