Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

Товарищ генерал

Развлечения
Товарищ генерал

[b]Несколько лет назад одно театральное издание опубликовало своеобразный рейтинг, где нашим режиссерам присваивались воинские звания согласно «боевым» заслугам. «Маршала» не удостоился никто, а открывал тот список Петр Фоменко в звании «генерал-лейтенанта».[/b]Можно было поспорить с некоторыми назначениями или посочувствовать иным мэтрам, попавшим в «лейтенанты» да «майоры». Но генеральство Фоменко не оспаривал никто. Сегодня он – без всяких скидок – режиссер номер один нашего театра, его душа и совесть, абсолютный авторитет для самых разных слоев театрального населения – коллег, студентов, зрителей, критиков. Лидер в пору своего яркого, безудержного взлета.[b]Мальчик, добей меня[/b]«На всю оставшуюся жизнь нам хватит горя и печали», – голос, поющий за кадром знаменитую песню, принадлежит Петру Фоменко. Он же ее соавтор и режиссер одного из лучших фильмов о войне. «На всю оставшуюся жизнь» – камертон его судьбы.Погибший на фронте отец, детские воспоминания о войне. «Однажды во время бомбежки он увидел, как бомба разорвала человека буквально пополам. И разорванный человек попросил: «Мальчик, добей меня». Он рассказывал нам об этом… легко. Но чем легче рассказывал, тем было страшнее».* «Я столько раз умирал… Живу сверх нормы, на халяву. Мальчишкой пережил последнюю бомбежку Москвы. Я ночевал тогда у мамы, в лазарете, так меня сбросило с дивана, контузило – такой был удар.С тех пор я потянулся к театру. Не смейтесь – это правда. В театр ведь только сумасшедшие идут».[b]Лицеисты[/b]В театр Петр Наумович пришел «окольными путями» – через музыку (Гнесинская школа, класс скрипки, затем Училище Ипполитова-Иванова) и педагогику (МГПИ, филфак, выбранный из любви к литературе и в память об учительнице Анне Дмитриевне Тютчевой, родственницы Тютчева и Баратынского). Может быть, отсюда – шопеновская легкость и баховская глубина его спектаклей? Отсюда – его дар педагога, способного выращивать («не скрещивать помичурински», – подчеркивает он) в учениках лучшее? Отсюда – педагогический азарт подтянуть троечника до отличника? «Когда в Театр комедии пришел Петр Наумович Фоменко, в труппе была пара-тройка совершенно отпетых артистов, над которыми все смеялись и издевались. При Фоменко они стали играть так, что можно было ослепнуть. Одна актриса стала народной артисткой, а до этого она ничего в театре не делала».** Педвуз был в те годы островком относительной вольности. Однокашниками Петра Фоменко, ставшими друзьями на всю жизнь, были Юрий Коваль, Ада Якушева, Юрий Ряшенцев, Юрий Визбор, Юлий Ким. «Петр с Визбором сочиняли и ставили знаменитейшие капустники с песнями, диалогами, сюжетом (один, например, по «Мертвым душам»), на них сбегалось пол-Москвы. До сих пор глубоко сожалею, что Фоменко неизвестен миру как гениальный актер – его игра была оглушительно смешной. Осталось несколько его актерских работ – в телеспектакле у Смехова, эпизод в его собственном фильме «Прогулки на старом автомобиле»… Но по-настоящему о его актерском даре знают только сверстники, которых с каждым годом все меньше.Петр через всю жизнь пронес верность этому дружеству – студенческому, студийному. Я имею в виду не только нашу компанию человек в тридцать, но и, например, его театральную студию при МГУ на Ленгорах, которую разогнали самым зверским образом. Наша компания собирается регулярно на разные годовщины и премьеры, а если кому-то невмоготу, вся компания бросается на помощь (на себе испытал). И Петр в этом всегда участвует, что вообще-то нехарактерно для человека его склада».*** [b]Пробы воздуха[/b]А между музыкальным училищем и пединститутом была попытка стать актером в Школе-студии МХАТа, откуда убеленного ныне сединами и увенчанного всеми возможными регалиями режиссера выгнали… за хулиганство. «Первыми диссидентами в нашей стране были три студента Школы-студии МХАТа: Петр Фоменко, Саша Косолапов и Гена Павлов. Они не были политическими диссидентами – они первые выразили некий протест против того зашоренного общественного регламента, по которому жили люди. Он их бесил, и они придумали свой образ жизни, свои нормы поведения».**** Встречаясь, троица проделывала некий ритуал: поднять руки, разбежаться и сшибиться животами, упасть навзничь, потом встать и подуть друг другу в лицо (выражение уважения). Однажды на улице Горького милиция потратила массу усилий, чтобы снять с деревьев троицу, занятую поеданием коры (абсолютное проникновение в образы белочек и зайчиков). В милиции троица виртуозно разыграла сумасшедших, и перепуганный гражданин начальник их тут же отпустил, за что удостоился высшей похвалы – ему тоже подули в лицо.«Подобные истории о нем передаются из поколения в поколение. В Школу-студию регулярно привозили Марью Осиповну Кнебель на специально посланной машине. И вот Фоменко с другом позвонили и от имени Марьи Осиповны вызвали машину для внепланового приезда. Одежду откуда-то достали, приехали в Школу, ректор вышел, подал руку... Все открылось только в разговоре. А однажды они просто повесили (не закрыв) амбарный замок на дверь Школы и наблюдали из рюмочной напротив за поведением остальных – те подходили, мялись, и никому в голову не приходило просто снять замок. Раз повесили – значит, так надо. Или другой знаменитый случай. Как-то раз Петр Наумович с другом перекрыли проезжую часть Калининского проспекта аптекарскими пузырьками — «для пробы воздуха». Спокойно, медленно, не глядя на машины, ставили пузырьки на равном расстоянии – упражнение на внимание у них такое было. И машины останавливались».* Театральный диплом Фоменко все же получил – в ГИТИСе.«Гончаров говорил: учеников у меня много, а режиссер один – Фоменко»******. «Он разрубил с Гончаровым пуповину (выражаясь его же словами). Но когда Андрей Александрович был совсем плох, Петр Наумович везде вставал на его защиту и всегда подчеркивал, что он его ученик».***** [b]Сначала была Таганка[/b]«Опальность, гонимость – это беда. Мне кажется, что шлейф этой гонимости мешает серьезной оценке собственного театрального труда, потому что сразу – сознательно или бессознательно – делается скидка на какой-то гражданский акт: ах, это так опасно, ах, это такие невзгоды сулит! – что о самой профессии думаешь меньше», – говорит Петр Фоменко. Его театр никогда не требовал этих скидок, но от «шлейфа гонимости» тоже никуда не деться. За Фоменко он тянулся десятилетиями.Но сначала была Таганка – захолустная, предлюбимовская.Фоменко поставил там спектакль «Микрорайон» – единственный из репертуара, который Любимов захотел оставить, придя на Таганку с правом на кардинальный передел театра. (К слову, сам Петр Наумович вряд ли воспользовался бы таким правом. Когда его пригласили преподавать в ГИТИС, то предложили взять или поделить курс Оскара Ремиза. «Я, слава богу, понял. Я взглянул в его глаза – в них была такая тоска и боль. Когда Гончаров повел этот разговор, я сказал – нет, я буду преподавателем на курсе».Три года экс-главреж Ленинградского театра комедии был простым преподавателем, пока не набрал свой курс – костяк сегодняшних «фоменок», свою счастливую любовь.) А тогда, при Любимове, Фоменко поставил «Дознание» по пьесе Вайса, где жертвы и палачи менялись местами.«Рано или поздно они бы разошлись – два таких мощных режиссера не могут сосуществовать вместе. Я был свидетелем их разногласий по поводу «Дознания». Фоменко поставил спектакль о том, как инстинкт выживания в экстремальной ситуации лагеря превращает человека в свою противоположность, заставляет его идти на все, лишь бы выжить. Хотя у Вайса были персонажи, которые оставались верны коммунистическим идеям и умирали в лагере со словами «Да здравствует Сталин!» Были очень жаркие обсуждения, приходили сыновья репрессированных. Любимов стоял на очень жесткой позиции – в художественном произведении должна быть вера в человека, светлая нота надежды, которой в «Дознании» и в помине не было. (Даже приводил такой пример в оправдание человеческой природы – когда элитным эсэсовцам предлагали выбор – в охрану Бухенвальда или на передовую — 80% выбирали передовую.) В результате «Дознание» сняли – говорили, что спектакль не делает сборы, люди уходят подавленные, но это ерунда».****** [b]Прыгай![/b]«Я видел, как он мучился с выпуском «Теркина на том свете» в свою бытность главным режиссером Ленинградского Театра комедии. Местное начальство заставляло снимать сцену за сценой, особенно там, где дело касалось сталинских репрессий. В итоге он вообще выкинул текст из этой сцены – просто люди в робах выходили под «Реквием» Моцарта, что действовало даже сильнее текста.Но и такой вариант заставили выкинуть. В общем, продержался он в главрежах чуть больше года и вернулся, слава богу, в Москву».***«Питер вообще какой-то фатальный город для Фоменко. Помню, мы привезли «Пиковую даму». Была изматывающая репетиция в чужом театре, но спектакль прошел замечательно. И – всего ползала.После такого нокаута у Петра Наумовича случился инфаркт. На следующих спектаклях – яблоку было негде упасть, а он уже лежал в реанимации».***** «Он, конечно, понимал, что с начальством нужно идти на компромисс, но степень этого компромисса была чрезвычайно низка.Расскажу один случай. Были мы в Грузии в какие-то глухие советские года. Попали на застолье.Подвыпивший тамада залез на подоконник и поднял тост за Сталина, сопроводив свой тост предупреждением – если кто не выпьет, он выпрыгнет. Внизу был обрыв и горная река. Петя сузил свои синие глаза и говорит: «Прыгай». Сказать такое в Грузии сталинисту было рискованно. Правда, тамада не прыгнул».** [b]Он нигде не бывает своим[/b]«Он нигде не бывает своим. Он специально делает так, чтобы со всеми портить отношения. Ему удобно, когда ему неудобно. Он не может сидеть в мягком кресле, просидев всю жизнь на зэковской табуретке (ведь биография у него если не зека, то диссидента). Он тут же начинает искать гвозди, как Рахметов. Но работать с ним мучительно прекрасно. Он не спешит говорить в адрес студентов и молодых коллег «запретить!» «Как посмели?!», «нашего Чехова», «нашего Шекспира», как многие его знаменитые коллеги-шестидесятники, от которых это слышать особенно странно, ведь им тоже в свое время выкручивали руки. В нем нет этой «дедовщины».*****«Если бы вам посчастливилось попасть на его репетицию (что невозможно), вы бы услышали, каким языком он говорит и какие задачи ставит перед актером, выходя далеко за рамки конкретной пьесы. Он добивается от нас того, чтобы не было бессмысленного существования. Когда ты привыкаешь к этому на репетициях, рано или поздно это переносится и на жизнь».* * Карен Бадалов, актер «Мастерской Петра Фоменко» ** Ольга Волкова *** Юлий Ким **** Лев Дуров ***** Юлия Рутберг ****** Валерий Золотухин[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][b][i]ФОМЕНКО ПЕТР НАУМОВИЧ[/b], режиссер. Родился 13 июля 1932 г. Учился в Школе-студии МХАТа.Окончил Музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова, МГПИ, ГИТИС. Работал в Тбилиси, Москве, Ленинграде (в 1980–81 гг. – главный режиссер Театра комедии), Австрии, Франции, Германии.С 1993-го – руководитель театра «Мастерская Петра Фоменко». Поставил более 50 спектаклей и несколько художественных фильмов («На всю оставшуюся жизнь», «Повести Белкина», «Пиковая дама», «Почти смешная история»).Дважды лауреат Государственной премии, многократно – премии «Золотая маска» и многих других.[/i]

Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.