Лучше бы он стал врачом

[b]На постсоветском пространстве многие республики оказались под властью советской партийной элиты. В Средней Азии она никуда не исчезала, в Закавказье очень быстро вернула себе власть в лице Гейдара Алиева и Эдуарда Шеварднадзе, и даже в наиболее продвинувшейся на Запад Эстонии к власти пришел бывший аграрный партфункционер Арнольд Рюйтель.[/b]У кого-то дела идут лучше (Казахстан под руководством Назарбаева, например, развивается достаточно динамично), у кого-то хуже, но в том, что все эти секретари КПСС оказались способны удержать власть, сомневаться не приходится. Но даже среди них столпом высится Эдуард Шеварднадзе — величайшая руина эпохи СССР. Причем действующая руина.Это имя в последнее время в России вызывает исключительно отрицательные эмоции. Если еще недавно его поносили только сторонники Зюганова как человека, развалившего Советский Союз, то теперь широкое общественное мнение видит в нем пособника чеченских террористов, обосновавшихся в Панкисском ущелье. Кроме того, президент Грузии пятнает международную репутацию России, обвиняя ее в имперских амбициях, а российские спецслужбы — в организации коварных преступлений, начиная с бомбежки мирных грузинских сел и кончая покушениями на самого Шеварднадзе.Я пытался найти среди своих знакомых человека, которому был бы симпатичен Шеварднадзе, и оказался у разбитого корыта — лишь одна коллега, хорошо разбирающаяся в культуре Грузии, сказала, что ей его жалко. Остальным он явно антипатичен.Что касается так называемых свободных, то есть неофициальных политиков, то те — вынужденные говорить провокационные вещи по роду своей работы — сравнивают Эдуарда Амвросиевича с Ясиром Арафатом и подводят к тому, что говорить с ним не нужно. Потому что бесполезно — все равно соврет. Но так ли это? [b]Генацвале[/b]Эдуард Шеварднадзе находится у власти в Грузии без малого десять лет. В 1992 году его призвали те, кто получил власть после августовского путча и не сумел ее поделить между собой. Его призвали как свадебного генерала, как украшение фасада для новой грузинской государственности, дабы Запад не сомневался, что она уже существует. Но для рекламной вывески он оказался слишком активен — и через непродолжительное время лидеры переворота 1991 года оказались кто в тюрьме, кто в Москве, а кто с пулей в голове в кавказских снегах. Властью не делятся.До этого Шеварднадзе мог обвинять своих политических оппонентов в том, что именно они довели страну «до ручки». А «ручка» была такая, что нам и не снилась — кроме потрясающей бедности еще и как минимум три «чечни» на суверенной территории: Абхазия, Южная Осетия, Аджария. Каждая из этих автономий советских времен чувствовала себя вполне независимой от Грузии и особенно от обязательств перед ее бюджетом. Военное поражение в Абхазии поставило государство перед тяжелым вопросом: а полноценно ли оно? Для Грузии этот вопрос куда сложнее, чем для России. Наше полуторастамиллионное население сокращается, но не так, как сокращается пятимиллионное грузинское. По оценкам оппозиции, за последнее десятилетие двадцатого века оно сократилось примерно вдвое — и большая часть уехавших обосновалась в России, где и до 1990 года жило более миллиона выходцев из Грузии. В результате по численности диаспора если не превысила, то во всяком случае сравнялась с внутренним населением. При этом уехавшие богаче и образованней, чем оставшиеся в стране. И некоторые из них считают, что именно они должны определять ее судьбу.Были бы мы довольны, если бы наша судьба определялась не в Москве, а на Брайтон-Бич? Маловероятно. Именно по этой же причине в Грузии не очень любят Москву.До того как возглавить советскую Грузию, Шеварднадзе был министром внутренних дел и как никто другой знает, что особого желания платить налоги и исполнять букву закона его соотечественники никогда не имели. После этого он достаточное время пробыл в Москве, чтобы изучить нравы и обычаи московских грузин. От него не была укрыта печальная статистика, что именно его нация лидировала в СССР по количеству воров в законе на тысячу жителей. Когда он возвращался в Тбилиси, то понимал, что доверие к нему, прожившему столько лет в Москве, не может быть полным.И что же ему прикажете делать в такой ситуации, куда деваться? [b]Быть может, за стеной Кавказа...[/b]Ему осталось то самое последнее прибежище — патриотизм. Любой ценой отгородиться от Москвы и ее влияния. Самый простой способ — обычная дипломатическая провокация: заявить о желании Грузии вступить в НАТО. И Кремль на нее клюнет. Москва, параноидально озабоченная расширением альянса на восток, не раздумывая вводит визовый режим, и играет на руку Шеварднадзе — Россия становится дальше, влияние диаспоры падает. Это бьет по экономике Грузии, но что значит экономика по сравнению с сохранением власти? Постоянные обвинения в адрес Москвы в нарушении воздушного пространства, в обстрелах территории Грузии направлены на достижение одной цели — доказать избирателю, что с севера идет угроза. Получение многими абхазцами российских паспортов расценивается как стремление России к аннексии этой территории. Но при этом Тбилиси готов закрыть глаза на особые связи Аджарии с Турцией. Известно, что Аджария — единственная страна мира, кроме самой Турции, которая признала так называемую «Турецкую республику Северного Кипра».Казалось бы, дальше-то куда? Но Турция — страна НАТО, и претензии к ней предъявлены быть не могут. К тому же лидер Аджарии Аслан Абашидзе — это тот самый «заклятый друг», с которым приходится считаться, настолько он «автономно неуправляем».Конечно, все внешнеполитические потуги Шеварднадзе не переменили национального характера грузин, не заставили их полюбить налоги (дефицит бюджета Грузии составляет половину от его доходов), не смогли разорвать традиционные гуманитарные связи с Россией. Но репутацию защитника отечества они ему создали.Ведь он за Грузию кровь проливал — на него неоднократно покушались, едва не убили. Другого такого нет. И не будет? Это, пожалуй, сейчас вопрос вопросов.[b]Отец нации [/b]Всему настает конец. Есть возраст. Есть какая-никакая оппозиция. Есть, наконец, требования демократии, а они предполагают сменяемость руководителей. Шеварднадзе сидит на своем посту уже десять лет, и если все пойдет по Конституции, то он должен покинуть его в 2005 году — выборы.Уходить надо, но страшно. Страшно не только ему. За годы правления батоно Эдуарда вокруг Шеварднадзе сложилась «семья» — советские лидеры не могут сменить свои привычки. Эти люди сумели оказаться богатыми в бедной стране и во всем зависят от главы клана — Эдуарда Амвросиевича. Его уход и переход власти в другие руки означает для них конец безбедной жизни, а для самого Шеварднадзе —возможно, жизни вообще, слишком много врагов он накопил себе за десять лет. Значит, уходить нельзя, хотя и возраст.Что же делать? И тут на память приходит знаменитое «коней на переправе не меняют». Приходит и прецедент — просидевший с полного согласия Конгресса четыре срока на своем посту Франклин Делано Рузвельт. Если можно в США, значит, можно и в Грузии...Но ведь тогда была война! Да, а разве в Грузии ее нет? Есть Абхазия, есть Панкисское ущелье, есть нависающая мрачная глыба России. Боюсь оказаться пророком, но к 2005 году все эти угрозы стараниями Шеварднадзе никуда не исчезнут (ну не денется никуда с карты Россия), только усилятся, и тогда древний народ с великой культурой вынужден будет вновь сплотиться вокруг своего отца, своего старца, своего Седого Лиса.Власть — его выбор и, видимо, его беда. Его отец был сельским учителем русского языка. Мать очень переживала, когда сын пошел секретарем в райком комсомола. Она хотела, чтобы Эдик стал врачом. Но он не стал. Плох тот грузин, кто нарушил волю родителей.[b]Что нам с ним делать[/b]А теперь — печальный вопрос: что же делать нам с этим человеком, которому жизненно важно сохранение ненормальных отношений с нами? Вечно подставлять другую щеку? Обличать, называть его страну изгоем, а самого — бессильным аферистом? Искать людей, заинтересованных в его падении, и помогать им? Или, развивая культурное сотрудничество (ибо сейчас только оно нас и объединяет), смириться с тем, что сейчас и на ближайшие несколько лет Грузия для нас — отрезанный ломоть.Отдадим должное таланту руководителя Грузии - мы уже не можем воздействовать на ее внутреннюю политику, не достигая при этом результатов, прямо противоположных желаемому. А потому и не стоит — лучше цивилизованно разойтись, прекратив разговоры о единстве в рамках СНГ (естественно, вместе со льготными тарифами на газ и электроэнергию). Примем правду, сколь бы она горька ни была.